Никто не будет по ней скучать - Кэт Розенфилд

Берд за этим следил. После закрытия дела Лиззи Уэллетт у него хватало проблем, чтобы себя занять, он потратил месяцы на проверку зацепок после разговора с Джорджем Пулленом. Долгожитель не мог сказать, чем завтракал в то утро, но все еще предельно отчетливо помнил ранние восьмидесятые и Лори Рихтер. Лучше всего он помнил, что его приятель странно вел себя тем летом и стал еще более странным после пропажи девушки. Он смотрел в пустоту, не спал по ночам, исчезал сразу на несколько дней. Пуллен не знал что думать, сказал он; даже не был уверен, знал ли его друг Лори, которая была намного младше их и в основном держалась особняком. Но было очень странно, что когда он спросил, куда его друг все время сбегал, у парня был просто дикий взгляд – «как у напуганной лошади» выразился Пуллен, и сказал, что рыбачит в карьерном озере в Форкс. Он описал это место скрупулезно, почти с благоговением. Прозрачность воды, пятнистую расцветку камня, как можно присесть на краю и заглянуть в глубины. Такое умиротворение. Когда Пуллен спросил о рыбе, приятель странно на него посмотрел и сказал, что не знает, ни разу ничего не поймал.

Благодаря этому разговору Берд определил четыре сланцевых карьера в округе, которые на его взгляд нужно проверить.

Они нашли затопленную машину Лори Рихтер в третьем месте из списка. Ее тело, точнее то, что от него осталось, было в багажнике.

Впереди еще были месяцы работы, прежде чем Берд мог передохнуть, усложненные тем, что в отличие от Джорджа Пуллена его друга уже не было в живых, чтобы его допросить. Но обнаружение машины снова разожгло интерес к делу и в итоге Джордж Пуллен прожил достаточно долго, чтобы узнать, что его друг не был виновен, но не хотел разбивать сердце своей младшей сестре. Но его племянник – сын сестры приятеля – был долбаным убийцей. Хотя лжец из него никакой, подумал Берд с ухмылкой. Когда они задержали его, он во всем признался в считаные минуты. Он просто устал, сказал он. Все эти годы он хранил ужасный секрет, ждал и гадал, раскроет ли его кто-то. Было облегчением наконец-то рассказать правду.

Берд все еще перебирал воспоминания последних шести месяцев – Лиззи Уэллетт, Дуэйн Кливс, Адриенн Ричардс, Лори Рихтер – когда он съехал с шоссе и по указателям направился к сетевому ресторану, где с наибольшей вероятностью сможет съесть приличный бургер и сесть перед телевизором. Если бы он не думал о ней, он бы мог так и не узнать женщину у бара. Она сидела у стены через четыре стула от него, немного повернувшись в его сторону и подняв голову. Она попивала пиво и смотрела в телевизор, где «Сокс» отставали на один ран. У нее изменилась прическа – рыжевато-каштановые волосы, обрезанные до плеч – но невозможно было не узнать ее лицо. Берд потрясенно покачал головой.

Когда Адриенн Ричардс исчезла с глаз общественности, все решили, что она роскошно живет на каком-то морском курорте. Но вот она: попивает «Миллер Лайт» и смотрит бейсбол в пригородном «Чилис».

Он почти решил развернуться и уйти. Дело было не только в том, чтобы избежать неизбежной неловкости, когда она его заметит, если вообще заметит. А и в выражении ее лица: не то чтобы счастливом, но удовлетворенном. Расслабленном. Как дома. Каким бы безумным это ни казалось, Берд ощутил себя, будто вторгается в ее пространство.

Потом она посмотрела на него, ее глаза округлились, а пиво, которого она собиралась отхлебнуть, пролилось на ее рубашку.

– Черт, – прошипела она, отставив бутылку на бар и хватая салфетку. Берд подошел, подняв руки в извинении.

– Эй, – сказал он. – Простите.

Она промокнула пролитое пиво с рубашки и мимолетно взглянула ему в глаза.

– Здравствуйте, детектив Берд, – сказала она. Уголки ее рта опустились; она не была рада его видеть.

– Здравствуйте, миссис Ричардс, – ответил он, и она поспешно покачала головой, оглядываясь по сторонам. Боясь привлечь внимание.

– Не надо, – сказала она. – Теперь моя фамилия Свон.

Берд тоже огляделся; ее нервы были достаточно ощутимы, чтобы передаться ему, но другие посетители смотрели либо в телевизор, либо на свои напитки. Он все равно понизил голос.

– Вы сменили фамилию?

– Вернула девичью. У Адриенн Ричардс было… сложное прошлое, – сказала она, и он невольно рассмеялся.

– Адриенн Свон, – сказал он, испытывая имя. – Конечно, логично. Звучит неплохо. Свон. Красивые птицы[10].

– Они убивают по дюжине людей в год, – заметила она.

– Вы это придумали, – ответил Берд, но на самом деле он не был уверен и это его обеспокоило. Когда он опрашивал эту женщину шесть месяцев назад, он с легкостью считывал ее мысли; он все еще помнил момент, когда она вышла из себя, сболтнула лишнего, и он был уверен, что услышал правду. Теперь он смотрел в ее лицо и понятия не имел, шутит она или нет. Она бесстрастно взглянула на него в ответ, а затем уголки ее рта дернулись, и она пожала плечами.

– Проверьте в интернете, если не верите. – Она сделала большой глоток пива и повернулась к нему, хмурясь. – Боже, извините. Это вообще… разрешено? Нам можно разговаривать? Это странно.

– Послушайте, это вы меня извините. – Берд поморщился. – Правда. Мне не стоило подходить. Я вообще собирался уйти, но сначала даже не был уверен, что это вы. Выглядите… по-другому.

– Да, что ж, такой уж выдался год, – сказала она. – После Итана. После всего. От подобного дерьма появляются такие морщины, что никакой ботокс не поможет.

– Я не это хотел сказать. – Она просто снова пожала плечами. – В общем, извините, что напугал вас.

Серьезно. Не буду вам мешать. – Он повернулся к выходу, но до него донесся ее голос:

– Разве вы не собирались сесть?

– Я могу пойти в другое место.

– Нет, – сказала она, но заколебалась, когда он обернулся к ней. Она закусила губу, обдумывая следующий ход, затем резко кивнула на ближайший стул. – Послушайте, я приехала сюда, потому что никто меня не знает. Шансы нашей встречи… это слишком странно. Это будто, не знаю, какой-то тест. От Вселенной или типа того. Поэтому садитесь, если хотите, я куплю вам выпить. Если хотите. И если вы не при исполнении.

Берд помедлил. Даже если бы он ожидал встретить здесь Адриенн Ричардс, нет, Свон, он уж точно не ждал приглашения сесть и выпить с ней. Он был не особо добр к ней при последней встрече и не слишком об этом сожалел. Дело закрыто, но если подумать – а он иногда об этом думал – то она могла знать больше, чем признавала. Он думал, она за что-то не понесла наказания.

Но он также тогда думал, что она жутко противная. Прямо заносчивая сука. Чрезвычайно неприятная