Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи - Оксана Захарова

Возвращаясь к вопросу о пароходных сообщениях Одессы с Константинополем, следует отметить, что 31 марта 1840 г. министр финансов Е.Ф. Канкрин писал начальнику Главного морского штаба А.С. Меншикову, что Комитет министров считает налаживание постоянного и регулярного сообщения между Одессой и Константинополем одной из важнейших задач. Копию письма Меншиков отправил М.П. Лазареву с просьбой запросить мнение М.С. Воронцова, который в письме от 10 июля 1840 г. сообщал, что пароходные сообщения Одессы с Константинополем следует «поручить флотскому ведомству», предоставив в его распоряжение три парохода Черноморского флота. М.С. Воронцов оставлял на решение Лазарева вопрос о том, следует ли заказывать новые пароходы, добавив при этом, что если построить три новых парохода, то чтобы они, «служа в мирное время для сообщений в пользу торговли и промышленности, могли в случае войны быть обращены в военные пароходы».

Говоря вообще о пароходстве на Черном море, Воронцов писал: «Я думаю, что оно должно быть распространено как можно более и проникать во все черноморские порты, дабы овладеть наибольшим числом сношений, ибо сие немало способствует к Приобретению так называемой поверхности на морях, как в торговом, так и в политическом отношении, на которое Россия по ее географическому положению имеет на Черном море все права и способы», и далее вопрошает: «Неужели теперь и в устройстве пароходного сообщения, одном из полезных сих изобретений нашего просвещенного века, суждено ей остаться позади?» В конце письма Воронцов высказал мысль, что «должно бы заняться приготовлением к общему устройству нашего пароходства на Черном море», — добавляя затем, что «необходимо теперь же заказывать в Англии от 4 до 6 новых пароходов»[599].

В ответном письме от 12 июня 1840 г. М.П. Лазарев извещал, что полностью разделяет мнение М.С. Воронцова об учреждении постоянного пароходного сообщения между Одессой и Константинополем и между портами Черного и Азовского морей, и предлагал заказать в Англии семь пароходов: три для Константинопольской линии, два для Черного моря и два для Азовского[600].

В начале июня 1841 г. для организации пароходного сообщения с Константинополем Николай I принял решение заказать в Англии четыре пароходофрегата в 250 лошадиных сил «с тем, чтобы в военное время можно было их обратить на полезное употребление при флоте»[601]. Заказ пароходов Император поручил М.С. Воронцову при участии адмирала М.П. Лазарева.

Для составления Положения о новом пароходном сообщении с Константинополем Новороссийский генерал-губернатор назначил в Одессе «временную комиссию», куда вошли действительный советник П. Марини, надворный советник А. Фицарди, П. Пулы — представитель торгового дома Штиглица и представитель Черноморского флота капитан-лейтенант А.И, Швенднер. Осенью того же года для заказа пароходо-фрегатов командировали капитан-лейтенанта К.И. Истомина, который 11 октября на пароходе отплыл из Петербурга в Англию[602].

Разработанное «временной комиссией» «Положение об учреждении регулярных сообщений посредством пароходов в Черном и Азовском морях» было представлено М.С. Воронцову 18 июня 1842 г.

В параграфе 1 первого раздела «Положения» говорилось, что регулярные пароходные сообщения устанавливаются для «казенных, торговых и частных сношений, сначала между Одессой и Константинополем, потом из Одессы в Крымские и Азовские порты, а со временем оные распространяются до портов восточного берега Черного моря, в Сухум-Кале и другие порты»[603]. На пароходы назначались командиры и команды от Черноморского ведомства, тогда как ранее на всех трех пароходах Черноморского общества капитанами были англичане.

Раздел третий посвящался регулярному пароходному сообщению Одессы с Константинополем. Новороссийскому генерал-губернатору и главному командиру Черноморского флота и портов, по взаимному соглашению, предоставлялось право решать следующие вопросы: выбор портов назначения для рейсов; определение числа пассажиров и количества грузов, которые можно принимать на пароход; установление таксы на сборы за перевозку пассажиров на пароходах; назначение дней выхода пароходов из портов, т. е. установление расписания движения пароходов.

Организована «Экспедиция постоянных пароходных сообщений Одессы с Константинополем» была следующим образом. В Одессе находилась главная экспедиция в составе трех членов: одного — от таможни, второго — от морского ведомства и третьего — от купцов первой гильдии. Первый член назначался по соглашению Новороссийского генерал-губернатора с министром финансов, второй — главным командиром Черноморского флота и портов, третий избирался обществом купцов первой гильдии, ведущей заграничную торговлю. Кроме того, в экспедиции имелись бухгалтеры, писари, на каждый пароход назначался надзиратель за грузом, знающий иностранные языки. В Константинополе при коммерческой канцелярии русской миссии имелся агент, назначавшийся М.С. Воронцовым[604].

«Одесский вестник» сообщал, что 4 мая 1843 г. в здании Одесской таможни в 14 часов состоялось открытие «Экспедиции постоянных пароходных сообщений Одессы с Константинополем» в присутствии Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора М.С. Воронцова и членов экспедиции[605]. Из Николаева в Одессу 6 мая прибыл адмирал М.П. Лазарев на пришедшем в порт пароходофрегате «Одесса». 10 мая 1843 г. в 12 часов 30 минут «Одесса» под командованием лейтенанта А.Л. Альбрандта вышла первым рейсом в Константинополь с 23 пассажирами, грузом и корреспонденцией. Перед отходом, до подъема якоря, на борту парохода находились Воронцов и Лазарев. Весьма интересен и тот факт, что на пароходофрегате статус военного судна совмещался с коммерческой слркбой. Команда во время отсутствия пассажиров должна была обучаться «всему тому, что относится до морской части, артиллерии и фронтовой службы»[606].

Регулярные рейсы пароходофрегатов в Константинополь продолжались вплоть до начала войны с Турцией в 1853 г. Затем эти пароходы вошли в состав Черноморского флота.

Роль М.С. Воронцова в создании регионального внутреннего рынка и в налаживании внешнеторговых отношений

В начале XIX столетия правительство окончательно встало на путь поощрения черноморской торговли. Специальными указами было разрешено вывозить за границу хлеб, «горячее вино», сырые кожи и тонкую овечью шерсть[607]. Большое значение имело возобновление в мае 1803 г. закона об уменьшении пошлин во всех черноморских и азовских портах на привозные и отпускные товары на 1/4 по сравнению с другими портами страны[608]. Из-за крайнего недостатка в Новороссии капиталов издавались постановления о беспошлинном хранении товаров, привезенных в черноморские порты, в особых магазинах течение длительного срока. Такое право было предоставлено сначала Одессе в 1804 г., затем Феодосии и Таганрогу — в 1806 г.[609].

В 1820–1825 гг. оборот черноморской торговли колебался вокруг среднегодового показателя, равного 8 824 331 рублю серебром — 8,6 % общероссийского оборота, что вдвое превышало исходную цифру 1802 г.[610]. Черноморская торговля к концу первой четверти XIX в. становится важным фактором в экономике всей империи, ее состояние в значительной степени зависело от правительственной политики и международной обстановки.

В 30-х гг. XIX столетия русская торговля значительно отставала от западноевропейской. Для укрепления русских позиций во внешней торговле правительству было необходимо поощрять расширение торговли с Ближним Востоком. В августе 1834 г. статс-секретарь А.С. Танеев отправляет на имя Воронцова записку о торговле, чтобы он «старался возбудить соревнование в купечестве Новороссийского края на открытии прямых сношений с г. Трапезундом для сбыта российских мануфактурных изделий»[611].

М.С. Воронцов начинает собирать сведения о состоянии торговых отношений России с Южным берегом Черного моря, и особенно с г. Трапезундом, изучает материалы, полученные из Одесского отделения коммерческого совета и лично от опытных негоциантов в Одессе, Козлове и Феодосии. В результате М.С. Воронцов приходит к заключению, что торговля с Анатолией и Персией по сравнению с предыдущими годами находится в упадке. В рапорте на имя Императора (1836 г.) генерал-губернатор исследует причины подобного положения.

Торговые отношения Малой Азии и Закавказского края были весьма налажены, и основными их участниками являлись армяне, пока Закавказский край имел право порто-франко и был открыт порт в Редут-Кале. Они отправляли туда товары из Одессы. Но одновременно правительство, борясь с контрабандными перевозками, издало ряд распоряжений, не способствовавших транзитной торговле, в результате чего уменьшилось общее количество товаров, ввозимых в Россию. Одновременно с этим снизился оборот торговли между Одессой и армянскими купцами. В 1832 г. закончился срок, на который Закавказскому краю предоставлялись особые преимущества в торговле. Армяне, наладившие отношения с Лейпцигом, решили, что выгоднее получать через Триест и Трапезунд иностранные товары, чем русские из Нижнего Новгорода. Отпуск же товаров из Одессы в Грузию был практически прекращен. Так как Трапезунд превратился в своеобразный склад для персидской торговли, то этим воспользовались иностранные купцы, особенно — англичане, торговый дом Бранде устранял один за другим своих соперников.