Гончие смерти - Антон Грановский

– Ничего не получается, Первоход. Он стал слишком свирепым, и я не знаю, как это исправить.

– Дать ему по шее – сразу станет шелковым! – угрюмо пробасил Хлопуша.

Лесана покачала головой:

– Это не поможет. Он должен захотеть сам. Это его дар.

– Дар, дар, – проворчал Хлопуша. – Он ведь упырь. Живой мертвец. Боги не одаривают мертвецов.

– И все же он умеет делать то, чего мы не умеем, – сказал Рамон, лежа на топчане и тяжело и шумно дыша.

Несколько секунд все молчали. Потом Прошка Суховерт угрюмо проговорил:

– Это я виноват. Я впустил в наш мир гончую смерти. И я накормил упыря теплым человечьим мясом.

Глеб знаком оборвал его излияния и в упор посмотрел на Лесану.

– Есть ли еще какой-нибудь способ? – спросил он.

По лицу травницы пробежала тень, она разомкнула губы и негромко ответила:

– Способ есть. Но для того, чтобы он сработал, нужна бурая пыль.

– Пыль? – Хлопуша хмыкнул. – Где ж мы ее достанем, бурую пыль? Нынче каждая щепоть пыли стоит равную меру золота. А, насколько я знаю, среди нас с вами богачей нет.

– Богачей нет, – согласился Глеб. – Но бурая пыль есть. Ведь так, Прохор?

Ворёнок поежился под пристальным взглядом Глеба.

– Как ты узнал, Первоход? – спросил он.

– Когда я пришел к тебе, ты слишком поспешно спрятал кузовок с пылью и просыпал немного на стол.

Хлопуша смотрел на Прошку удивленным и подозрительным взглядом.

– Парень, у тебя в самом деле есть бурая пыль? – недоверчиво поинтересовался он.

Ворёнок кивнул.

– Есть.

– Стало быть, ты у нас богач?

– До сих пор был. – Прошка поднял взгляд на Глеба. – Первоход, я хотел такой же спокойной жизни, как та, что была у тебя, – тихо сказал он. – Дом на берегу Эльсинского озера. Сад, огород… И чтобы больше никаких темных тварей. Никаких подзатыльников и унижений.

– Мечта хорошая, – одобрил Глеб. – Возможно, когда-нибудь она и осуществится. А пока – доставай свой кузовок.

Прошка встал с лавки и, понурив голову, двинулся в угол комнаты. Там он отколупнул от стены дощечку, сунул в дыру пальцы, немного пошарил, а потом достал крохотный березовый кузовок.

Вернулся к столу и протянул его Глебу. Тот взял, открыл, понюхал и удовлетворенно кивнул.

– То, что нужно. Что теперь, Лесана?

Травница сдвинула брови и сурово ответила:

– Нужно заставить упыря съесть горстку бурой пыли.

– Ну, это запросто! – сказал вдруг Хлопуша. Шагнув к упырю, здоровяк быстро схватил урода за волосы и оттянул ему голову назад, а другой рукой зачерпнул из кузовка жменьку бурой пыли и швырнул ее упырю в раскрытый рот. Затем основанием ладони захлопнул мертвецу пасть и прижал нижнюю челюсть к верхней.

– Жри, гад! – грозно пророкотал он. – Глотай!

Кадык на шее упыря судорожно дернулся. Затем голова его поникла, а глаза закатились под верхние веки. Хлопуша повернулся к Лесане.

– Клянусь куриными потрохами, он проглотил бурую пыль! Что дальше, травница?

Лесана протянула руку к живому мертвецу, коснулась легонько пальцами его лба и громко проговорила:

– Алиор куно пеленоро!

Упырь вздрогнул и открыл глаза. Однако смотрел он не на Лесану, а куда-то мимо нее. Глеб проследил за взглядом упыря и слегка побледнел. Прямо в центре горницы появилось небольшое голубоватое облачко, похожее на размытый клубок табачного дыма. Облако стало стремительно сгущаться и разрастаться.

За спиной у Глеба тихонько ахнул Хлопуша. Лесана поднялась с лавки и шагнула к облаку. Оно уже было размером с человека и приобрело странную плоскую форму, став похожим на большое овальное зеркало или окно с серебристо-голубым стеклом.

Глеб сглотнул слюну и хрипло спросил:

– Это и есть врата в Иноземье?

– Да, – ответила Лесана.

– Долго ли они будут открыты?

– Не знаю. Думаю, не больше получаса.

Хлопуша, скрипнув отодвигаемой лавкой, выбрался из-за стола, подошел к Глебу и Лесане, остановился рядом и спросил:

– Кто войдет первым?

Ответить ни Лесана, ни Глеб не успели. Прошка вдруг вскочил с лавки и, отпихнув в сторону Глеба, ринулся к сияющему облаку. В два прыжка достиг он облака и хотел нырнуть в него, как в распахнутое окно, но неведомая сила отшвырнула его, и Прошка, больно ударившись об стену, рухнул на пол. Все это заняло всего одну секунду.

Хлопуша ринулся к Прошке и хотел его поднять, но парень оттолкнул здоровяка и крикнул с горечью в голосе:

– Оно меня не впустило!

Лесана усмехнулась недоброй усмешкой и холодным голосом пояснила:

– Врата испорчены! Ты испортил их в тот миг, когда накормил упыря мертвой человечьей плотью!

Глеб откинул с лица серебристую прядь волос и хмуро спросил:

– Значит, теперь мы не сможем туда войти?

Травница повернулась к Глебу и пристально посмотрела ему в глаза.

– Не смогут только люди, – сказала она.

Пару секунд Первоход молчал, и на лице его застыло удивленное и угрюмое выражение. Потом он качнул головой, отвел взгляд от Лесаны и неторопливо подошел к серебристо-голубому облаку, которое при его приближении еще больше сгустилось. Там Глеб остановился, секунду помедлил, а потом шагнул в светящееся облако и исчез из вида.

– Он вошел! – изумленно и радостно крикнул Хлопуша. – Рамон, Прошка, вы видели? Облако впустило Первохода!

– Да, – тихо отозвался со своего топчана Рамон. – Но не знаю, должен ли ты этому радоваться.

Хлопуша хотел что-то ответить, но вдруг изменился в лице.

– Погоди… Лесана сказала, что людям туда путь заказан. Выходит, Глеб Первоход… не человек? Лесана, отвечай! Глеб – не человек?

– Я знаю лишь то, что он не такой, как вы, – ответила травница, пристально глядя на облако. – Прощайте. И не поминайте нас лихом.

Не успел Хлопуша ничего ответить, как Лесана быстро шагнула к облаку и исчезла из вида, проглоченная его мертвенным, холодным светом.

10

– Вот это да! – воскликнул Глеб, оглядываясь по сторонам. – Действительно, другое измерение, дьявол его подери! Никогда не думал, что бредни фантастов окажутся правдой!

Глеб стоял посреди большой поляны, буйно заросшей травой. Трава была удивительная – синяя, со сверкающими, как искорки, прожилками. Но еще удивительнее были цветы. Желтые и рыжие, они полыхали, словно огонь. Казалось даже, что воздух над ними подрагивает от жара.

Над цветами порхали невиданные насекомые – крылья их сверкали так же ярко, как цветы, и Глебу стоило больших усилий отвести взгляд от этого удивительного искрящегося танца.

– Ну, как? – услышал он за спиной голос Лесаны. – Нравится?

Девушка встала рядом с Глебом и взяла его за руку.

– Нравится, – ответил он. – Но слишком похоже на сон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});