Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

— Но почему нас не предупредили о приближении Рагналла? — сурово спросила она.

Никто не ответил. Отец Цеолберт начал что-то говорить, глядя на меня, но потом решил промолчать. Этельфлед догадалась, что он хотел сказать, и взглянула на меня.

— Твоя дочь, — ее голос звучал неодобрительно, — замужем за братом Рагналла.

— Сигтрюгр не поддерживает своего брата, — произнес я, — и думаю, не одобряет действий Рагналла.

— Но он, должно быть, знает, что задумал Рагналл?

Я медлил с ответом.

— Да, — наконец произнес я. Было немыслимо, что Сигтрюгр и Стиорра ничего не знали, и я мог только догадываться, почему они не захотели меня предупреждать. Возможно, моя дочь хочет, чтобы Британия стала языческой. Но если это так, почему тогда Сигтрюгр не присоединился к набегу?

— И зять не послал тебе предупреждение? — поинтересовалась Этельфлед.

— Может быть, послал, но Ирландское море коварно. Возможно, его гонец утонул, — ответил я.

Отец Цеолберт издевательски фыркнул в ответ на мою неубедительную отговорку.

— Возможно, твоя дочь предпочла... — начал было он, но Этельфлед остановила его прежде, чем он смог договорить.

— Новости из Ирландии мы в основном узнаем от церкви, — язвительно произнесла она. — Вы перестали переписываться с их клириками и монастырями?

Я наблюдал, как она выслушивает убогие оправдания церковников. Она была старшей дочерью короля Альфреда, самой яркой из его обширного потомства, в детстве она была резвой, счастливой и всегда смеялась. А потом превратилась в красавицу с бледно-золотыми волосами и ясными глазами, но брак с Этельредом, лордом Мерсии, оставил резкие морщины на ее лице. С его смертью большая часть несчастий прекратилась, но теперь она стала правительницей Мерсии, и забота об этом королевстве добавила ей седых прядей. Сейчас она была скорее привлекательной, чем красивой — с суровым лицом и девичьей фигурой — и всегда держалась настороже.

Настороже, потому что еще находились люди, верившие, что женщина не должна править, хотя большинство мужчин Мерсии любили её и с готовностью следовали за ней. Она унаследовала ум отца, а также его благочестие. Я знал, какая она пылкая, но с годами она становилась все более зависимой от священников, ради уверенности в том, что пригвожденный Бог христиан на ее стороне. И, возможно, так оно и было, поскольку правление её оказалось успешным. Мы выкинули датчан, вернули исконные земли, украденные ими у Мерсии, но теперь появился Рагналл, угрожая разрушить всё, чего она достигла.

— Он неслучайно появился на Пасху, — настаивал отец Цеолнот.

Я тут никакой связи не видел, как и Этельфлед.

— Почему на Пасху, отец? — спросила она.

— Мы покорили земли, — объяснил Цеолнот, — и построили бурги, чтобы ее охранять, мы полагаемся на воинов, чтобы бурги оставались в безопасности, — последние слова сопровождались быстрым и презрительным взглядом в моем направлении, — но земли не будут в безопасности, пока длань Господа не раскинется над его новыми пастбищами! Так говорится в Писании! Господь — пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться.

— Ого, — сказал я и был вознагражден гневным взглядом Этельфлед.

— Так ты думаешь, — произнесла она, намеренно меня проигнорировав, — что Рагналл хочет помешать рукоположению?

— Потому он сюда и прибыл, — заявил Цеолнот, — и потому мы должны помешать его злобным намерениям, сделав Леофстана епископом!

— Ты считаешь, что он нападет на Честер? — поинтересовалась Этельфлед.

— А зачем еще он пришел? — пылко произнес Цеолнот. — Он привел больше тысячи язычников, чтобы нас уничтожить.

— Теперь уже две тысячи, — поправил я, — и среди них есть и христиане.

— Христиане? — резко спросила Этельфлед.

— В его армии есть ирландцы, — напомнил я.

— Две тысячи язычников? — впервые вступил в разговор Цинлэф.

Я не обратил внимания на его слова. Если он хочет, чтобы я ответил, то следовало быть повежливее, но вопрос он задал правильный, и Этельфлед тоже хотела услышать ответ.

— Две тысячи? Ты уверен, что их так много? — переспросила она.

Я встал и обошел стол кругом, оказавшись перед помостом.

— Рагналл привел больше тысячи воинов, — сказал я, — и они заняли Эдс-Байриг. С тех пор к нему присоединилась еще по меньшей мере тысяча, что прибыли морем или по дорогам из Нортумбрии. Он становится сильнее! Но несмотря на свою мощь, он не послал на юг ни единого воина. Из Мерсии не выкрали ни одной коровы, ни одного ребенка не забрали в рабство. Он даже не сжег деревенскую церковь! Он не послал лазутчиков присматривать за Честером, просто не обращает на нас внимания.

— Две тысячи? — снова повторила вопрос Цинлэфа Этельфлед.

— Вместо этого, — продолжал я, — он построил мост через Мерз, и его люди движутся на север. Что там, на севере? 
Вопрос повис в дымном воздухе зала.

— Нортумбрия, — пришел кто-то на помощь.

— Воины! — сказал я. — Датчане! Норманны! Люди, что владеют там землей и боятся, как бы мы ее не отняли. Люди, не имеющие короля, если не считать слабака в Эофервике. Люди, госпожа, что ищут предводителя, который их защитит. Он вербует людей Нортумбрии, так что да, его армия растет день ото дня.

— И все они в Эдс-Байриге? — спросила Этельфлед.

— Там, наверное, три или четыре сотни, — ответил я. — На большее число там не хватит воды, но остальные стоят лагерем на берегу Мерза, где Рагналл соорудил мост из кораблей. Думаю, там-то он и собирает армию, и к следующей неделе у него будет три тысячи воинов.

Священники переглянулись.

— И как, во имя Господа, мы будем сражаться с такой ордой? — тихо спросил Цеолберт.

— Рагналл, — безжалостно продолжил я, обращаясь к Этельфлед, — ведет самую большую армию, что видели в Британии со времен твоего отца. И с каждым днем она лишь растет.

— Нам следует вверить себя в руки Господа! — впервые заговорил отец Леофстан, — и также в руки лорда Утреда! — смиренно добавил он. Новоизбранного епископа пригласили присоединиться к Этельфлед на высоком помосте, но он предпочел сидеть за одним из нижних столов. Он повернулся ко мне с сияющей улыбкой и разочарованно погрозил пальцем. — Ты пытаешься нас запугать, лорд Утред!

— Ярл Рагналл, — сказал я, — кого угодно напугает.

— Но ведь у нас есть ты! И ты сокрушишь язычников!

— Я сам язычник!

Он кашлянул.

— Да поможет нам Господь.

— Так может, кто-нибудь скажет, — я снова повернулся к столу на помосте, — как Господь поможет нам справиться с Рагналлом?

— А что уже сделано? — спросила Этельфлед.

— Я созвал фирд, — ответил я, — и послал всех, кто хочет укрыться, в бурги. Мы углубили ров и наточили в нем колья, сложили на стенах камни и наполнили закрома. В лесу лазутчики, они изучают лагерь врага и Эдс-Байриг.

— Так значит, самое время сокрушить Рагналла! — пылко воскликнул отец Цеолнот.

Я плюнул в его сторону.

— Скажите уже кто-нибудь этому слюнявому идиоту, что мы не будем сражаться с Рагналлом.

Молчание в конце концов прервал Ситрик:

— Потому что его защищают стены Эдс-Байрига.

— Но не людей у реки! — напомнил Цеолнот. — Они беззащитны!

— Этого мы не знаем, — сказал я, — потому я и послал в лес лазутчика. Но даже если у них нет частокола, у них есть лес. Вести армию в лес — это значит нарваться на засаду.

— Ты можешь пересечь реку на востоке, — решил предложить совет по воинской тактике отец Цеолнот, — и напасть на мост с севера.

— И с какой стати мне так поступать, дубина ты стоеросовая? — поинтересовался я. — Мне нужен там этот мост! Если я разрушу мост, то загоню три тысячи норманнов в ловушку в Мерсии! А я хочу, чтобы выродки убрались отсюда, убрались за реку, — я помедлил, а потом решил сказать то, что подсказывало чутье, я верил, что это подтвердит и Бедвульф. — Именно этого они и сами хотят.

Этельфлед озадаченно нахмурилась.

— Хотят убраться на другой берег реки?

Цеолнот пробубнил что-то о том, что это чепуха, но Цинлэф понял, о чем я.

— Лорд Утред, — сказал он, уважительно подчеркнув мое имя, — считает, что Рагналл на самом деле хочет вторгнуться в Нортумбрию. Хочет стать там королем.

— Тогда почему он здесь? — уныло спросил Цеолберт.

— Чтобы заставить жителей Нортумбрии поверить, что он грезит о Мерсии, — объяснил Цинлэф. — Пытается сбить врагов с толку. Рагналл не собирается нападать на Мерсию...

— Пока не собирается, — подчеркнул я.

— Он хочет стать королем севера, — закончил Цинлэф.

Этельфлед посмотрела на меня.

— Он прав?

— Думаю, да, — ответил я.

— Так Рагналл не двинется на Честер?

— Он знает, как я поступил здесь с его братом.

— С его братом? — удивился Леофстан.