На задворках галактики - Александр Валидуда

Егерь встрепенулся и 'ожил', даже дёрнулся, увидав оскал ротного. И начал себя раскапывать.

– Передать по роте, – скомандовал Масканин, в душе понимая насколько по-идиотски выглядит со стороны ситуация, – всем, кому 'холодно', но не ранен, бить по морде!

– Вызывай взводных, отец… – приказал он сержанту.

Взводные 'эрки' по счастью уцелели, странного здесь ничего не было, их всегда старались беречь. Готовившимся перед обстрелом к атаке стрелковым взводам, Масканин теперь ставил задачи по обороне. Второй ПРОГ не повезло, пулемёты хоть и уцелели, но остались почти без запасных БК. Один миномёт разбит, обслуга убита. Со своими пулемётчиками он согласовал направления косоприцельного огня и варианты маневрирования огнём. У миномётчиков Лучко всё было нормально, только двое раненых. Поручик сориентировал Лучко на ближайшие улочки и чердаки, а также согласовал рубежи заградительного огня. Снова связался с Зимневым, уточнил потери и повторил приказы для второй полуроты, особо обратив внимание на чердаки и окна ближайших домов, которые должны были держать под прицелом расчеты КПВО и снайперы. На всё про все ушло несколько минут.

Со стороны деревни повторно засвистели офицерские дудки. Хаконцы пошли в очередную контратаку.

По окопам начали бить длинными очередями 'хикмайеры' и ручные L3MG. Первые хаконцы поравнялись с окраинными домами. Бежали они резво, перепрыгивали обломки и мелкие воронки, почти не пригибаясь и не прижимаясь к каменным стенам построек. Словно смерти не боялись. Будто гнала их вперед страшная всеподавляющая сила. Обычно они ходили в атаку совсем не так, береглись, использовали складки местности и попутные укрытия. Короткими бережками бросались вперёд, да зигзагами. А сейчас пёрли во всю дурь, только бы добежать, только бы успеть, пока вольногоры не очухались после артналёта.

Между домов в глубине ровной улочки, хаконцы выкатили на мощённую дорогу пушку. Поравняли её с развороченным углом дома, у которого горела просевшая крыша. И без бинокля Масканин опознал полевую стопятимиллиметровку. С его позиции постройки не загораживали суету вражеских артиллеристов. Прислуга орудия действовала быстро и слаженно, только-только пушку свою выкатили, тут же навели и командир отрывисто взмахнул рукой. Звон выстрела донёсся и до окопов, почти одновременно с разрывом осколочно-фугасного снаряда позади позиций егерей. Короткая возня расчёта – звякнул второй выстрел, снёсший КПВО вместе с пулемётчиками.

– Вот с-с-сука… – поручик вернул бинокль к глазам.

Третьего выстрела пушка не сделала. Вокруг неё легли частые разрывы. Ротные миномётчики могли спокойно повесить в воздухе хоть пятнадцать мин, но сейчас им это было не нужно. Разрывы накрыли орудие, оставив его целым, хоть и посечённым осколками, может, и панораму с прицелом разбили. Прислугу смело начисто. Та же судьба постигла расчёт второго орудия, поставленного на прямую наводку на параллельной улице.

Хаконская пехота нарвалась на плотный огонь. Винтовки, ручные и станковые пулемёты ударили по несущейся массе, оставляя в рванных цепях огромные прорехи. Чёрт его знает, на что хаконцы рассчитывали, на подавленные пулемёты? Уцелевшие КПВО, как и было задумано, начали прошивать окна и чердаки, уничтожая и не давая возможности вражеским пулемётчикам ответить. Вся разница в том, что в крайних домах их огневые точки были как на ладони, в отличие от замаскированных и затаившихся до времени пулемётчиков-егерей.

Вместе с КПВО по оконным амбразурам открыли огонь стрелки с трофейными винтарями. Стреляли они винтовочными гранатами. И не только по домам. Разрывы бахали в воронках, где позалегали хаконцы, в поваленных заборчиках, вырытых на днях ячейках, везде, где только можно было устроить позицию. Некоторые егеря на столько насобачились 'ложить' гранаты, что выбивали залегших за укрытием пехотинцев с первого выстрела и на глаз.

Контратака захлебнулась, пехота стала откатываться обратно, занимая укрытия и отстреливаясь. На нейтралке осталось до шести десятков новых трупов. Раненые, кто отползал под защиту укрытий, егерей не интересовали, рота вела огонь по отходящим группкам.

Масканин сменил пустой магазин и крикнул увлёкшемуся перестрелкой сержанту:

– Эй, Никон Артемьич! Передать миномётчикам, дымзавесу пусть ставят. Будем раненых эвакуировать.

Захваченных ротой Бембетьева дымовых шашек не осталось. Почему-то ими никогда не напасёшься. Да и чёрт с ними, Максим знал, что миномётчики обеих ПРОГ набрали себе по паре ящиков дымовых мин в нагрузку к осколочно-фугасным. На несколько минут дымовой завесы должно хватить.

Сверху в окоп влетела винтовка, следом спрыгнул незнакомый егерь. Уселся коленями на собственный винтарь, тяжело дыша. Не смотря по сторонам, выдохнул:

– Где в-ваш… – сделал судорожный вдох, – …д-долбанный ротный?.. Т-туда-сюда… загоняли в корень…

– Я долбанный ротный, – Масканин, как ему казалось, весело улыбнулся, хотя это была скорее ухмылка манекена. – Ты от кого весь такой загнанный?

– Комбат послал… – дыхание вестового стало более спокойным, но все ещё учащённым. – Шестнадцатой роте не атаковать… Готовиться к обороне… Х-ху-у!.. Прибыл… прибыл вестовой из пятнадцатой… Там засекли велгонцев…

– Почему не по рации, а вестовым? – спросил поручик. Про приказ о радиоэфире он знал, помнил слова Негрескула, но на внутрибатальонную связь приказ не распространялся.

– Сразу две 'эрки'… последние у комбата разбило, – егерь уселся на задницу, сплюнул, вытер шапкой вспотевшее лицо. – Шрапнель. Связистов побило. Одну 'эрку' вроде отремонтировали, калибруют её что ли заново. Другие… Другие начсвязи обещал родить… Может хоть одну…

Слова вестового заглушил близкий разрыв. Шальной снаряд упал совсем рядом, щедро обдав окоп комьями земли. Контратака отбита, но артиллерийская дуэль продолжалась. Интенсивность её понизилась, сказывалась контрбатарейная стрельба, а значит и взаимные потери в орудиях и артиллеристах. Снаряды в обоих направлениях пролетали высоко над позициями, чтобы разорваться где-то вдали, но и шальные залетали тоже.

…Масканин устроил короткий террор в эфире взводным и Зимневу, чтобы те не мешкали с выносом раненых и с пополнением БК. Никон Артемьевич спокойно покуривал рядышком, умел он, когда надо, быть глухим. С четырьмя попавшимися на глаза егерями, поручик устроил забег к окопам Чергинца. Рота рисковала остаться без поддержки первой ПРОГ. Сержант как заведённый бежал по пятам, кряхтя под тяжестью своей драгоценной 'эрки' за плечами.

Чергинец с кучкой бойцов приводил в порядок пулемётные гнезда и миномётные площадки, устраивал запасные.

– Где твои остальные, Паша? – спросил Масканин холодно.

Фельдфебель воткнул в дёрн сапёрную лопатку и махнул рукой, показывая куда-то за спину.

– Там Вагенький подкатил, – сообщил он, – ну я и отправил орлов за цинками.

– Вагенький? – Масканин вдруг обозлился. – Почему мне про него ни один мудак не сказал?.. Ладно, тем лучше. Возьмёшь-ка этих орёликов, – кивнул он в сторону пришедших с ним егерей, – пока твои не вернутся. Я их так и так за патронами послать хотел. Потом пулей их обратно отошлёшь.

– Само собой, Макс… Как думаешь, у нас хоть минут пятнадцать есть? А то мои могут не успеть.

– А хрен знает. Пятнадцать-двадцать может и есть. Хаконы сегодня настойчивые. И велгонцы должны объявиться… Но, думаю, пока они ещё к тому краю деревни подойдут, пока растормозятся, пока сюда…

За спиной Чергинца он заметил возившего с чем-то Ковалёнка. Все ещё жив, малец.

– Оп-паньки! – поручик кивком показал на Ковалёнка и поинтересовался: – Скажи-ка мне, мой друг сердешный, а какого такого чёрта-дьявола, он здесь у тебя торчит?

– Да Осадчий только что прислал его, вроде как на подхват, – Чергинец улыбнулся. – Оно понятно, что от греха подальше. И что за урод этого малька в добровольцы записал?

Масканин фыркнул. Ковалёнок – вольногор, шестнадцать лет, значит мужчина и сам за себя в ответе. Ну а если он ребенком выглядит, это не повод его оскорблять, не записывая в добровольцы. Да и никому в голову не придёт так поступить с юным вольногором. Чергинец, конечно, всё это знал, вопрос был риторическим.

Масканин хлопнул его по плечу, мол, занимайся делом, а сам взял направление на Ковалёнка.

Издалека юный егерь был похож на подростка лет четырнадцати. Вблизи постарше, но не так чтобы на много. Это если не поймать его взгляд. Взгляд взрослого и уверенного в себе человека. Ковалёнок старательно собирал разбросанные взрывом остатки пулемётных лент от ПВСов. Ленты были раздельно-звеньевые, некоторые звенья вполне можно было употребить. Надо только насобирать их вокруг, отсортировать, очистить от грязи, заменить испорченные патроны, да подогнать годные звенья друг к другу. В спокойной обстановке, работы на полчаса. Шустрый же Ковалёнок успел изготовить почти полную ленту на триста патронов. Масканин бухнулся рядом.