Бастард чужого клана - Валерия Веденеева

могут быть из-за тебя неприятности.

Движение лапы «кролика» замерло.

— Люди уже прогоняли Кащи, — согласился он. — Это неприятно. Но Кащи должен быть рядом. Кащи только недавно обрел своего человека, нити еще слабые. Когда Кащи близко, они укрепляются быстрее.

Я задумался.

— Ты ведь можешь принять любую форму?

— Любую, — согласился он.

— Неподвижную, неживую — тоже?

В этот раз пришла очередь задуматься Кащи.

— Да, — сказал он наконец. — Кащи может.

— А ты можешь превратиться в металлический браслет? Только такой, который не излучает ни магию, ни демоническую скверну. Полностью инертный. Тогда я мог бы днем носить тебя на руке. А если ты мне потребуешься в живом… то есть в материальном виде, я позову тебя по имени.

— Какой металл? — потребовал Кащи.

Я залез в кошелек, вытащил серебряную монету и протянул ему. Кащи взял ее в лапы, понюхал, смешно шевеля носом, а потом сунул себе в рот. Металл звякнул о зубы и что-то отчетливо треснуло. Кажется, монета. После чего кролик сделал глотательное движение и замер, будто прислушиваясь к чему-то. Мгновение — и вместо фиолетового зверька передо мной на спине лошади оказался широкий серебряный браслет.

И впрямь, смог.

* * *

Въезжая в ворота замка, я обратил внимание, что жреца, всегда сидящего немного в стороне, сегодня на привычном месте нет.

— Грибами отравился, — махнул рукой стражник, которому я задал вопрос об отсутствующем. — Светлейший Анго — заядлый грибник и свою добычу всегда готовит сам, но в этот раз что-то перепутал и к съедобным грибам в суп попала пятнистая поганка. Так он мало того, что сам отравился, еще и напарника своего этим супом накормил. Целитель сказал, теперь дня три с кроватей не встанут.

— Бедняги, — посочувствовал я. Неудачно у них получилось.

Занятие должно было начаться уже скоро — в этот раз опять в подземной комнате. По дороге туда я столкнулся с Кастианом — и тот очень быстро заметил блеск металла на моей руке, где браслет едва-едва выглядывал из-под рукава. Вот ведь глазастый!

— Это что такое? — не дожидаясь ответа, Кастиан отодвинул ткань и уставился на браслет. — Рейн, где ты это взял?

— Купил вчера в Броннине на рынке, — ответил я придуманной в дороге отговоркой.

— Ты купил это по собственной воле?

Я моргнул.

— А что такого?

Кастиан покачал головой с видом человека, столкнувшегося с чем-то непостижимым.

— Этот браслет изображает кролика.

— Ну да, — согласился я. Когда Кащи превратился, его внешность очень достоверно отразилась в металле — будто крохотный кролик с красными глазками обнимал мою руку.

— Изображает кролика, — повторил Кастиан. — Слабую, травоядную, трусливую жертву. Для человека, который, как ты, настолько гордится своими воинскими умениями, это очень странный выбор украшения.

И не так уж я гордился своими умениями. Вот ведь!

— Потому что уши, — объяснил я.

— Что? — не понял Кастиан.

— У кроликов красивые уши. Пушистые и длинные. И мордочки тоже — красивые. И хвостики.

— Уши… — повторил он медленно. — И хвостики…

— Именно! Кролики — милашки.

— Ага… — сказал Кастиан и зачем-то потрогал рукой мой лоб. Потом потряс головой и дальше мы шли в молчании. Только у входа в башню он снова заговорил.

— Иногда я тебя совсем не понимаю.

Я пожал плечами. Как по мне, так я был человеком очень простым и понятным. Со своими тайнами, правда, но зато в характере у меня точно никаких сложностей не имелось.

* * *

— Потенциал у вашей магии пока что так и остается потенциалом, — мы опять сидели на напольных подушках, а наставник прохаживался по комнате, время от времени бросая на нас раздраженные взгляды и рассказывая, как именно и в чем мы оказались некомпетентны и разочаровали его. — Увы, большое количество камней не исключает бездарности…

Особенно от наставника доставалось Кастиану — и за неудачную попытку убить крысу, и за магию, вырвавшуюся из-под контроля, и за призванную во время последнего занятия грозу, когда от него требовалось совсем другое.

Посмотрев в сторону своего недавно обретенного «брата», я поразился странной окраски его лица — в основном оно было бледным, но то там, то здесь его покрывали красные пятна. А при том, как сильно он сжимал руки в кулаки, я бы не удивился, если бы какие-нибудь из мелких суставов его пальцев сломались от напряжения.

— Прошу прощения, наставник, но вы слишком строги к нам, — прервал я мага. — У нас было всего несколько занятий. Кроме того, разве успехи учеников не являются отражением умений и знаний учителя?

Почтенный Ирдан перестал прохаживаться, остановившись в паре шагов, и уставился на меня сверху вниз, нехорошо прищурившись. Я в ответ смотрел на него, удерживая на лице маску самого вежливого внимания.

— Значит, это я виноват в вашем отсутствии старания? Во всех ваших неуспехах? — проговорил он после паузы.

— Возможно, — ответил я ему в тон, и ощутил, как Кастиан пихнул меня рукой в бок. Да, кажется, я нарывался. Но, в самом деле, никто еще не обращался со мной — с нами — вот так. Будто с непутевыми глупыми нашкодившими детьми. Даже дан Хеймес, даром что глава Старшего клана, всегда вел себя уважительно. Даже Далия, принцесса императорской крови…

А во взгляде наставника тем временем мелькнуло глубокое удовлетворение. Всего на долю мгновение проскользнуло сквозь привычную маску недовольства, но я успел уловить.

Он что, рассчитывал именно на такую мою реакцию?

— Как любопытно, — наставник медленно опустился на свою подушку, не сводя с меня пристального взгляда. — Вы очень высокого цените себя, Рейн Менхард. Или мне следует сказать — Рейн аль-Ифрит? Удивительно, как меняется самомнение человека, стоит ему оказаться принятым в Старший клан, пусть даже на правах бастарда. Как вырастает его ощущение собственной значимости.

Кастиан, не скрываясь, снова пихнул меня в бок, в этот раз кулаком. Даже не поворачиваясь, я знал, какое выражение сейчас на его лице — и встревоженное, и сердитое, и открыто вопиющее: «Рейн, прекрати злить взрослого опытного мага!»

— Если вы такого невысокого мнения обо мне — о нас обоих — почему продолжаете нас учить? Почему не расскажете дану Хеймесу о том, как мы неадекватны, и не предложите поискать другого наставника? — мой голос звучал очень-очень вежливо.

— В