Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов - Георгий Иванов

Теперь переходим к другому. У Вас есть на нашем счету 12 дол<ларов> за Мандельштама. Что хотите — говорите? Выслать ли Вам их полностью, купить ли Вам на них частично ледерплексов и послать воздухом (а, м. б., не воздухом). Знайте, что гонорары мы снизили по всем категориям: строка стиха 20 центов (вместо 30) и всякая страница прозы 1 дол<лар>. Может быть, восстановим, но пока что приходится гашник подтягивать и нам, и Вам, и всем на свете. Как ни грустно, но — факт. Итак, сообщите.

В частности, стих Ирины Влад. из этой книги вытеснил Игорь Северянин.[750] Прислал, подлец, с того света нигде не напечатанное. Честное слово. И одно даже «не без замечательности», как говаривает Присманова (не Анна).[751] Должны были дать. Но дадим и Ир. Вл., ибо политического автора мы ценим чрезвычайно, что и доказали, печатая во всех книгах за последние годы — его стихи с необычайным удовольствием и живейшей радостью.

Ну, кажется, литература кончается. И дальше мы переходим к более веселым очередным делам. Ах, нет, нет. Есть и еще литературные вопросы Ваша статья, Г. В. (на которую, говоря между нами,я не надеюсь, ибо знаю Ваши темпы и Вашу непробудную лень-матушку). Но было бы, конечно, чудесно. И место ей всегда в журнале — самое чудное. Книги кое-какие могу Вам выслать уже сейчас («Грани», Гумилева — это у меня найдется, могу послать и Варшавского, правда, он у меня чудовищно исчиркан, и он мне, пожалуй, понадобится, но достану). Рыжий мерзавец еще не вышел.[752] Но выйдет. И достанем его. Но вот как у нас совпал литературный пульс и давление. Я говорил М. М., что хочу написать к июньскому номеру (м. б. — е. б. ж.) статью «Русск<ая> Эмигр<антская> Лит<ература>» — пользуясь, или вернее опираясь, на книги Адам<овича>, Струве и Варшав<ского>[753] — но тема статьи — «все поставить на свои обычные места, не на выдуманные» — ведь у нас в эмиграции плетется страшное вранье — выдаются всякие титулы и «властителя дум» и «гениального» (Набокову выдан титул Варшавским), и сколько чуши наплетено о Бунине, Зайцеве, Алданове и мн. др. И мне хотелось заняться некой такой (очень корректной) чисткой авгиевых конюшен и сказать — что в общем ведь почти ничего не удалось (в большом плане, не как у поляков в те благословенные годы, когда был в эмиграции Мицкевич, Словацкий и пр.[754]). Я считаю, что поэзия гораздо больше удалась за рубежом. Но проза — увы — не очень. Собственно говоря, эта вроде Ваших «Иллюзий и легенд», та же тема. И когда я прочел Ваше письмо, почувствовал, что — тот же пульс, та же пульсация. Но это отнюдь не значит, что нельзя писать и Вам и мне. НАОБОРОТ. Ведь мы же не сговаривались. И если будет дуэт у канавки,[755] тем будет лучше и для дуэта и для канавки. Великолепно. Очень даже приветствуем Ваше желание, хоть и учитываем природную лень «серебряного века». Стало быть, книги вышлю. В частности, мне почему-то кажется, что Варшавский Вас как-то «побаивается». Я ему сказал, что вот, мол Жорж Иванов будет писать о «Незам<еченном> поколении» и скажет тут лэ катр веритэ** — он как-то вздрогнул, как мне показалось, и во всяком случае не загорелся в восторге. Я говорил об этой книге на публичном собрании. И, кажется, удачно. Говорил о чепухе монпарнасского христианства, о всяких этих «мифах» и «философемах»... Все ведь это было «дело случая»...[756] А я до смерти не люблю никакого такого «метафизического маскарада».

Почему Вы сейчас в поэзии сильны — потому что — старая истина — искренни(помимо всего прочего, конечно); но философский стержень-то — Ваш, который Вам доподлинно известен — «немного красть — а кто не крал?» [757] — «есть раков на Поплавке»[758] и пр. — а слабость Адамовича и Варшавского и др. в том ведь и есть, что они обязательно начнут плести какую-нибудь «превыспреннюю чепуху», которая никому не нужна, и в которую они сами не верят и никого заставить поверить не могут, а тут — «идет мужик ругается — сидит собака чешется»[759] и конец.

Исправления постараюсь не забыть — дать — последние страницы у меня еще не сделаны, хоть первые уже и печатаются, как всегда. Оч<ень> интересная будет статья в библ. отделе Ульянова о Мейерхольде — первый класс (разделал он Елагина). [760] Много интересного,[761]

Боже мой, как я шикарен! Отвечаю Вам целым печатным листом (без всякого гонорара к тому же). Ну, ничего уж не по­делаешь, — широка натура русская. И вот теперь мы переходим к самому замечательному, к балладе. Да-с! Скажу Вам, что начало столь «интригующее», — что читатель читает и перечитывает, и «снова вздохнет, и снова без отдыха пишет!»[762] (не пишет, а читает, но это все равно). Вы знаете — это же действительно — вещь зловеще-замечательная. Пока что только — психологический фон, контур обстановки и несколько персонажей, но каких! Шекспировских! Шучу. Нет, правда, — вся эта баржа, снятие с баржи, расстрелыцик нежный и прочее. Сие достойно описания. Знаете, Г. В., если бы Вы написали «Петерб. зимы» (но без грима, без пудры, без флеров, без занавеса — это было бы нечто — инфернально-замечательное!). Я говорю именно о годах революции, потому что то, что было в «серебряном веке», — не то. Фон не тот. Но тут — этот багрово-красно-дымный фон — и на нем движутся персонажи, и персонажи к тому же еще идут на мокрое... Это я Вам скажу — сцена!

Кроме шуток, читал, перечитывал. И просто захвачен сюжетом. Жду продолжения с крайним напряжением. И жалею, что не мог быстрее Вам ответить, чтобы раскачать Вас тем самым — на продолжение. И вот так — это проще - ведь не для печати, не историю писать, — а в письме, как пишется - так и пишется. Но пишется у Вас как всегда замечательно — дадите к<акую>- н<ибудь> «деталь» — и все встает, как под прожектором. Очень замечательно! Жду страшно. К тому ж, хочу прибавить — я человек могильный — совершенно. Хоть пытай. Все будет ТОЛЬКО У МЕНЯ. И никому больше. Ну, жена — да. Но она еще в десять раз могильней. Так что Вы можете быть совершенно покойны. Но только теперь я начинаю понимать причины Вашей ссоры с Адамовичем> в Париже. Я никак не понимал — с чего бы? Говорили, из-за «полит<ических> разногласий». Ну, думаю, не Милюков же Вы с Маклаковым. [763] Так пропустил мимо ушей. А теперь его письмо — дает — понимание событиям. И довольно грозным. Кстати, у нас идет статья Ад<амовича> о Блоке. [764] Я получил от него два-три письма. И писал, спрашивал — как ему нравится моя статья о Вас — верно ли. Отвечает, что не читал, что журнала не получает. Видел бегло, но не прочел еще. При случае спрошу еще — мне интересно узнать, полагает ли он статью верной. [765]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});