Секта. Роман на запретную тему - Алексей Колышевский

– Андрей Романыч Киселев, одна тыща девятьсот шестьдесят…

– Это ты в анкете напишешь. Есть анкетка такая замечательная, называется «хочу все знать», вот в ней и ответишь подробно, когда родился, куда сгодился, а я проверю. Сейчас давай просто поговорим. Я тебе благодарен, ты меня избавил от разных мелких неприятностей, – и Сеченов покосился в угол кабинета, где стоял несгораемый шкаф, куда он, от греха, убрал разряженный ПСМ. – Так раз ты медиум, стало быть, гипнозом владеешь?

– Вы же видели. Только это не совсем гипноз, а нечто более сложное. В том плане, что в глаза никому смотреть не нужно, повторять по сто раз одно и то же не нужно, раскачивать перед глазами кулон на веревочке ни к чему. Есть техника, благодаря которой можно успокоить любое количество народу, что я и проделал. Зато все без последствий кончилось. Просто вспомнил девяносто третий, сколько тогда погибло, и не смог усидеть дома.

– А раньше ты пробовал вот так же? Я имею в виду, с таким количеством людей ты пробовал?

– Нет, – почти честно ответил Игорь, – это впервые. Может, это высокие слова, но меня на Тверскую заставил выйти гражданский долг.

– Этих придурков тоже, – генерал Петя хмыкнул, – плюс к нему бабок им еще приплатили и по сто граммов накатили, так чего же не пойти-то? Ладно, пока тебя не проверю, больше ни о чем разговаривать не станем, а сейчас тебя в одно спокойное место отвезут, это коттедж отдельный, со всем что нужно. Приходи в себя. Там и анкетку заполнишь ту самую. Согласен?

– Согласен.

– Пойдем, я тебя провожу…

…«Отдельным коттеджем» оказалась одиночная камера подземной тюрьмы, впрочем, если сравнивать со стереотипом тюремной камеры вообще – эта была вполне комфортной и скорее напоминала номер в провинциальной гостинице: телевизор, холодильник, софа, кресло… Вот только свет не гас ни днем, ни ночью. Часов в камере не было, а наручные у Игоря, вежливо попросив снять, забрали. Время под землей текло по своим особенным законам, и понять, сколько же именно он пробыл в «коттедже», было невозможно.

А Сеченов, успокоившись, что редкая птица, к нему залетевшая, теперь никуда не упорхнет, очень обстоятельно приступил к проверке. Легенду Игорю готовили лучшие специалисты в управлении, которое занималось такого рода делами не один десяток лет. Задача была сложной, предстояло найти человека-двойника не только с нужной внешностью, но и с подходящей биографией и местом рождения.

В начале девяносто четвертого года такой человек был найден – это и был тот самый Киселев, действительно уроженец Грозного, всю семью которого однажды ночью вывезли в горы бандиты и там зверски убили, а в их доме на улице Красина после этого поселился арабский военный инструктор. По фотографиям, полученным через резидентуру ЦРУ в Чечне, Игорю в «Вест-Пойнте» была сделана пластическая операция, а в ЦРУ нужные документы. Заготовлена надежная легенда, главным преимуществом которой было затруднение или же полное отсутствие возможности проверки российскими службами на территории мусульманского тоталитарного государства Ичкерия, которое в некоторых стратегических картах уже значилось как первое независимое государство, образованное на территории «бывшей Российской Федерации».

Была армейская часть, в которой служил Киселев, институт в Челябинске, который он окончил, нефтеперерабатывающий завод в Грозном – его родном городе, куда он вернулся и на котором работал до момента своей гибели от рук ублюдков в зеленых повязках, опьяненных собственной безнаказанностью. Все эти данные генерал Петя получил за несколько дней и в целом остался доволен проверкой, кабы не одно «но». В справке, пришедшей от агента военной разведки, конкурентного ведомства, куда пришлось обратиться, ясно значилось, что «факт насильственной гибели семьи Киселевых, а также место их захоронения достоверно известны».

…Первого марта девяносто пятого года в поселке Старая Сунжа, что невдалеке от Грозного, была проведена войсковая операция, под прикрытием которой армейская похоронная команда провела вскрытие могилы семьи Киселевых. На скромном обелиске, сваренном из кусков листового железа, были написаны имена всех шестерых членов семьи. При вскрытии оказалось, что в могиле похоронены тела пятерых человек. Легенда была проработана до мелочей.

…Покуда Игорь сидел под замком, Сеченов выступил на заседании высшего совета «Хранителей Державы», где в ярких подробностях поведал собравшимся о некоем медиуме по имени Дагон:

– Обыкновенный, понимаешь, парень, а способности у него просто какие-то – я даже, понимаете, не нахожу слов! Я его под замок сразу посадил, чтобы никуда не смылся, и рекомендую всем на него посмотреть и убедиться, так сказать, наглядно.

– А что за птица? Подробности есть какие-нибудь? – подал голос тот самый Володя – друг генерала и одновременно избранный председатель высшего совета, «в миру» занимавший пост управляющего делами Старика-президента.

– Говорит, что чудом смог сбежать из чеченского рабства, а всю семью вырезали у него на глазах. Говорит, что после этого впервые понял, чем владеет, задурил мозги зверям и ушел от них. Все проверяли, все совпадает, даже могилу вскрыли, его в ней не обнаружили. Как говорится, в данном адресе фигурант не значился.

– Интересно, – многозначительно произнес председатель, и все поспешили с ним согласиться, – любопытно будет взглянуть.

– А можно прямо сейчас и взглянуть, он у меня на улице в машине охраны сидит.

– А не убежит он? – с озабоченным видом потер переносицу председатель.

– А какой ему смысл бежать? – пожал плечами генерал.

– Ну, тогда зови его сюда, только он, надеюсь, не идиот и не станет тут никого, как это… заколдовывать? Нам такой хоккей не нужен.

– Я ручаюсь, – генерал так сильно сжал кулаки, что хрустнули фаланги пальцев.

…Игорь стоял перед советом, сплошь состоявшим из офицеров разведки, обладателей горячих сердец и рентгеновского зрения, чувствуя, как прожигают его глаза этих рыцарей плаща и кинжала, хитрых и подозрительных, не верящих никому на слово. Но Игорь и не собирался убеждать их словом, он готов был ответить на любой вопрос и доказать свой ответ делом.

– Ну что, покажите нам какой-нибудь фокус, – небрежно бросил кто-то.

Игорь с трудом сдержался, чтобы не послать этого любителя фокусов по матери. Вместо этого спокойно спросил:

– Вы хотите знать, кого вам родит ваша молоденькая любовница Ира, которая находится на восьмом месяце беременности? Вы зря запрещаете ей делать еще одно ультразвуковое обследование: ребенок, мальчик, может вообще не родиться, если не предпринять срочных мер, но это уже вопрос к акушерам.

Сеченов подмигнул своему незадачливому коллеге:

– Что, Мишка? Слыхал? Звони своей Ире, пусть бежит в консультацию.

Тот, кого звали Мишкой, изменился в лице и попросил разрешения выйти, видимо, пошел звонить той самой молоденькой любовнице.

– Господа, прошу понять меня правильно и не счесть за наглеца, но я не собираюсь перед вами выступать, я не артист. Я могу помочь остановить демонстрацию, предсказать будущее в общих чертах, и иногда мне удается прочитать чьи-нибудь мысли. Как я это делаю, просьба не спрашивать, я все равно не смогу объяснить, потому что и сам не знаю. Я не сумасшедший, не одержимый, не маньяк и не извращенец. Я обычный человек, который хочет быть полезным своей стране, и если страна за это захочет меня немного отблагодарить, то я не буду против. Вы, – он указал на председателя, – можете стать следующим президентом страны. Я говорю в условном наклонении потому, что возможность такая существует, но ее можно и прозевать. Своим президентством вы подготовите почву для преемника, и тот, кто придет следом за вами, станет новым русским царем, ни больше ни меньше.

Среди членов совета поднялся ропот, и все, включая Сеченова, который не ожидал такого поворота событий, сперва вполголоса, а потом уже и в открытую стали наперебой спрашивать Игоря, где это он набрался таких, мягко говоря, «необычных» идей. В ответ на это Игорь лишь отмахнулся:

– Какие еще идеи? Этим идеям уже лет двести, и принадлежат они монаху, который при жизни вел что-то вроде дневника, да только никто теперь не знает, где он, тот дневник. Я слышал об этом краем уха от какого-то, – он мимолетом взглянул на генерала, – старика ученого. Кажется, он уже умер – это было несколько лет назад, в Питере. Но я отчего-то верю тому, кто ни разу не ошибался в своих предсказаниях, верю тому монаху. Ведь не может быть по-другому. Должен прийти кто-то, пусть это будет новый мессия, царь, пророк, назовите его как угодно, и остановить все, что происходит сейчас в стране. Общественное мнение забирают себе масоны-сатанисты – это Березуцкий, Мусинский, крупнейшие медиа-магнаты – и через телевидение и газеты, им принадлежащие, показывают сплошь одни катастрофы, вгоняя народ в состояние постоянной депрессии. Срочно необходимо забрать все и начинать действовать теми же методами, но стараясь ради себя, а в конечном счете, и для страны. Никаких катастроф, никакого негатива! Дайте людям картинку, на которую они станут молиться, а молиться они должны на вас, – он ткнул пальцем в председателя, – как спасителя Отечества, поэтому всякий, кто придет после, но под вашим флагом, будет восприниматься, будто это вы, только в другом обличье.