Несознательный 2 (СИ) - Каталкин Василий

А вопрос с немецкими инженерами решился быстро, уже через две недели к нам на завод оформилось шесть специалистов из Германии, да не от куда-нибудь, а прямо с заводов Хейнкеля. Все дело в том, что продукция авиастроения у немцев после капитуляции, как бы это помягче сказать, перестала пользоваться спросом, и тысячи квалифицированных инженеров оказались без дела, как впрочем, и во многих других отраслях экономики. А жить-то надо, вот многие и клюнули на призывы советских вербовщиков поехать на работу в СССР, тем более, что условия им предлагались, в общем-то, неплохие. Да, именно так, свои инженерные кадры частенько страдали от неустроенности, а бывшие враги жили гораздо лучше, и я не я, если не использую эту ситуацию на пользу заводу на все сто процентов.

Естественно долго раскачиваться им не дали, мало ли чего они себе там думали, а нам надо поднимать культуру производства, вот этим их и занял. Руководство завода целиком поддержало эти начинания, их тоже достал беспорядок в цехах, и помощь от немецких специалистов оказалась очень даже в тему. Потихоньку, помаленьку, грязь из цехов стала исчезать, оборудование приводилось в полный порядок, а пользоваться киянками при сборке изделий стало не комильфо. Конечно, это кое-кому не нравилось, так как они считали, что наведение порядка на рабочих местах, это непроизводительная потеря времени, однако, жаловались они все одно нам, а мы были едины в своих требованиях.

* * *

Во второй половине августа Челомею вдруг позвонил Невяжский Исаак Харитонович, это тот который докторствует в центральном институте авиационной телемеханики, автоматики и связи, и которому я сбросил идею мобильной автоматизированной радионавигационной системы.

— Сработала твоя идея, — встретил меня, ухмыляясь Главный, — Невяжский ничего по телефону объяснить не может, только на какие-то полученные в результате работы материалы ссылается. Теперь ты мне объясни суть того, что он сделал.

Ну, если надо снова объяснить в чем суть идеи, то это мы запросто. Подхожу к доске, которая висит у него в кабинете, беру мел и начинаю объяснять принципы работы фазово-многочастотной системы с временной селекцией сигналов. Спустя пять минут начинаю понимать, что начальство поплыло, то есть потеряло нить рассуждений, надо бы как-то упростить подачу материала, но в том-то и дело, что сделать это невозможно, и так уже все упрощено до «дальше некуда». Тут впору анекдот вспомнить, где преподаватель жалуется на тупость учеников: «Объясняю теорему — не понимают. Объясняю второй раз. Не понимают! В третий раз объясняю. Сам уже понял. А они не понимают…». А как же он тогда эту идею одобрил, когда я направление в институт выбивал? Неужели думал, что это фантазии у меня от недостатка образования, поэтому и дал направление, надеялся, что там мои прожекты зарубят? В результате быстро закругляюсь, делая вид, что получение реальных координат в приемном приборе уже дело решенное, хотя именно там и начинается самое веселье.

Челомей, после того как я закончил свою короткую лекцию, мрачно уставился на меня:

— И как ты будешь преобразовывать данные в сигналы управления?

Вот, это уже правильно заданный вопрос, ведь сейчас вся аппаратура не цифровая, а аналоговая, процессоров еще не изобрели, поэтому все зиждется на уровнях сигнала и на их разности. Снова беру в руки мел и уже конкретно рисую блок схему устройства управления, с заданием конечных координат, к которым и должна стремиться автоматическая система управления.

— Ты представляешь, какой вес будет у той аппаратуры, которую ты попытаешься реализовать? — Задает вопрос Челомей глядя на блок схему. — Да и сколько аккумуляторов для ее работы понадобится?

— А вот это уже не проблема, — отмахиваюсь я от простого вопроса, — во Фрязино уже давно миниатюрные стержневые лампы могут делать, надо только заказ организовать, так что в десяток килограмм уложиться можно. Основной вес и потребление энергии на конечные усилители сигналов требуются, но они и так там присутствуют.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И какова прогнозируемая точность будет у радионавигационной системы?

— Та, которую мы сейчас закладываем, примерно до двадцати метров на расстоянии в четыреста километров. — Даю справку.

— Так это значит, что самолеты-снаряды снова станут актуальны для армии, — сразу делается вывод.

Ну да, тогда крылатые ракеты снова обретают смысл… но только до тех пор, пока противник не разберется откуда это сигналы такие странные с противной стороны приходят, и определить их назначение нельзя. Короче, вся эта система будет действовать до тех пор, пока противник будет в неведении о радионавигации, а как только о ней станет известно, так сразу на точности можно ставить крест, заглушат сигнал и на этом все. Вот если бы со спутника сигнал шел… но там уже полноценный процессор для его обработки нужен.

Второго сентября пришло ожидаемое распоряжение с НКАП на продолжение работ по тяжелым ракетам, для войсковых испытаний нужно подготовить двенадцать ракет, теперь нам ФАУ-2 не страшна, хоть и является прямым конкурентом. Хм… а это может означать только одно, все-таки удалось застолбить направление, сумели опередить группу генерала Серова, когда еще будет налажено производство ракет в Германии, а тут вот они, изготовленные на собственном производстве, и по первому впечатлению ничуть не хуже немецких. А в чем-то даже и лучше — с жидким кислородом возиться не надо, а это для СССР немалый плюс, все-таки дорогое это удовольствие постоянно держать запас жидкого кислорода. И настала пора привлекать смежников, мобильные стартовые комплексы тоже скоро окажутся востребованы, однако это уже не наша тематика, тут требуется работа других профильных коллективов, мы свое «черное дело» сделали. Кстати, даже интересно стало, а кто проектировал стартовые комплексы в той истории, неужели те же КБ, которые занимались проектированием ракет?

Сразу поинтересовался по поводу полигона, где будут проходить испытания, и оказалось, что полигон не определен, все дело в том, что Первушинский артиллерийский полигон для этих целей был признан негодным. Во-первых: старты наших ракет наблюдали в ближайших к полигону селах, что было признано нарушением режима секретности; а во-вторых: расстояния, на которые требовалось запускать ракеты, далеко выходило за границы полигона, и нам просто повезло, что мы не потеряли останки ракет в окружающих артиллерийский полигон лесах.

— У тебя и так забот хватает, полигон не твоя забота, — сказал мне Владимир Николаевич, — и учти, времени для проработки проекта корабельных ракет не так уж и много, хоть по твоему предложению на ученом совете обсуждать его не будем, все равно доказывать его жизнеспособность здесь придется.

Вот и пришла пора снова засучивать рукава и продолжать отлаживать технологический процесс изготовления ракет, во многих случаях наша «ручная» технология для производства не подходит, она годится только для единичных экземпляров, а тут уже серия пошла. И главное, чтобы поставить на испытание двенадцать ракет, придется делать их на треть больше, это непреложное правило всех полигонных испытаний, запас должен быть всегда, так как начальство очень сильно огорчается, если вдруг опытные образцы внезапно заканчиваются. Кстати, об уровне, на котором решили провести войсковые испытания можно судить по тому, что о деньгах никто не заикался, то есть в НКАП открыли неограниченную кредитную линию.

Ну а пятого сентября весь мир облетело сообщение, что в США было проведено испытание ядерного оружия, они даже не постеснялись привести технические данные испытаний, чтобы все ужаснулись. Однако никто ужасаться и не подумал, в СССР этот факт вообще не вызвал обсуждения. Ну и что, что сделана очередная мощная бомба? Мало ли их было сделано за время войны. А эквивалент в килотоннах в тротиловом исчислении, ни о чем не говорит, и на зоны полного разрушения в километр еще смотреть надо, про какие конкретно здания речь идет, про каменные, или деревянные? Кстати, именно так и отнеслись в моей реальности к бомбардировке японских городов, мол, у них там все дома бумажные, так что ничего удивительного в том, что город оказался в руинах, нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})