АДМИРАЛ КОЛЧАК: ПРАВДА И МИФЫ - Владимир Хандорин

До крайности уставших на протяжении многолетних войн людей угнетали все новые и новые мобилизации. В армию призывали с 18 лет (до революции – с 20). Под предлогом облегчения сельского населения расширялись категории подлежавших призыву горожан, в том числе и среди интеллигенции. Не брали лишь нерусских аборигенов Сибири и Крайнего Севера, поголовно неграмотных и плохо понимавших русский язык. В отличие от Первой мировой войны, в Гражданскую войну в армию призывали нередко даже людей с явными болезнями, например, с грыжей. Особенно поголовными были мобилизации среди казачества.

Как тут не вспомнить рассуждения замечательного персонажа шолоховского «Тихого Дона», ординарца Григория Мелехова Прохора Зыкова: «В германскую, бывало, самострел палец себе отобьет – и его в чистую домой списывают. А тут хоть всю руку отбей – все равно воевать заставят! Косых в строй берут, кривых берут, хромых берут, грызных берут, одноруких берут – всякую сволочь берут, лишь бы на двух ногах телипал!».

За уклонение от призыва в условиях военного времени грозили суровые кары, вплоть до смертной казни. Известна масса случаев, когда дезертиров и злостных «уклонистов» расстреливали. Кроме того, у них, как и у повстанцев, конфисковывали имущество и земли. Контроль за исполнением призыва был довольно строгим. Так, все пассажиры железных дорог призывного возраста были обязаны иметь при себе удостоверения от милиции о том, что по какой-либо причине не подлежат призыву. Помимо этого, специальный приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего предписывал предавать военно-полевому суду за распространение ложных и паникерских слухов о положении на фронте.

Пока армии сопутствовали победы, «уклонистов» и дезертиров было немного. Весенний призыв 1919 года прошел отлично и даже с перевыполнением плана. Колчак лично выразил в приказе свою благодарность новобранцам и их родителям.

Не избежали мобилизации даже многие женщины. Женщины, состоявшие на государственной службе, призывались на военно-санитарную службу в качестве медсестер.

Помимо мобилизаций, 8 мая 1919 года колчаковское правительство издало декрет о гражданской повинности, имевший целью пресечь в условиях войны отток госслужащих на лучше оплачиваемую работу в частные компании и таким образом сохранить их кадры. Согласно этому декрету, на госслужбу и в земские и городские учреждения привлекались также незамужние и не обремененные детьми женщины интеллигентных профессий. Из безработных мужчин соответствующего образования освобождались от повинности лишь больные, ранее осужденные или исключенные со службы за злоупотребления.

Войне сопутствовали и поборы на армию, особенно в отношении продовольствия. С осени 1919 года, когда помощь союзников по снабжению армии резко сократилась, был введен также особый «бельевой» подоходный налог: все имущие граждане, в зависимости от своих доходов, были обязаны посылать в армию определенное количество комплектов белья.

Но это были хоть понятные и вполне объяснимые меры (в условиях войны), с которыми можно было мириться. Но однозначно негативным явлением был произвол властей на местах. Главный начальник Уральского края Постников писал в Совет министров о «расправах без суда, порке даже женщин, смерти арестованных якобы при побеге» и отмечал, что ему «неизвестно еще ни одного случая привлечения к ответственности военного, виновного в перечисленном».[204] Омская газета «Русь» писала: «Творимые на местах безобразия дают богатую почву для противоправительственной и большевистской агитации».[205]

Из дневника премьер-министра П.В. Вологодского:

«Общий голос – мы много обещали, а мало даем. Главное зло – произвол и насилие агентов нашей власти на местах… Крестьяне далеко не на стороне нашего правительства… Особого тяготения к советской власти нет, но хотят своей власти, крестьянской».[206]

Особенно бесчинствовали казачьи атаманы: не только такие, как Г. Семенов и И. Калмыков, действовавшие в Забайкалье и на Дальнем Востоке под прикрытием японцев и мало подчинявшиеся омской власти, но и некоторые из вполне лояльных по отношению к ней, вроде известного семиреченского атамана Б. Анненкова.

Хотя правительство официально рекомендовало уполномоченным по снабжению армии прибегать к реквизициям продовольствия у населения только в крайних случаях, а в качестве нормы – приобретать его путем свободной торговли, и Колчак ограничил применение реквизиций своим приказом, злоупотребления методом реквизиций происходили сплошь и рядом, причем зачастую – самовольно и незаконно, в целях личного обогащения. С последним боролись отдельные администраторы и войсковые начальники (атаман Б.В. Анненков с показательной целью даже расстрелял одного татарина за такие «реквизиции» от имени власти), но иногда преступникам удавалось уходить от наказания.

Пытаясь бороться с этими явлениями, Колчак 6 мая 1919 года издал специальный приказ по армии, в котором призывал офицеров и солдат «вселить в население уверенность, что она (армия – В.Х.) создает порядок, а не нарушает его», дабы народ видел в них братьев и защитников, а не угнетателей, «чтобы личность каждого и его имущество были неприкосновенны, чтобы каждый мог спокойно работать и пользоваться плодами своего труда».[207]

Комментируя этот приказ, либеральные «Отечественные ведомости» (до революции издававшиеся в Москве под названием «Русские ведомости») указывали, что крайне важно обеспечить практическое проведение его в жизнь, чтобы он стал для войск «памяткой», а любые отклонения от него рассматривались «как прямое вредительство и измена».[208] В дополнение к этому приказ начальника штаба Верховного главнокомандующего от того же числа обязывал «строжайше запретить бесплатное пользование чем бы то ни было от населения».[209]

Но, к сожалению, на практике это не было в полной мере достигнуто. Незаконные реквизиции и иной произвол и злоупотребления по-прежнему оставались распространенным явлением. По этим и иным причинам нарастало недовольство широких слоев населения. Нередко оно выливалось в открытые выступления против власти, как, например, шахтерские волнения в Кузбассе и под Иркутском.

Примечательно, что поборы на армию с населения и произвол являлись главными причинами недовольства широких масс как на белой, так и на красной территории, поскольку злоупотребляли этим и те, и другие. Прямо по легендарному фильму «Чапаев»: «белые пришли – грабят, красные пришли – грабят». В результате крестьянские восстания полыхали в тылу у тех и у других.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});