Норман - Владимир Белобородов

В общем, настал день рождения Софьи, поскольку, моими стараниями, все уже знали об этом, день этот для неё, изначально был вынужден быть особым. Начался он, причём для всей той части нашей дружной семьи, что жила в доме, ещё до восхода солнца. Дело в том, что я не подумав, прокрался в комнату Софьи ещё с вечера, когда она уснула, и выложил её украшения, на стол. Нашла Софья их утром, вернее ещё ночью, она встала по своим, женским делам, зажгла "светляка", и не смогла сдержать эмоций, выразив их в форме визга. Соответственно, обо сне, после такой утренней побудки, забыли все. Орк, не долго думая, отомстил мне, заодно и всем, кто жил в землянке, устроив нам ранний подъём. Дальше пошла кутерьма приготовлений к празднеству, в течении которой, я попадал, как виновник утреннего происшествия, на самые неблагоприятные направления. В частности на кухню, праздничный стол, лёг на мои, не самые узкие плечи. Кстати, удивить столом, мне удалось всех. Оказалось, во мне пропадал талант повара.

На праздничный обед, Софья вышла в подаренном мною платье. Помогать одевать данный шедевр портных, пришлось, и я был нисколько не против, мне. Оказалось, это не самая быстрая процедура. Сначала мне пришлось ждать мер пятнадцать за дверью, пока оденутся все внутренние части платья. Потом помогать, затянуть тот самый полукорсет, причём с завязанными глазами, то есть на ощупь (наверно это было самой приятной частью). После чего, я, прождав ещё десять мер, был призван на шнуровку платья.

Зал был сражён. К нам вышла настоящая баронета. Я не знаю, где она взяла всякие штуки для завивки волос и подрумянивания щёк, но эффект, выразился в общем вставании, при её появлении. Первую часть праздника, вела она себя, соответственно внешнему состоянию. Слегка надменна, и никакой лишней иронии или неподобающего смеха. Я никогда не был в кругах знати, но, по-видимому, я был единственным таковым. Поскольку все, включая отца и деда, вели себя так, как будто находятся на приёме у графа, причём это давалось им так легко, как будто они всю жизнь только и делали, что участвовали в светских раутах. Я же мало того, что не знал, что и как делать, но ещё и ужасно был смущен самим видом виновницы торжества. Оказалось Софья старше меня, больше чем на полтора круга, ей исполнилось девятнадцать.

Наконец настало время подарков. Первым дарил Малик. Он, произнеся какую то патетичную речь, протянул сестре, амулет для создания приятного аромата вокруг владельца. Дед и Лекам, я не знаю, откуда они взяли, подарили ранду, музыкальный инструмент, напоминающий лютню, но с более плоским корпусом, и явно какими то встроенными амулетами для усиления и улучшения звука. Эльф подарил плащ, не знаю что в нём особенного, но судя по затихшим голосам, подарок не самый дешёвый. Отец с Храмом, подарили меч, гномьей работы, принадлежавший ранее светлому, которого они убили при освобождении Шальных, и прихваченному Храмом с места битвы. На этом подарке, у Софьи, навернулись слёзы. Последняя очередь, по видимому так было запланировано присутствующими, выпала мне. Я, попросил закрыть её глаза, подошёл к имениннице сзади, и надел на неё колье. Открыв глаза, она не выдержала и заплакала. Такой реакции не ожидал никто, все кинулись успокаивать. Сквозь слёзы, Софья бурчала, что она нас так любит, что мы её семья и что-то ещё в этом роде.

Успокоили Софью большой кружкой вина, после которой, она, проведя в своей комнате десять мер, вернулась прежней весёлой Софьей, но оставшись внешне баронетой. Мы довольно весело посидели, Софья и Эль, спели по паре песен под ранду, у обоих был великолепный голос. Правда Эль пел на эльфийском, поэтому никто ничего не понял, но сама песня была очень красива.

Во второй четверти ночи, праздник начал затихать и все стали расходиться. Последним оставался я, убрав всё со стола, решил не мыть посуду, утром к этому делу можно привлечь ещё кого-нибудь.

- Норман, - прошептала Софья из приоткрытой двери, - помоги платье расшнуровать.

Я зашёл в комнату Софьи, подсвеченную маленьким "светляком", который она тут же потушила, впрочем, свет лун из окна, вполне позволял видеть. Софья стояла спиной ко мне, платье подчёркивало на её силуэте талию. Я повернул её спиной к окну, и расплёл шнуровку и собрался уже уходить.

- А до корсета, я сама должна дотягиваться? - она повернулась опять ко мне спиной, руками придерживая платье на груди.

Я с замершим от волнения сердцем, стал расшнуровывать корсет, невзначай прикасаясь к оголённой спине. Когда шнурок, был наконец вытащен, Софья повернулась ко мне лицом, обняла, и поцеловала.

Бархат её кожи ласкал руку. Розовые соски, еле различимые в свете лун, нежно прижимались к моей груди. Бедро, пять мер назад, сжимавшее меня, теперь спокойно лежало, на мне, позволяя гладить себя. Белокурые локоны, приятно щекотали мой нос, а губы скользили по груди, заставляя сладкой истомой наполняться низ живота.

Успокоились мы уже под утро, когда подмороженное солнце, начало раскрывать силуэты верхушка деревьев. Я, решив, что Софья спит, попытался выскользнуть из под неё. Неожиданно крепкая ручка, обвивавшая мою шею, прижала меня обратно:

- Не уходи.

- Сейчас все проснутся.

- И пусть. Надоело прятаться. Прятаться от светлых, от дружин, а теперь от своих, хоть здесь, хочется быть искренней.

Я молча прижал её к себе.

На завтрак мы вышли вместе. Шуток в наш адрес не последовало. Все делали вид, будто ничего не произошло. Все кроме Малика, его взгляд, если бы мог прожигать, испепелил бы меня.

После завтрака, я пошёл кормить хасанов и гоблина, предпочитавшего аналогичное волчатам меню. Хасаны, выросли до середины моего бедра, при этом оставаясь игривыми щенками, чем немало доставляли хлопот. Заигравшись с друг другом, они могли невзначай, отскочить в сторону, попав в проходящего рядом. При их весе, с ног сбивали даже Храма. А когда приходил Пушистик, во двор выходить, становилось опасно для жизни.

Оглядев щенков магическим взглядом, увидел, что кобель инициировался. Дед сказал, что когда это произойдёт, необходимо предупредить его, поэтому я сразу пошёл обратно. Подходя к беседке, я услышал голоса Софьи и Малика, судя по тону брата, и учитывая ночь, я предпочел не встревать, и замер неподалеку.

- Ты же баронета!

- А он баронет.

- Я не об этом, ты прекрасно поняла!

- То есть пьяным светлым можно, а ему нет?!

- Зачем ты так, - Малик резко убавил тон.

- Братик, ты витаешь в облаках. Ты задумывался, что будет дальше? Может ты рассчитываешь вернуться в Шальное? Наша жизнь изменилась. Мы уже никогда не сможем жить как раньше. Я не смогу просто взять и пойти замуж. Да нас с ним, только мы назовём храмовникам имена, через пять мер будут на костре жарить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});