Herr Интендантуррат - Анатолий Дроздов

– Вот и обеспечьте им рай! – усмехнулся Сталин. – Но еще лучше – ад. Предателям в раю не место…

Глава 17

В Москву Крайнев вернулся вымотанным. Настолько, что сил не было даже переодеться. Отправился домой в чем был – суконном пальто в стиле сороковых годов прошлого века, такой же кепке и сапогах. Служебная «Волга» подвезла его прямо к подъезду, Крайнев юркнул в дверь и на лифте поднялся к себе. Насти дома не оказалось – дежурила, Виктор стащил тяжелое пальто и сапоги, после чего прямо в одежде повалился на диван и мгновенно уснул.

…В расположение бригады они вкатили прямо на грузовике. Разумеется, боевое охранение перехватило их на дальних подступах, но Крайнева и Седых узнали, командир охранения выделил партизана в сопровождение, дальше они ехали без помех. Завидев грузовик, из штабной избы выскочили Саломатинин с Ильиным, еще какие-то люди. Крайнев, пошатываясь от усталости, в двух словах рассказал о случившемся. Ильин, внимательно посмотрев на него, убежал в избу и почти тут же вернулся с какой-то коричневой таблеткой. Виктор послушно сжевал ее и почувствовал себя бодрее. Он прошел в избу, где около часа диктовал донесение в Москву, после чего отвечал на вопросы. Сам спросил только одно: как Эльза? Саломатин послал за врачом, тот явился сразу: партизанский госпиталь был развернут в соседней избе.

– Сильно избита, – сказал врач в погонах капитана медицинской службы. Фамилия у него была Эпштейн, врач слегка картавил. – Внутренние органы, судя по всему, не повреждены. Из-за травматического выкидыша случилось кровотечение, но его своевременно удалось остановить. Кто делал ей перевязку? Очень грамотно.

В избе установилась тишина: все, кроме врача, знали ответ на этот вопрос, но никто не хотел отвечать. Саломатин дал знак капитану продолжать.

– Общее состояние удовлетворительное, – сказал Эпштейн. – Небольшой жар, вызванный травмами и потерей крови, слабость. Больная в сознании, но сейчас спит.

Саломатин отпустил врача.

– Ночью прилетит самолет, – сказал он. – У меня еще двое раненых – на мине подорвались, отправим всех в Москву.

Крайнев не ответил. Вот и все. Эльзу он больше не увидит.

– Подполковника Октябрьского похороним на деревенском кладбище, продолжил Саломатин. – Там, где наши лежат. Много их! – вздохнул Саломатин. – Гроб сделают к вечеру.

– Ты здесь полномочный представитель советской власти? – внезапно спросил Крайнев. – Со всеми правами?

– Разумеется! – сказал Саломатин.

– Браки регистрировать можешь?

– Приходилось.

– Зарегистрируй меня с Эльзой!

– Так ты женат! – удивился Сломатин.

– Женат Виктор Иванович Крайнев. Майор госбезопасности Петров Виктор Иванович – вдовец.

– Петров погиб в прошлом году!

– Об этом знаем мы с тобой да Ильин. Остальным – не обязательно. Эльза станет женою Петрова.

– Зачем это тебе?

– Одно дело, когда в Москву доставят израненную женщину, ближайшие родственники которой сидят по пятьдесят восьмой статье. Жена майора госбезопасности – совсем иное.

– Ее и без того на руках носить станут! – сказал Саломатин. – Москва чрезвычайно довольна тобой и Эльзой. Не темни, Витя!

– Ты видел ее? – спросил Крайнев.

Саломатин кивнул.

– Она же красавица, все немцы в N мне завидовали. А умница какая! Ее полночи мордовали, чтоб призналась.

– Не ее одну! – Саломатин опустил голову.

– Она ничего не сказала. Ей выбили зубы, ребенка потеряла… Она очень хотела стать моей женой. Пусть хоть так. Майору Петрову в скором времени предстоит пропасть без вести, получит право на пособие. Я тебя прошу, Вася!

– Ладно! – сказал Саломатин, вставая. – На войне всякое бывает. Некоторые один эшелон взорвут, а в Москву сообщают: три! Или совсем ничего не взорвут, но узнают, что где-то взорвали, и тут же рапортуют: мы сделали! Всего лишь свидетельство о браке… Приводи себя в порядок, жених! Побрейся, умойся и, главное, переоденься! Эсесовцев я не регистрирую…

Крайнев послушался совета и после чего отправился к Эльзе. Она не спала. Крайнев сообщил новость.

– Прямо сейчас?! – испугалась Эльза.

– Можно попозже! – успокоил Крайнев.

– Я, наверное, ужасно выгляжу! – сказала Эльза. – Просила зеркало, но мне дают.

– Все равно ты самая красивая! – сказал Крайнев.

Эльза заплакала. Затем взяла его руку и прижала к разбитым губам.

– Дай мне час! – попросила. – Потом приходите все!

Час она потратила с толком. Очевидно, помогли санитарки из местных: на Эльзе было строгое платье с кружевным воротничком, не новое, но приличное; белый платочек из парашютного шелка укрывал волосы. Избитое лицо до глаз закрывала врачебная маска из марли. Эльза сидела на кровати (врач запретил ей подниматься), Крайнев встал рядом. Взял за руку. Слух о необычной свадьбе распространился мгновенно, в избу набилось много народу. Некоторые женщины плакали, вытирая глаза уголками платков. Саломатин задал молодоженам положенные вопросы, получил четкие ответы, подписал заготовленное свидетельство о браке, подышал на печать и прижал ее к листку бумаги.

– Свадьбу сыграем после войны! – сказал, вручая свидетельство Крайневу. – Но подарок сейчас! – Саломатин вручил Эльзе красивые дамские часики.

«Для жены берег! – понял Крайнев. – Ах, Вася, золотая душа!»

Дальше будто плотину прорвало. Партизаны, женщины из местных несли подарки: незатейливый платочек, теплые шерстяные носки, отрез ситчика, кусок сала, миску моченых яблок, плетенку с яйцами. Крайнев смотрел растерянно, Эльза стала плакать. Эпштейн, заметив это, выставил всех из избы, позволив остаться только новоиспеченному мужу, да и то ненадолго. Эльзе сделали укол, она уснула, а Крайнев отправился в штаб.

– Получена радиограмма: вечером прилетает представитель Центрального штаба партизанского движения, – сказал Саломатин. – Затевается что-то крупное. Думаю, в связи с твоим донесением.

– Расскажи подробнее про эту «Валгаллу»! – попросил Ильин. – Из-за нее все!

Крайнев достал зажигалку-диктофон, отмотал запись разговора с Крюгером, включил и стал синхронно переводить. Ильин с Саломатиным слушали молча, делая отметки карандашами на серых листках бумаги.

– Знаю я Орешково! – сказал Саломатин, после того, как диктофон умолк. – Сильный гарнизон, наблюдательные вышки по периметру монастыря, дзоты на въездах. В сорок третьем была идея разгромить, но как рассмотрели, так сразу отказались. Нужна рота танков и два полка.

– Думаешь, придется штурмовать? – спросил Крайнев.

– Представители Центрального штаба так просто не прилетают! – сказал Саломатин. – На моей памяти – в третий раз. В последний – перед «Рельсовой войной». Майору Петрову, то есть тебе, велели находиться при бригаде. С чего это? Ты свое дело сделал, по уму должны отозвать в Москву. Иди, сосни! Ночью будет работа…