Друд, или Человек в черном - Дэн Симмонс

Я повернулся на левый бок и увидел солнце — неизвестное солнце, ярко-оранжевое, а не бледно-голубое, посылающее лучи в черный космос. Если бледно-голубой овал был моим спутником, то я был спутником этого солнца, ослепительно сияющего во тьме космического пространства, во тьме вечности.

Какая-то тень застила мое солнце. Я не столько увидел, сколько почувствовал, как бледно-голубой овал и длинная трубка, связывающая меня с ним, стремительно отлетают прочь.

— А ну-ка, Хэчери, вытащите его оттуда. Поставьте на ноги и подоприте плечом.

— Эй, эй, эй! — провизжал совершенно незнакомый и одновременно страшно знакомый голос. — Джентльмен заплатил за койку на ночь и за зелье, все чин чинарем. Не смейте его…

— Заткнись, Сэл, — пророкотал другой знакомый голос. Голос сказочного великана. — Еще хоть раз вякнешь — и инспектор упрячет тебя в самую темную камеру Ньюгейта еще до рассвета.

Больше никто не вякал. Я парил над переливчатыми разноцветными облаками, раз за разом облетая вокруг шипящего, потрескивающего солнца, а мой бледно-голубой спутник — теперь недоступный взору — в свою очередь, вращался вокруг меня. Но в следующий миг я почувствовал, как сильные руки стаскивают меня с головокружительных космических высот на бугристую, грязную, устланную соломой землю.

— Поддерживайте его, чтобы не падал, — проскрежетал голос, невесть почему вызвавший у меня ассоциацию с каким-то строго грозящим пальцем. — Возьмите на руки, коли придется.

Я снова парил — между темными спальными полками, встроенными в темные стены. Шипящее солнце позади меня медленно удалялось, становясь все меньше и тусклее. Передо мной вырос тощий исполин.

— Сэл, убери Яхи с дороги — не то я вытрясу его прокопченные кости из его гнилой старой шкуры да загоню беспризорным мальчишкам как дуделки по три пенни штука.

— Эй, эй! — снова услышал я. Две тени слились воедино, потом одна из них уложила другую обратно в гроб. — Вот и славно, Яхи. Давай спатеньки. Хиб, ваше высочество, джентльмен еще не рассчитался со мной толком. Ты сильно заубытчишь меня, коли возьмешь да утащишь клиента прочь.

— Врешь, старая карга, — прогремел более властный из двух мужских голосов. — Ты минуту назад сказала, что он заплатил за все услуги. У него в трубке было столько зелья, что он провалялся бы тут в дурном бреду до самого рассвета. Впрочем, суньте ей еще пару монет, сыщик Хэчери. Самых мелких.

Потом мы вышли в ночь. Я отметил морозную свежесть воздуха — в нем чуялся запах еще не выпавшего снега, — отметил отсутствие своих пальто, цилиндра и трости, а также то чудесное обстоятельство, что ноги мои не касаются булыжной мостовой — я просто парю над ней, направляясь к пляшущему на ветру уличному фонарю далеко впереди. Потом я осознал, что более крупный из двух сопровождающих меня мужчин держит меня под мышкой, словно призового поросенка, полученного на деревенской ярмарке.

Я уже достаточно очухался после трубки опиума, чтобы вслух выразить свое недовольство, но шагавшая впереди темная фигура (я ни секунды не сомневался, что это мой ангел возмездия инспектор Филд) промолвила:

— Угомонитесь, мистер Коллинз. Здесь неподалеку есть трактир, который откроет нам двери, несмотря на неурочный час, и там мы приведем вас в порядок.

Трактир, куда нас впустят в такое время суток? Как бы ни туманилось мое зрение (впрочем, в холодном воздухе нынче ночью висел густой туман), я отчетливо понимал, что морозным и ветреным мартовским утром все до единого заведения подобного толка закрыты в предрассветный час.

Я услышал и смутно увидел, как Филд стучит кулаком в дверь под вывеской с надписью: «Шесть веселых грузчиков». Как бы ни ныли у меня бока от того, что сыщик Хэчери крепко зажимал меня под мышкой, словно призовую свинью с ярмарки, я не понимал, действительно ли нахожусь здесь, в темноте на морозе, в обществе двух мужчин. Скорее всего, я по-прежнему лежал на койке в притоне Сэл, наслаждаясь остатками зелья в чернильной cклянке.

— Эй, там, придержи лошадей! — раздался женский голос, едва слышный сквозь лязг засовов и пронзительный скрип древней двери. — О, это вы, инспектор! И вы, сыщик Хэчери. И что вам обоим не спится в такую ненастную ночь? А это кто такой, Хиб? Не утопленник ли?

— Нет, мисс Аби, — сказал верзила. — Просто джентльмен, которого надобно привести в чувство.

Меня внесли в трактирный зал с красными портьерами на окнах и большим камином, где еще тлели угли, и я страшно обрадовался теплу, хотя и понимал, что все происходит во сне. Трактир «Шесть веселых грузчиков» и его хозяйка мисс Аби Поттерсон являлись плодами художественного вымысла из проклятого диккенсовского «Нашего общего друга». В припортовом квартале не было трактира с таким названием, хотя имелось великое множество заведений подобного толка, любое из которых Диккенс мог взять за прототип изображенного в романе.

— Здесь подают отличный херес, — сказал инспектор Филд, пока мисс Аби зажигала лампы и приказывала сонному мальчишке-прислужнику подбросить поленьев в камин. — Не желает ли джентльмен заказать бутылку?

Я нисколько не усомнился, что в точности такие слова есть в «Нашем общем друге». В чьих же устах они прозвучали там, если сейчас мой одурманенный опиумом мозг создает такую галлюцинацию? «Мистер инспектор» из романа, осознал я, являлся очередным диккенсовским персонажем, списанным вот с этого самого инспектора Филда, в данный момент занявшего место в уютной кабинке.

— Джентльмен желает, чтобы его перевернули головой вверх и отпустили, — произнес я во сне.

Хэчери приподнял меня, придал мне вертикальное положение и осторожно усадил на скамью напротив инспектора. Я огляделся по сторонам, с уверенностью ожидая увидеть поблизости мистера Юджина Рэйберна и его друга Мортимера Лайтвуда, но, если не считать сидящего инспектора, стоящего Хэчери, суетящегося у камина мальчишки и выжидательно застывшей на месте мисс Аби Поттерсон, в трактире никого не было.

— Да, вашего особого хереса, пожалуйста, — распорядился Филд. — Всем троим. Для согрева.

Мисс Аби и мальчишка скрылись в задней комнате.

— Зря стараетесь, — сказал я инспектору. — Я знаю, что все это сон.

— Ай-ай-ай, мистер Коллинз. — Филд ущипнул меня за руку с такой силой, что я вскрикнул. — Джентльменам вроде вас не место в притоне Сэл. Если бы мы с Хэчери не вытащили вас оттуда вовремя, вы бы в ближайшие десять минут лишились своего бумажника и золотых зубов.

— У меня нет золотых зубов, — сказал я, стараясь четко произносить каждое слово.

— Фигура речи, сэр.

— Мое пальто, — проговорил я. — Моя шляпа. Моя трость.

Хэчери, точно фокусник, извлек невесть откуда все три поименованных предмета и положил на стол в соседней пустой кабинке.

— Нет, мистер Коллинз, — продолжал инспектор Филд, — в своем опиумном пристрастии джентльмену вроде вас следует ограничиться лауданумом, которым на законных основаниях торгуют честные аптекари вроде мистера Коупера. И оставить опиумные притоны вместе с сомнительными припортовыми кварталами неверным китайцам да черномазым ласкарам.

Меня не удивило, что он знает имя моего главного поставщика лауданума. В конце концов, все ведь происходило во сне.

— Я вот уже несколько недель не получаю от вас никаких сообщений, сэр, — продолжал инспектор Филд.

Голова у меня раскалывалась. Я поставил локти на стол и подпер лоб кулаками.

— Мне было нечего вам сказать.

— Плохо дело, мистер Коллинз, — вздохнул инспектор. — Это идет вразрез как с общим духом, так и с конкретными условиями нашего соглашения.

— К черту наше соглашение, — пробормотал я.

— Послушайте, сэр, — сказал Филд. — Сейчас мы вольем в вас немного подогретого хереса, чтобы вы вспомнили, как подобает себя вести истинному джентльмену.

Мальчишка — несомненно, по имени Боб — вернулся с огромным кувшином, источающим приятный терпкий запах. В левой руке он держал железный сосуд в виде шляпы с конусообразной тульей (Диккенс описывал точно такой в своем романе, и я с интересом прочитал описание, даром что мы с ним видели сотни подобных новинок). Перелив в него содержимое кувшина, Боб установил наполненную до краев «шляпу» в заново растопленном камине, воткнув острым концом поглубже в угли, потом скрылся в заднем помещении и через минуту вернулся — с тремя чистыми стаканами и в сопровождении хозяйки заведения.

— Благодарю вас, мисс Дарби, — промолвил инспектор Филд.

Паренек поставил на стол стаканы, вытащил железный сосуд из огня, легонько взболтал — края «шляпы» зашипели и задымились, — а затем перелил подогретый напиток обратно в кувшин. Предпоследняя часть сего священнодействия заключалась в том, что Боб подержал каждый из наших прозрачных стаканов над дымящимся кувшином, чтобы они запотели до необходимой степени матовости, одному ему известной. И наконец он наполнил стаканы под одобрительные возгласы инспектора и его прихвостня сыщика.