Древняя русская история до монгольского ига. Том 1 - Михаил Погодин

Давыд поверил и передал навет брату Рюрику: «Приятели поведали мне, что Мстислав хочет нас взять». Рюрик возразил: «За что же? Ведь он недавно целовал нам крест». Наветники говорили: «Мстислав будет звать вас на обед, тут и будет ваше ятье, и слова наши оправдаются». Мстислав не имел о том никакого понятия, питая к братьям совершенную любовь. Он действительно послал звать их к себе на обед, а те отвечали: «Поцелуй прежде нам крест, чтоб не замыслить на нас лиха, так мы придем к тебе». Мстислав удивился и объявил о требовании дружине своей. Дружина отвечала: «Без дела, князь, велят тебе братья целовать крест. Мы знаем твою любовь к ним. Верно, злые люди, завидуя братской любви, придумали лихо; злой человек хуже беса: бес того не замыслит, что замыслит злой человек. Скажи братьям, что ты крест целуешь, а они чтоб выдали тебе, кто вас сваживает».

И послал Мстислав послов Давыду с той речью. Давыд отвечал: «Кто же мне будет говорить и предостерегать меня, если я выдам». Мстислав поцеловал к ним крест, и они поцеловали, но сердце их не было с ним.

Владимир Андреевич начал требовать волости. Мстислав, поняв, что просит он волости изветом, отвечал: «Давно ли ты крест целовал и волость взял у меня».

Тот разгневался и пошел к Дорогобужу.

Новгородцы, между тем, прогнав от себя Святослава Ростиславича и поссорясь с Андреем, прислали к Мстиславу просить у него сына Романа. Ростиславичи рассердились еще более на Мстислава и начали сноситься между собой и с великим князем суздальским Андреем, который не любил его всегда, а теперь еще более, за отправку новгородцам сына против его воли. Все князья поклялись крестом между собою.

Многочисленная рать собралась по зову Андрея: к полкам ростовским, суздальским, владимирским, со старшим сыном его Мстиславом, присоединились Роман из Смоленска, Глеб из Переяславля, Олег Святославич и брат его Игорь черниговские, Владимир из Дорогобужа, Рюрик из Вручего, Давыд из Вышгорода, брат его Мстислав, брат Андрея Всеволод Георгиевич, племянник Мстислав Ростиславич, всего 11 князей. Главным воеводой послан был Борис Жирославич. Сам Андрей не пошел, уверенный, что дело обойдется успешно и без него.

Все полки соединились в Вышгороде и на второй неделе поста осадили Киев. Мстислав затворился и бился крепко из города. Помощников у него не было никого, кроме торков и берендеев, и те льстили под ним. Три дня приступали полки, и собственная дружина его ослабела: «Что, князь, стоишь? говорила она ему, нам их не перемочи». Мстислав не мог противиться долее: с четвертого приступа город был взят, и сын Изяслава должен был оставить Киев. Бастеева чадь погналась к Василеву, стреляя в плечи ему, и захватила многих из его дружины: Дмитра Хороброго, Олекса дворского, Сбыслава Жирославича, Ивана Творимирича, Рода, тиуна его, и многих других. За Уновью Мстислав соединился с братом Ярославом, и оба поспешили во Владимир, а жена его и дети достались в плен победителям.

Киев был взят в марте 1169 г., на второй неделе поста. Сборная рать бросилась грабить по горе и подолью. Суздальцы, смольняне, черниговцы и Олегова дружина хватали ризы, иконы, книги, колокола из Десятинной церкви, от Святой Софии. Дома, церкви и монастыри загорелись. В монастыре Печерском показался было огонь, но пожар был потушен. «И бысть в Киеве, говорит тамошний летописец, стенание и туга, и скорбь неутешимая, и слезы непрестанные. Сия же вся содеявшаяся грех ради наших».

А суздальский летописец почитает это бедствие наказанием за митрополичью неправду. Какая же была эта неправда? Митрополит незадолго перед тем наказал печерского игумена Поликарпа, не веля ему есть молока и мяса в господские праздники, что казалось страшным грехом, привлекшим общее тяжелое наказание.

Мстислав (Андреевич), разумеется, по мысли и воле своего отца, посадил в Киеве дядю Глеба Юрьевича; никто не смел противиться, хотя и был еще в живых старший двоюродный брат. Сын Андрея вернулся во Владимир с честью и славой великой.

Глебу досталось на долю мало покоя в Киеве. Сначала потревожили его половцы. Подойдя к нашим пределам, они разделились на две части: одна обратилась к Переяславлю и стала у Песочна, другая по той стороне Днепра, к Киеву, и стала у Корсуня. Они послали сказать Глебу, что хотят положить мир между собою, «внидем в роту, да ни вы начнете боятися нас, ни мы вас». Глеб рад был идти к ним на сейм и посоветовался с дружиной: с которыми договариваться прежде? Решено начать с переяславских, с целью сохранить город, предоставленный сыну Владимиру, которому было только 12 лет. Так и дал он знать стоявшим под Киевом, обещая придти к ним немедленно. А они, не дождавшись его, пустились воевать, заняли Полоной, город десятинный святой Богородицы, и Семыч, взяли сел без числа, с людьми, мужами и женами, конями, овцами, скотом, и погнали восвояси. Глеб на пути к ним в Корсунь, по замирении переяславских половцев, узнал, уже на Перепетовом поле, об их предательстве, и хотел тотчас погнаться за ними, но берендеи его не пустили, взяв коня его за повод: «Не надо, тебе лепо ездить только в великом полку, а теперь пусти пока нас с которым-нибудь из твоих братьев». Глеб дал им брата Михалка с сотней переяславцев, а их пошло полторы тысячи. Михалко послушался брата и пошел без своей дружины, которая даже и не знала о его походе. Они обошли сначала сторожей половецких, 300 человек, и побили одних, других пленили; от пленных узнали, что за ними идет половцев 7000 и решили их перебить, «а то они станут нам первыми ворогами, когда дойдет дело до драки с теми; нас же мало». Перебив пленников, двинулись вперед, встретились вскоре, сразились и одолели, а полон отняли: «Сколько есть еще ваших позади?» спросили они. «Теперь идет великий полк». Уповая на крест честный, наши решились схватиться и с большим полком. Переяславцы, «дерзки суще», бросились с Михалком, но берендеи повернули его назад: «Ты наш город, не езди вперед, мы поидем». У поганых было 900 копий, а у наших 90. Сеча была зла. Половцы убили нашего знаменосца и сорвали челку со стяга. Произошло замешательство. Воевода Володислав, Янев брат, решил взять стяг Михалков и навязал на него прилбицу. Кучей бросились все на половцев и убили знаменосца половецкого; сам Михалко был ранен двумя копьями в бедро, а третьим в руку, наконец, половцы побежали с князем Тоглием. Наши, погнавшись, взяли полторы тысячи пленных. И вернулся Михалко с победой и честью великой в Киев. Победа приписана была в Киеве покровительству Божией Матери десятинной, владения которой были опустошены половцами, «да аще Бог не даст в обиду человека проста, егда начнут его обидети, аже он своее Матери дому» (1170).

Едва Глеб справился с половцами, как у него появился новый враг, Мстислав, столь же деятельный, беспокойный, как и его отец. Он хотел управиться с Глебом, как Изяслав управился с его отцом Юрием. По удалении из Киева, он воевал на Волыни и, получив помощь из Галича, двинулся с союзными войсками на Киев.

Между тем, Владимир Андреевич скончался в Дорогобуже; тело было привезено в Вышгород. Глеб выслал игумена печерского Поликарпа и Симеона, от Св. Андрея, проводить его до Киева. Давыд не отпустил с ними княгини, своей ятрови,[16] опасаясь воинов Мстислава, о которых только тогда услышал. Дружина Владимира сама отказалась идти, в страхе от мщения киевлян. Игумены просили собственной Давыдовой дружины: некому ни коня вести, ни стяга нести. Давыд отвечал: «Честь его и стяг его с душой отошли. Возьмите попов мученических». Владимир был погребен 13 февраля, в субботу, в первую неделю поста.

Великий князь, не надеясь справиться с Мстиславом, оставил Киев и ушел в Переяславль.

Мстислав соединился с торками и берендеями в Триполе, и потом занял оставленный Киев, взял ряды с пришедшими вместе с ними братьями и киевлянами.

Из Киева пошел Мстислав в Вышгород, пустив своих на вороп. У Давыда было много дружины своей и братьев. Он занял острог заранее и отразил нападение, Глеб прислал к нему в помощь Григорья тысяцкого с полком, пришел Кончак с родом своим, дикие половцы, а Мстислава оставила вспомогательная дружина галицкая, может быть, подкупленная, представя ложную грамоту, будто бы написанную от князя Ярослава, чтобы им не стоять под Вышгородом более пяти дней. Мстислав объяснил братьям о своем положении; он находился тогда перед Золотыми воротами, и все решили идти восвояси, чтобы, отдохнув, придти вновь, тем более, что сам Глеб спешил через Днепр, на помощь к Давыду, а на черных клобуков надеяться было нельзя. Мстислав отступил в понедельник на второй неделе по Пасхе. Давыд послал за ними в погоню Владислава Ляха, который догнал их у Болохова и долго провожал стрелами.

Глеб отпустил половцев в степи. Они остановились за Василевым у седельников, дожидаясь свою дружину, а Василько Ярополчич, союзник Мстислава, напал на них из Михаилова, впрочем, был разбит ими, соединившимися с седельниками. Глеб, в свою очередь, сжег его город и раскопал гроблю.