Цена империи. Выбор пути (СИ) - Тарханов Влад

— Люди! Беда! Государю грозит опасность! Станьте людно и оружно рядом с ним! Не допустите до власти Антихриста! Ибо последние дни наступают! Убьют враги Михаила, Русь падет! Не простит Боженька нам такого греха! Спасите государя!

После этих слов Иоанн упал на землю, потеряв сознание. Люди крестились. К настоятелю подбежали служки соборные, подняли его и отнесли в храм. Внезапно с колокольни ударили в набат. От этого звона люди очнулись. Лейтенант Абаза, служивший на яхте «Стрельна». Внезапно как очнулся от сна и проорал:

— Моряки, кто верен присяге, за мной!

Через какой-то час от Кронштадта к столице несся небольшой флот — три яхты, две миноноски, более десятка катеров, на которых находились кое-как вооруженные матросы. Капитан второго ранга Бирилев, командовавший батальоном морской пехоты поднял его в ружье. К государю Михаилу Николаевичу шла помощь. Но не все оказалось так гладко: команды крейсеров не разводили пары, а контр-адмирал Навахович запретил выход гвардейского экипажа, который остался в крепости.

* * *

Санкт-Петербург. Ново-Михайловский дворец

13 февраля 1888 года

ЕИВ Михаил Николаевич

Всё началось, когда служба уже подходила к концу. Внезапно прозвучали несколько взрывов. Причем, мне показалось, что они произошли в разных частях города, толпа переполошилась. Но на самой площади, оцепленной полицией и жандармами было спокойно. Да и филеры в толпе не бездействовали, тут мне ничего не угрожало. Ко мне подошел Черевин, все еще отвечающий за охрану первых лиц государства. Пётр Александрович много пил. Это правда, но при этом оставался на посту и всегда был бодр и в курсе дел. Заменить его пока что было некем.

— Михаил Николаевич! Неизвестно, что происходит в городе. Скорее всего, атака террористов. Думаю, вам будет безопаснее всего во дворце. Там охрана надежна.

— Хорошо, Пётр Александрович! Держите меня в курсе происходящего. — произнёс я и отправился с охраной в Ново-Михайловский дворец.

Во дворце меня встретил Георгий. Он находился на лечении из-за травмы, полученной во время маневров. Стоял вопрос о том, что ему придется уйти из кавалерии, где он служил командиром артиллерийской батареи в Лейб-гвардии Уланском полку. Сын был встревожен, но тоже ничего не знал, что за взрывы и где это произошло. Вскоре во дворец прискакал Миш-Миш, мой второй сын, Михаил вместе с несколькими сослуживцами из Лейб-гвардии Егерского полка. Он принёс мне новости о том, что гвардия взбунтовалась. В частях читают манифест императрицы Екатерины III, точнее, Долгоруковой, которая призывала выполнить завещание императора Александра Павловича и восстановить на престоле ее и цесаревича Георгия. К Манифесту прилагалась выписка из решения синода о разводе Александра Павловича и Марии Александровны, а также свидетельство о венчании императора Александра и княгини Екатерины Михайловны Долгоруковой. Я оказался в ловушке! Чёрт подери! Мой дворец слишком близко расположен от казарм Преображенского полка! И за кого будут преображенцы? Станут они защитным барьером или пойдут на штурм? Вот в чем вопрос! Через полчаса ответ стал ясен: патрули преображенцев брали в кольцо мой дворец. Настроены они были решительно и против меня: гвардия была до сих пор самой привилегированной частью армии. Я их ущемил, перенос столицы в Москву тоже нанес удар по гвардии, оставшейся в Санкт-Петербурге, многих льгот гвардейцы утратили по моей вине. В общем, гвардия решилась на очередной переворот, воспользовавшись моментом. Жалею ли я о том, что не отдал приказ вовремя разобраться с Долгоруковой и ее выводком? Нет, была бы другая причина, не сомневаюсь в этом. повод для бунта гвардия-то нашла бы. А вот то, что мои спецслужбы заговор проморгали…

Вскоре во дворце появился Манассеин с двумя ассистентами. Сказал, что может пригодиться. Я был неожиданно тронут таким проявлением верности от человека, которому был многим обязан. В свое время он отказался переезжать в Москву, вот как оно получилось. Вот уже более чем в течении часа я слышал по городу стрельбу и взрывы. Я понимал, что решают часы, даже минуты. Почему-то не было рядом со мной цесаревича Николая. Он был на службе, а как только началась эта заварушка, куда-то отбыл со своими свитскими. Куда? В одиннадцатом часу преображенцы решились на штурм. У охраны дворца были четыре пулемета Максима, у моих личных охранников еще два ручных пулемета. Так что первый и второй штурм удалось отбить с большими потерями у нападавших. Но в полдень ситуация стала критической, штурмующие забросали дымовыми шашками дворец и под прикрытием дыма подобрались почти вплотную, в бой пошли гранаты. Потери защитников дворца стали возрастать. Был тяжело ранен Миш-Миш, но телохранители и Георгий все еще держали парадный вход, не давая мятежникам прорваться внутрь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я положил заряженный револьвер Кольта на письменный стол, второй, с которым никогда не расставался, русский Смит и Вессон держал в руке. На несколько минут мелькнуло сожаление, что в последний год в Москве уделял мало времени тренировкам с оружием. Ну что же, калаша у меня нет, но если суждено, то задушить шарфиком меня не получиться. Смерть на посту, как президента Альенде, не самый плохой конец политической карьеры!

Я ждал третью атаку. Она последовала, на этот раз бунтовщики пытались прорваться со стороны Миллионной, чтобы проникнуть во внутренний двор дворца. Окна мои как раз во внутренний двор и выходили. Преображенцы выбегали один за другим, стреляя, тут у защитников был только один ручной пулемет, так что завалить трупами врагов ворота, сломанные взрывом бомбы, никак не получалось. Правда, коротко залаял еще один ручник, но штурм шел и со стороны Дворцовой набережной, или то была имитация штурма… Стрелять не было смысла, мой револьвер на такой дистанции был бесполезной пукалкой. Уже почти десяток мятежников, прикрываясь за выступами здания и какими-то ящиками, разбросанными по двору, пытались пробиться к черному ходу во дворец. Внезапно бой стал смолкать. Во внутренний двор ворвались кавалеристы, при виде которых мятежники побросали оружие и подняли руки вверх. Всадники были в форме конногвардейцев. В самом первом из них я узнал генерала Блока, командира Лейб гвардии Конного полка, за ним гарцевал цесаревич Николай, а спиной цесаревича воинственно топорщились усы Черевина. Как говориться в плохих вестернах, кавалерия подоспела!

(цесаревич Николай Михайлович)

Я услышал топот ног, а через несколько секунд в кабинет ввалились эти трое: мой сын, Черевин и Блок. У двух последних в руках были револьверы. Чёрт! Я оставил свой Смитт и Вессон на подоконнике! Во взглядах вошедших я увидел свой приговор! Ловко разыграли! Как же я сыночка-то прошляпил? Нет, не дотянусь… Стол далеко!

— Извини, паПа, но ты вынудил нас пойти на это…

Николаша как-то криво усмехнулся, это что, у России такой рок? В пропасть рухнуть, как на трон взойдет Николай Второй? Что за хрень… Но произнести что-то в ответ не смог. Рявкнули револьверы в руках заговорщиков. Боль! Чернота! Опять! Опять эта воронка. Что затягивает меня, уносит в тоннель, стой, сука! Я же там уже был! Стой… а зачем? Получается, что Историю не так легко повернуть вспять? Она всё равно старается разобраться с камнем на ее пути, сдвигает его. Раскалывает, превращает в песок… Я попытался подумать хоть о ком-то, ради кого можно было бы попытаться зацепиться за эту жизнь, но так никого не смог вспомнить…

* * *

«13 февраля 1888 года группа бунтовщиков напала на дворец Его Императорского Величества Михаила Николаевича. Борьбу с мятежниками возглавил цесаревич Николай Михайлович. К сожалению, помощь подошла слишком поздно. Подлые изменники смогли убить Государя и его сына, великого князя Михаила Михайловича. Тяжело ранен великий князь Георгий Михайлович. Все виновные будут найдены и наказаны. Мы, Император Всероссийский, Николай II»