Властелин Хаоса - Роберт Джордан

— Беда! Несчастье! О горе мне! Мои господа! Лорд Кулен! Лорд Паерс! Вы живы? — Он протянул к Мэту дрожащие руки: — Не убивай их, достойный лорд. Таких беззащитных! Они Охотники за Рогом, вот они кто. Великие герои, вот кто они такие. А я — их слуга, меня зовут Падри.

— Не собираюсь я никого убивать, — с отвращением бросил Мэт. — Но чтобы к закату этих великих героев в городе не было. Усади их на коней, и пусть проваливают. Мне не нравится, когда взрослый мужчина угрожает сломать шею мальчонке.

— Но они ранены, достойный лорд. А этот мальчишка, он ведь всего лишь деревенщина и цеплялся к коню лорда Паерса.

— Я только посидел на лошади, — взорвался мальчуган. — Вовсе я не цеп… не то делал, о чем ты там болтаешь.

Мэт угрюмо кивнул:

— Нельзя ломать шею мальцу за то, что он забрался на лошадь, Падри. Даже деревенскому мальцу. Ты позаботишься о том, чтобы эти двое убрались из города, в противном случае мне придется позаботиться о том, чтобы шеи сломали им.

Мэт подал знак Гарнану, который, в свою очередь, резко кивнул своим «красноруким» — младшие командиры, как правило, ничего не делали сами, предпочитая отдавать приказы. Те бесцеремонно подхватили Паерса и Кулена и оттащили беспомощно стонавших лордов в сторону. Падри тащился сзади, причитал, ломал руки и талдычил одно и то же — что его господа ранены, не могут ехать верхом, а также что они Охотники за Рогом и великие герои.

Эдорион все еще держал за руку виновника всего этого переполоха. Мэт сначала удивился этому, но почти сразу все понял. Ушли «краснорукие», стали расходиться горожане, до мальчишки никому не было дела. Всем надо кормить своих детей, а это ой как непросто. Мэт тяжело вздохнул:

— А ты, малец, неужто сам не понимаешь, что запросто мог жизни лишиться, просто посидев на лошади? Такие люди, как эти двое, ездят на горячих жеребцах, а со скакунами, знаешь ли, шутки плохи. Мальчугана вроде тебя конь может так отделать копытами, что потом и не разберешь, был ли вообще мальчуган.

— Мерин! — Мальчишка снова дернулся, но, видать, уразумел, что из хватки Эдориона ему не вырваться, и скорчил кислую физиономию. — Какой там жеребец, это был мерин! Тоже мне, горячий скакун. Ничего бы он мне не сделал, меня вообще лошади любят. И никакой я не мальчуган, я уже большой, мне, если хочешь знать, девять лет. А зовут меня Олвер. Я большой, точно тебе говорю.

— Олвер? Девять лет, говоришь. — Может, оно и так, Мэт не очень-то умел определять на глаз возраст детей, особенно кайриэнских. — Ну так скажи, Олвер, где твои родители? — Мэт огляделся по сторонам, но беженцы расходились так же быстро, как и горожане. — Где они, Олвер? Хоть ты и большой, мне надо вернуть тебя им.

Олвер закусил губу. В одном глазу блеснула слеза, и он сердито утер ее рукавом.

— Моего папу убили айильцы. Эти, как их там… Шадо. А мама сказала, что мы поедем в Андор. Будем жить на ферме, где много лошадей.

— А где она сейчас? — тихонько спросил Мэт.

— Она захворала. Я… я похоронил ее в хорошем месте, там цветы росли.

— Неожиданно Олвер лягнул Эдориона и забился в его руках с удвоенной силой.

— Отпусти меня. Я сам о себе позабочусь. Отпустите.

— Займись им, пока мы не найдем кого-нибудь другого, — сказал Мэт Эдориону, изо всех сил старавшемуся не дать мальчишке вырваться.

Тот удивленно уставился на Мэта:

— Я? Что прикажешь с ним делать? Это ведь не ребенок, а помесь мышонка с леопардом.

— Сперва накорми его, а потом… — Мэт сморщился; судя по запаху, паренек не только взобрался на того мерина, но и ночевал у него в стойле. — А потом выкупай. От него воняет.

— Ты со мной говори! — возмущенно закричал Олвер, размазывая слезы по грязной физиономии. — Со мной, а не с кем-то там, через мою голову.

Мэт удивленно моргнул, потом наклонился к Олверу:

— Не сердись, паренек, я тебя понимаю. Сам терпеть не могу, когда со мной так поступают. Так вот, послушай меня. От тебя плохо пахнет, поэтому Эдорион отведет тебя в «Золотой олень», где госпожа Дэлвин разрешит тебе искупаться.

Олвер надулся.

— А если она начнет возражать, скажи, что я разрешил. Тогда она не станет тебе мешать.

Мальчишка уставился на него, и Мэт едва сдержал ухмылку, испугавшись, что она испортит дело. Возможно, Олвер и не слишком стремился мыться, но если кто-то вздумает ему запретить…

— Так вот, делай все, что тебе скажет Эдорион. Он настоящий лорд из Тира. Тебя как следует накормят, раздобудут ладную одежонку и какие-нибудь башмаки.

Мэт понимал: о том, что за мальцом присмотрят, в его присутствии лучше не заикаться. Ничего, госпожа Дэлвин сумеет позаботиться о парнишке, даже если не слишком обрадуется его появлению. Золото прекрасно смягчает сердца.

— Не люблю я Тайренцев, — пробурчал Олвер, поглядывая исподлобья то на Эдориона, то на Мэта. — Так говоришь, он взаправдашний лорд? А ты тоже лорд?

Ответить Мэт не успел. Расталкивая народ, к нему подбежал запыхавшийся Истин. Его круглая физиономия блестела от пота, измятая кираса еще сохранила остатки золочения, а алые атласные полосы на рукавах желтого кафтана основательно вытерлись. По его виду никак нельзя было сказать, что он сын самого богатого Благородного Лорда Тира. Впрочем, он и раньше мало походил на отпрыска знатного рода.

— Мэт… — пропыхтел он, запустив пятерню в прямые волосы, все время падающие ему на лоб. — Мэт… Там, на реке…

— Что еще? — раздраженно бросил Мэт, думая о том, не вышить ли ему на кафтане надпись: «Никакой я не проклятый лорд». — Кто там на реке? Саммаэль? Шайдо? Гвардия королевы, эти проклятые Белые Львы? Кого еще нелегкая принесла?

— Корабль, Мэт. — Запыхавшийся Истин вновь провел пятерней по волосам.

— Здоровенный корабль. Не иначе как Морского Народа.

Такое представлялось маловероятным — Ата'ан Миэйр никогда не уводили свои суда далеко от моря, но все же… По пути к югу вдоль берегов Эринин не так уж много селений, а припасы, которые удастся погрузить на подводы, иссякнут до того, как отряд достигнет Тира. Конечно, он уже нанял несколько речных суденышек, но большой корабль мог оказаться более чем полезным.

— Пригляди за Олвером, Эдорион, — сказал Мэт и, не обращая внимания на недовольную гримасу лорда, потребовал: — Ну-ка, Истин, покажи мне этот корабль.

Тот кивнул и, наверное, припустил бы бегом, но Мэт придержал его за рукав. Истин вечно торопился, да так, что частенько не успевал даже подумать, что делает. Из-за этого ему несколько раз крепко доставалось от госпожи Дэлвин.

По мере приближения к реке возрастало число попавшихся навстречу беженцев, людей по большей части вялых и апатичных. К длинной просмоленной пристани было привязано с полдюжины широких плоскодонных паромов, но весла с них были сняты, да и паромщиков нигде не наблюдалось. Зато на палубах крепких одно и двухмачтовых речных суденышек, нанятых Мэтом, лениво копошились босоногие матросы. Погрузка уже закончилась, трюмы были набиты под завязку, и капитаны заверяли Мэта, что отплывут, как только получат приказ. По Эринин тоже двигались суда — тупоносые речные баржи с квадратными парусами и узкие быстроходные ладьи с треугольными. Они сновали вверх и вниз по течению, но ни одна лодочка не пересекала реку между Мироуном и обнесенным стеной Арингиллом, над одной из башен которого реял Белый Лев Андора. Не так давно это знамя развевалось и над Мироуном, и удерживавшие город андорские солдаты не пожелали впустить в город отряд Красной Руки. Хотя Ранд и овладел Кэймлином, здешние гвардейцы королевы — воины, которым Гейбрил присвоил почетное прозвание Белые Львы, — его власти не признавали. Сейчас часть из них отступила куда-то на восток — видать, не случайно оттуда доходили слухи о разбойниках, — другие же сразу после стычки с отрядом перебрались за реку. С тех пор больше никто не пересекал Эринин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});