Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн

Как легко он вновь превратился в того прежнего друга. Но я не могла допустить даже такого общения.

— Мы не можем продолжать в таком духе, — тихо сказала я, пытаясь подавить жар, распространявшийся по телу от его близости, а также чувство вины и стыда, которые прожигали дыру у меня в животе. — Я помогу тебе и принцессе Фэнмэй. Но у тебя есть свои принципы, а у меня — свои. Во вчерашней сцене нет ничего, чем стоило бы гордиться. Ты обручился, и теперь твое сердце принадлежит ей.

В голове вспыхнули непрошеные воспоминания о нашем поцелуе. «Нашем последнем поцелуе, — ожесточенно сказала я себе. — Пора поставить точку и перевернуть страницу».

Его лицо помрачнело и осунулось, а в глазах погас весь свет. И в тот момент я поняла, что сделала это… разорвала последнюю истертую нить нашей связи. Не произнеся ни слова, принц кивнул и вышел из кабинета. А я так и не смогла поднять голову, не желая видеть, как он уходит. Это действительно произошло — и роковой удар привел к быстрой смерти наших отношений. Но после бессмысленного триумфа остались лишь горечь во рту и ноющая боль в груди.

В ту ночь сон ускользал от меня. Не выдержав, я вскарабкалась по наружным колоннам на крышу. Легкий ветерок овевал меня, пока я сидела на холодной нефритовой черепице и смотрела на небо. А в ответ на меня смотрела луна, нежно и мягко сияя в темноте.

Раздался тихий шорох, и через мгновение на крышу взобрался Вэньчжи. Откинув в сторону плащ, капитан сел на черепицу рядом со мной.

— Я тебя ждал.

— Прости. Этот день прошел… слишком бурно. — И чего я запнулась? Вэньчжи могло показаться, будто мне есть что скрывать.

«Так ведь есть», — прошептал внутренний голос.

— Я не смогу отправиться с тобой на границу, — сказала я.

Вэньчжи сжал зубы, но не удивился. Неужели генерал Цзяньюнь уже успел ему все рассказать?

— Не уезжай с принцем Ливеем, — попросил он, и его голос прозвучал на удивление настойчиво. — Это слишком опасно. Бессмертные не просто так обходят стороной лес Вечной весны. После исчезновения госпожи Хуалин об этом месте ходит множество слухов: о темных заклинаниях и враждебных существах, о страданиях и смерти.

Я пожала плечами, стараясь изобразить безразличие, которого не испытывала.

— Я не раз сталкивалась с чудовищами, причем вместе с тобой.

Он вздохнул, выпуская облачко пара в прохладный воздух.

— Неужели тебя совсем не заботит собственная безопасность?

Я нахмурилась, никак не ожидая подобной настойчивости.

— А чем это задание опаснее встречи с Сянлю? Или наместником Жэньюем? Или Костяным дьяволом? — затараторила я, стараясь притушить его беспокойство.

— Тем, что меня не будет рядом. А если с тобой что-то случится? — Он замолчал на мгновение, а затем добавил: — Разве тебя не беспокоит, что я почувствую?

Его забота тронула меня, но я не поддалась на уговоры.

— Беспокоит. Но я могу о себе позаботиться. К тому же все уже решено. Мы выдвигаемся завтра.

— Зачем ты туда едешь? — не отставал он. — Ты же могла отказать генералу Цзяньюню, зная, что вскоре мы покинем дворец. Зачем подвергать себя ненужной опасности? Ты ведь делаешь это не из верности Небесной империи.

Меня так задели его слова, что я невольно расправила плечи. Я могла постоять за себя. И спасала его из передряг так же часто, как и он меня. А намек, что я не про империю думаю… К чему напоминать? Я вступила в армию лишь потому, что верила: это поможет освободить маму. Обучение, которое я прошла, репутация, которую я заработала, и жизни, которые я забрала, — все это лишь средства во имя достижения цели.

Однако в голосе Вэньчжи слышалось беспокойство, поэтому я попыталась объяснить:

— Я согласилась не потому, что получила приказ. Меня попросил о помощи принц Ливей. И я не могла ему отказать.

Лицо Вэньчжи помрачнело.

— Ты все еще любишь его? Так вот почему решила рискнуть жизнью, чтобы спасти совершенно постороннего тебе человека? Неужели ты забыла, как он бросил тебя ради другой? — Его резкие слова хлестнули меня словно розги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я уставилась на Вэньчжи, чувствуя, как гнев прожигает вены. Он ничего не знал обо мне и Ливее. А ведь мы не только возлюбленные, обреченные на разлуку. Ливей мой друг — друг, который появился у меня, когда я была никем. И это перевесило разочарование и боль. Он проявил ко мне столько доброты, что я просто не могла не отплатить ему.

— Как ты можешь такое говорить? — вскипела я. — Не надо выставлять меня влюбленной дурочкой, выпрашивающей крупицы ласки. У меня есть свои мечты, принципы и гордость, которую я буду отстаивать до последнего. — Не желая что-то объяснять, я вскочила на ноги, намереваясь уйти.

— Подожди, Синъинь…

В его голосе прозвучали нотки отчаяния. И я остановилась, но не обернулась.

— Прости, — сказал Вэньчжи так тихо, что пришлось напрягать слух. — Мне не следовало этого говорить. Я разозлился и… приревновал. — Он глубоко вздохнул. — Мне казалось, мы вчера поняли друг друга. Неужели я не прав? Неужели мои надежды на совместное будущее напрасны?

Гнев все еще кипел внутри, но сердце начало смягчаться. Вэньчжи видел лишь то, как я страдала из-за помолвки Ливея. Неудивительно, что мое решение его задело. Уверена, признание далось ему тяжело, хотя у него и не было никакого права так говорить со мной.

Я развернулась и встретилась с ним взглядом.

— Вэньчжи, ты должен доверять моему мнению так же, как я доверяю твоему. Не пытайся оскорбить меня или вызвать чувство вины из-за того, чего, по-твоему, мне не следует делать. О каком совместном будущем может идти речь, если ты не считаешь меня равной?

— Это не так. И твое мнение для меня очень важно. — Вэньчжи поднялся на ноги и крепко сжал мою руку. — Мне просто не хочется, чтобы тебе причинили боль.

Ветер усилился, взметнув волосы мне в лицо. Заметив, как я задрожала, Вэньчжи снял плащ, накинул его мне на плечи и притянул ближе.

— Пообещай, что с тобой ничего не случится. Что ты не станешь делать ничего… слишком безрассудного, — прошептал он мне на ухо.

Веселье охватило меня, рассеивая остатки гнева. Вэньчжи действительно хорошо меня знал. Да и я хорошо знала его, чтобы понять, как он сдерживается, лишь бы не сказать большего.

Аромат сосновых иголок окутал меня, зажигая в сердце свет, который прогнал все тени. Я испытывала сильные чувства к Вэньчжи, хоть они и отличались от тех, что у меня вызывал Ливей. Возможно, пылающая и сметающая все на своем пути страсть, которую я познала с принцем, подпитывалась головокружением от первой любви, глупой верой, что ничто не сможет нас разлучить. Столкнувшись с предательством и собрав сердце по кусочкам, я стала осторожнее и нерешительней. Поэтому, возможно, разрастающаяся симпатия к Вэньчжи — это лишь первый этап на пути к новой любви.

Чувствуя, как уходят остатки напряжения, я положила голову ему на плечо.

— Обещаю, что когда вернусь с задания, мы вместе уедем из дворца.

Он крепче прижал меня к себе в ночной тишине, давая понять, что услышал мой ответ. И впервые за сегодня я ощутила спокойствие. Меня охватило желание раскрыть Вэньчжи свои секреты, но не стоило делать это здесь и сейчас. Мне всегда казалось, что в Небесной империи даже у стен есть уши. Но однажды, когда мы окажемся далеко отсюда, я расскажу Вэньчжи о своей матери.

И какой бы темной ни была окутавшая нас ночь, благодаря луне и звездам она казалась такой же светлой, как день.

Глава 24

Когда-то лес Вечной весны был самым красивым местом в Царстве бессмертных. Поговаривали, что сам Небесный император в юности высаживал здесь черенки из веток, срезанных с первого дерева мира, которые затем окропил росой из зачарованного лотоса. Под аккуратной кроной высоких деревьев скрывались чистые пруды и серебристые реки, в которых поблескивала чешуей рыба. Те, кто добирался до сердца леса, взахлеб рассказывали о цветущих круглый год деревьях, ветви которых украшали цветы всех оттенков радуги. О невероятно сладких плодах, которых было так же много, как полевых цветов среди мягкой травы. Такой изумительно прекрасный лес привлекал птиц, зверей и бессмертных. Даже могущественную госпожу Хуалин, первый Бессмертный цветок, очаровало это место, поэтому, покинув Небесную империю, она решила поселиться здесь, и пионы, камелии и азалии расцветали у нее на пути.