Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

Мак-Кеггерс пишет свои заметки, смотрит на тело, снова пишет, что-то измеряет циркулем, опять пишет, а безмолвный и бесстрастный Зед время от времени протирает ему лицо влажной тканью.

— Я сегодня был на собрании, — сказал Мак-Кеггерс, когда Мэтью уже решил, что прозектор начисто забыл о его присутствии. Мак-Кеггерс продолжал работать, будто кроме него, Зеда и трупа никого здесь не было. — Что вы думаете о лорде Корнбери?

Мэтью пожал плечами, хотя Мак-Кеггерс этого видеть не мог.

— Я бы сказал, интересный выбор шляпок.

— Кое-что я о нем знаю. Говорят, он проныра и фигляр. Не думаю, что он у нас задержится надолго. — Мак-Кеггерс прервал речь, чтобы еще раз приложиться к своему эликсиру храбрости, и подождал, пока Зед вытрет с его лица капли пота. — Ваши предложения были хорошо сформулированы. И давно уже назрели. Надеюсь, что они будут реализованы.

— Я тоже. Особенно теперь.

— Да, особенно теперь. — Мак-Кеггерс наклонился поближе посмотреть на лицо трупа, невольно содрогнулся и снова стал писать. — Скажите, мистер Корбетт, это правда — то, что о вас говорят?

— А что обо мне говорят?

— Это дело с колдовством, в колонии Каролина. Что вы воспротивились воле магистрата и старались спасти женщину от смертного приговора?

— Это правда.

— Ну и?

Мэтью ответил не сразу:

— Что именно «ну и», сэр?

Мак-Кеггерс обернулся к нему — отсветы свечей мелькнули в очках и на вспотевшем лице.

— Была она ведьмой?

— Нет, не была.

— А вы были всего лишь клерком? И как же вы пришли к такому убеждению?

— Я всю жизнь терпеть не мог вопросов без ответов. Наверное, таким родился.

— Урод от рождения, можно сказать. Большинство людей охотно принимают простейшие ответы на труднейшие вопросы. Так ведь легче жить, не правда ли?

— Мне — нет, сэр.

Мак-Кеггерс хмыкнул, помолчал. Потом сказал:

— Полагаю, мистер Григсби хочет написать для своего листка новую статью? Про «Маскера», как он его столь образно назвал?

— Думаю, что хочет.

— Так вот, половину того, что я в прошлый раз говорил, он пропустил мимо ушей. — Мак-Кеггерс отложил мелок и обернулся с возбужденным видом. — Ну как может человек выпускать газету, если у него на ушах заглушки, а глаза прямо у себя под носом не видят?

— Не знаю, сэр, — ответил Мэтью, несколько обеспокоенный внезапным оживлением Мак-Кеггерса. Но сильнее его беспокоило, что Зед смотрит на него своими черными бездонными глазами. Мэтью знал, что на невольничий рынок Зед прибыл уже без языка. История этого раба наверняка была ночным кошмаром.

— Я ему сказал, что это не был обыкновенный нож. Это был нож с кривым лезвием. Удар наотмашь, слева направо. — Мак-Кеггерс пальцем показал на красном мелке это движение. — Нож, сделанный, чтобы перерезать горло животному. Удар нанесен без колебаний и в полную силу. Я бы искал кого-нибудь, имеющего опыт работы на бойне.

— А, понимаю, — кивнул Мэтью.

— Извините…

Мак-Кеггерс, побледневший при собственном описании насилия, прижал ко рту полотняную тряпицу.

— А вот разрезы вокруг глаз, — начал Мэтью. — У вас есть предположения, что…

Мак-Кеггерс замотал головой и выставил руку ладонью вперед, призывая Мэтью к молчанию. Пришлось подождать, пока он справится с собой. Ожившей и зловещей африканской резьбой смотрело на все это бесстрастное лицо Зеда.

— Разумеется, это послание, — спокойно сказал Мак-Кеггерс, когда смог отвести руки от лица и перевести дыхание. — Точно такое же, какое было доставлено Джулиусу Годвину. В итальянской традиции карнавальные маски украшают ромбическим или треугольным орнаментом вокруг глаз. В частности, маски арлекина в Венеции. — Он заметил, что Мэтью ждет продолжения. — Больше ничего я об этих следах сказать не могу. Но подойдите и посмотрите.

Мэтью подошел ближе к трупу и неподвижному Зеду, Мак-Кеггерс остался возле мольберта.

— Посмотрите на левый висок. Вот здесь.

Он вытащил из банки другой красный мелок и нарисовал кружок на контуре головы. Мэтью посмотрел на труп и увидел припухлость и черный кровоподтек длиной примерно в три дюйма.

— Игра началась с этого удара по голове, — пояснил Мак-Кеггерс. — Мистер Деверик был оглушен и не мог крикнуть, но был еще жив. Я считаю, что убийца опустил его на землю навзничь, спрятал дубинку — маленькую, которую легко скрыть под одеждой, взял мистера Деверика за волосы, чтобы обездвижить, и сделал свое дело. Могу предположить, что последними он нанес разрезы возле глаз. Потом он оставил мистера Деверика лежать и ушел. Ваш друг окровавил об него руки и потом перенес кровь на вашу злополучную рубашку. Я верно говорю?

— О рубашке — именно так все и было.

— Все это заняло, наверное, считанные секунды. Как я уже отметил, у него огромный опыт работы ножом. И, судя по доктору Годвину, опыт убийств — тоже.

Мэтью смотрел в упор на след дубинки. Лицо мертвеца стало всего лишь предметом клинического интереса, вопросом, на который надо найти ответ.

— Вы говорите, горло было перерезано спереди? Ударом наотмашь?

— Я это заключаю по глубине раны. Сначала она глубокая, потом — все более мелкая, разрезанные жилы и сгустки тканей сдвинуты направо по отношению к убийце. Минуту… — Мак-Кеггерс пошатнулся, задрожал и уставился в пол, пока не прошел приступ ужаса. Зед предложил мокрую ткань, но Мак-Кеггерс покачал головой.

— Почему вы думаете, что горло перерезано не