В те грозные годы - Федор Лисицын

За два года войны боевая слава этого командира еще больше возросла. В 391-й стрелковой дивизии капитан С. Ф. Черников и командир стрелкового батальона майор Н. А. Сукач справедливо считались подлинными мастерами своего дела. Об их воинском умении и бесстрашии с большой душевной теплотой отзывался комдив полковник А. Д. Тимошенко. А начальник политотдела подполковник Ф. И. Куцепин называл их лучшими активистами партийно-политической работы, умеющими находить путь к сердцу каждого бойца.

В боях на подступах к Резекне, где стрелковый батальон и артдивизион оседлали и удержали шоссейную дорогу, коммунисты Николай Сукач и Сергей Черников вновь показали огромную силу своего командирского и партийного влияния на подчиненных, личное мужество и отвагу. Несмотря на то что фашисты, пытаясь восстановить положение, много раз контратаковывали позиции батальона и артдивизиона превосходящими силами пехоты при поддержке большого количества танков и самоходных орудий, никто из подчиненных майора Сукача и капитана Черникова не дрогнул. Все стояли насмерть.

Здесь, на подступах к Резекне, оба командира пали смертью храбрых. Чуть позже Николаю Архиповичу Сукачу и Сергею Федоровичу Черникову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

В те же дни звания Героя Советского Союза удостоился и командир минометного взвода 1280-го стрелкового полка лейтенант Матвей Матвеевич Тищенко, член ВКП(б) с 1929 года.

Когда эта часть выбила гитлеровцев из первых траншей, взводу лейтенанта Тищенко удалось с ходу занять командную высоту и открыть с нее минометный огонь по промежуточному рубежу обороны противника. Чтобы сбить их с высоты, фашисты начали яростные контратаки. Они следовали одна за другой. Вскоре у подчиненных М. М. Тищенко кончились мины. От взвода остались в живых всего лишь трое бойцов и он, тяжело раненный командир. Выход был один — вызвать огонь наших артбатарей на себя, погибнуть, но не дать возможности гитлеровцам вернуть высоту.

Лейтенант Тищенко так и сделал — связался по телефону с артиллеристами и, превозмогая боль, лично корректировал этот огонь. Высота была удержана. Чудом остались в живых и израненные, оглохшие четверо ее защитников. Они с честью выполнили свой солдатский долг.

Все бойцы взвода лейтенанта М. М. Тищенко — живые и павшие — были удостоены высоких государственных наград.

Эти и подобные им боевые эпизоды, как в зеркале отражавшие высокий морально-политический настрой коммунистов и комсомольцев армии, широко использовались па-ми в ходе партийно-политической работы. И, беря пример с лучших, воины загорались страстным желанием нанести врагу как можно больший урон, быстрее вышвырнуть фашистскую нечисть с советской земли.

Гитлеровцы оказывали отчаянное сопротивление как на подступах к городу, так и в самом Резекне. Бой за него, начатый на рассвете 26 июля, продолжался больше суток. Полки нашей 391-й стрелковой дивизии и части 7-го гвардейского стрелкового корпуса 10-й гвардейской армии полностью овладели городом и железнодорожным узлом только к 9 часам утра 27 июля. Временным военным комендантом Резекне командующий фронтом назначил командира 1280-го стрелкового полка подполковника Н. Б. Алехина, чьи подразделения первыми ворвались на его улицы.

Когда мы с помощником по комсомольской работе приехали в политотдел 391-й дивизии, в Резекне уже вернулись из соседнего леса многие местные жители. Все спешили домой, и поговорить с ними удалось не сразу. Возле дома с красным флагом на фронтоне остановился и устало присел на тележку с небогатым скарбом пожилой латыш с натруженными рабочими руками. Он заговорил со мной сам:

— Долго мы вас ждали, товарищ офицер. Думали, не дождемся. Но теперь и для нас наконец начнется спокойная жизнь.

— Фашисты еще близко. Могут бомбить город, — заметил я.

— Верно, могут бомбить. Но бомбежки переживем. Главное — не будет гитлеровцев, разбойников этих. Они нас за людей не считали, обращались как с бездомными собаками.

Словоохотливый старик рассказал о проводимых оккупантами облавах, о насильственной мобилизации молодых латышей в немецко-фашистскую армию, об убийствах ни в чем не повинных людей, об издевательствах и насилиях. В разговоре он несколько раз упомянул название соседней с городом деревни Аудрини, которую, по его словам, «фашисты стерли с лица земли, а жителей, в том числе и детей, постреляли».

О трагедии этой деревни с горечью говорили нам и другие горожане, с которыми довелось тогда беседовать.

По утверждению жителей Резекне и соседних с ним населенных пунктов, все началось с приказа начальника полиции безопасности оберштурмфюрера Штрауха. Приказ, по словам свидетелей, был очень жестоким и касался деревни Аудрини (я ознакомился с ним много лет спустя, во время работы над книгой). Он гласил:

«Жители деревни Аудрини скрывали у себя красноармейцев… Как наказание я назначил следующее:

а) деревню Аудрини сжечь, стереть с лица земли;

б) жителей мужского пола арестовать;

в) 30 жителей мужского пола деревни Аудрини 4 января 1942 года публично расстрелять на базарной площади города Режица (Резекне)».

Выполнили этот приказ головорезы из СД. При этом они внесли в осуществление зверской акции и свою «лепту», о чем свидетельствует другой секретный документ — «Сообщение о событиях в СССР № 163» от 2 февраля 1942 года. В нем говорилось:

«По распоряжению полиции безопасности и начальника СД всех жителей деревни Аудрини — 61 мужчину, 88 женщин, 51 ребенка — доставили в Резекне.

…2 января 1942 года деревню сожгли.

…3 января 1942 года часть жителей деревни расстреляли, разумеется без свидетелей. 4 января в 11.00 на базарной площади в Резекне публично расстреляли 30 жителей мужского пола.

…Во всех окрестных селах было развешано об этих казнях 6 тысяч плакатов и объявлений».

Повторяю, тогда, в июле 1944 года, мы не знали о приказе палача Штрауха и документе об исполнении разбойничьей акции. Когда в армии стало известно, что гитлеровские мракобесы дотла сожгли деревню Аудрини и расстреляли всех ее жителей, в том числе детей, женщин и стариков, это вызвало в войсках новый прилив священной ненависти к врагу, стремление отомстить оккупантам.

Сообщение о трагедии деревни Аудрини по времени совпало с опубликованием приказа Верховного Главнокомандующего об объявлении благодарности войскам 2-го Прибалтийского фронта в связи с освобождением Даугавпилса и Резекне. 391-й и 379-й стрелковым дивизиям, 136-й армейской пушечной, 25-й инженерно-саперной бригадам и 93-му гвардейскому минометному полку «катюш» были присвоены почетные наименования Режицких (Резекнейских). 171-я и 219-я стрелковые дивизии, 29-я танковая бригада, самоходно-артиллерийский и танковый полки за мужество и героизм, проявленные в боях при освобождении Резекне, были награждены орденом Красного Знамени, а отдельный батальон связи и отдельная кабельно-шестовая рота связи — орденом Красной Звезды.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});