Демон-любовник - Кэрол Гудмэн

Мне вдруг пришло в голову, что то же самое говорила я сама, когда рассказывала о нас с Полом.

— Но я уже понял, что я для нее — пройденный этап. Даже расстроился… так, удивился. Тогда я как-то разом протрезвел — в полном смысле этого слова. И начал писать — в основном о Дженни. Думаю, я всегда надеялся вновь обрести ее… хотя бы в поэзии.

— И с тех пор у тебя никого не было?

Отставив пустой стакан, Лайам подпер голову рукой и посмотрел на меня. Несмотря на то что он уже прилично выпил, взгляд его по-прежнему оставался ясным.

— Ну таких, как Мойра, у меня всегда хватало. Но если мне случалось встретить девушку наподобие Дженни… это напоминало мне, как я поступил с ней. Я снова видел ее лицо… и говорил себе «нет». Так что мой ответ — нет.

— А тебе никогда не приходило в голову, что бывают и другие женщины? Что не все они так же невинны, как твоя Дженни, но и не обязательно такие суки, как Мойра.

Он рассмеялся:

— Хорошая мысль!

Отставив пустой бокал, Лайам потянулся ко мне, и я напряглась, почему-то решив, что он собирается меня поцеловать. И, как оказалось, ошиблась. Вместо этого он просто поднялся на ноги.

— Может, мне действительно стоит подумать об этом… на трезвую голову. Спасибо, что рассказала о Ники Баллард, — кивнул он и направился к двери.

Я встала проводить его.

— Теперь, когда я все знаю, нам с тобой будет легче — может, вместе мы сможем сделать так, чтобы Ники повторила судьбу матери и бабушки.

— Так вот почему ты так переживаешь за своих студентов? — охватилась я. — Из-за того, что случилось с Дженни, да?

— Мне бы хотелось думать, что я болел бы за них душой, даже если бы Дженни была жива. Вот как ты, например. Ты же переживаешь за них — а ведь ничего такого ужасного в твоей жизни не произошло. Твой Пол по-прежнему с тобой.

— Ну да, — кивнула я, распахнув входную дверь.

Лайам качнулся ко мне, но на этот раз я сообразила, что это не потому, что он собирается поцеловать меня. Он просто прилично выпил. Я слегка подтолкнула его к двери:

— Доберешься самостоятельно?

— Вне всякого сомнения, — уверенным тоном заявил он. — Хорошо бы только не запутаться во всех этих гирляндах, пока буду взбираться к себе наверх…

Я пожелала ему удачи. Лайам повернулся, чтобы уйти — он слегка замешкался на крыльце, но потом я догадалась, что он просто разглядывает ледяные фигурки, которые сделал для меня Брок, в том числе и ту, внутри которой был мой камушек с дыркой. Вдоволь налюбовавшись ими, Лайам нетвердой поступью зашагал к калитке, оставляя за собой извилистую цепочку следов. Я проводила его озабоченным взглядом. Перейдя улицу, он взобрался на крыльцо, а потом обернулся и помахал рукой, как будто догадываясь, что я смотрю ему вслед.

Войдя в дом, я спохватилась, что не позвонила Полу. Слегка пристыженная, я вытащила из кармана телефон и вдруг поймала себя на том, что мне почему-то расхотелось звонить. Собираясь кормить Ральфа — до ухода Лайама он носа не высовывал из своей корзинки, — я ломала голову, стоит ли говорить Полу, что я весь вечер провела в обществе местной знаменитости. Тем более что я уже успела рассказать ему, что все наши студентки сходят по нему с ума. Нет, наверное, лучше соврать, что я весь вечер проверяла тетради.

— А ты как думаешь, Ральф? — поинтересовалась я, поднимаясь по лестнице наверх. Мышонок, сидя копилкой у меня на ладони, смотрел на меня осоловелыми от сытости глазами. — Может, соврать? Или все-таки рассказать все как есть? Наверное, немножко ревности Полу не повредит, а то он в последнее время принимает меня как нечто само собой разумеющееся.

Ральф, набив рот сыром, предпочел промолчать. Правда, я не особенно рассчитывала, что он мне ответит, — волшебный он или нет, мышонок пока не проявлял никаких сверхъестественных способностей или просто не стремился к общению.

К счастью, Пол избавил меня от нелегкого выбора — соврать или заставить его ревновать. Поднявшись наверх и проверив телефон, я обнаружила от него эсэмэску.

«Так и не дождался твоего звонка, извини — нужно пораньше лечь спать. Планы переменились: буду в Н-Й на собеседовании, снял номер в «Ритц-Карлтон», аннулировал твой билет в Л-А. Все объясню при встрече. Целую. Пол».

Я послала ему эсэмэску, спрашивая, с кем собеседование. Это было чертовски странно. В университетах как-то не принято устраивать собеседование накануне зимних каникул, а чтобы прижимистый Пол раскошелился на номер в «Ритц-Карлтоне»… Но поскольку он не ответил, оставалось только ждать до завтра — может, утром удастся выяснить, что происходит.

Уснула я быстро — вероятно, благодаря выпитому, — однако среди ночи вдруг неожиданно проснулась. Что, если Пол снял номер в роскошном отеле, чтобы порадовать меня сообщением, что ему предложили работу в Нью-Йорке? Что, если он собирается отметить это событие, предложив мне руку и сердце? Собственно говоря, это было уже делом решенным (не помню сейчас, кто первый затронул эту тему) — мы договорились пожениться, как только он найдет работу в Нью-Йорке, и мы сможем жить вместе. Иначе с чего бы ему вздумалось снять номер в дорогущем отеле? Тогда почему у меня так колотится сердце? — Зашивала я себя, прижав руку к груди.

Я села в постели и посмотрела в окно. За стеклом было темно — лунный свет уже не вливался в комнату, и тени веток не зал и по полу. Выбравшись из-под одеяла, я подошла к окну, осторожно ступая босыми ногами по холодному полу. Шел снег — мягкие, пушистые хлопья, словно вобравшие в себя лунный свет, укрыли все призрачным, мерцающим покровом. Усевшись на пол, я подняла голову вверх и стала смотреть, как на фоне черного неба кружатся снежинки. Это выглядело так, словно они беззвучно спускаются с неба по винтовой лестнице. Ральф, моментально проснувшись, выбрался из своей корзинки и вскарабкался ко мне на колени. Я еще долго сидела, глядя на падающий снег, и спрашивала себя, почему у меня так тяжело на сердце.

Следующие несколько дней голова у меня была занята лекциями, экзаменами и студенческими конференциями. Я пыталась дозвониться до Пола, но неизменно натыкалась на голосовую почту. Потом, отчаявшись, послала ему эсэмэску — он коротко ответил, что все объяснит при встрече и что ждет меня 22-го. Пол никогда не умел хранить секреты — наверняка боялся, что если возьмет трубку, то я обязательно вытяну из него, кто пригласил его на собеседование, и с чего ему вдруг вздумалось снять номер в «Ритце». В конце концов, я поймала себя на том, что втайне надеюсь, что он провалит собеседование. Затолкав эту мысль поглубже, я заставила себя сосредоточиться на последнем в этом семестре занятии — тем более что прийти должна была как раз Ники Баллард.