Интервьюировать Нильсена (СИ) - "Pokerface Luna"

Попытавшись исправить несправедливость того, что моя рубашка уже полностью распахнута, а Александр возмутительно одет, я вцепилась в полы его футболки, намереваясь поднять и избавить его от такой лишней сейчас ткани, но на моих запястьях сомкнулись жесткие пальцы. Нильсен припечатал мои руки к стене и поднял над моей головой, удерживая их одной ладонью.

— Как всегда нетерпелива, — выдохнул он мне в губы. — А мне казалось, ты собиралась исследовать содержимое моего шкафа, — пошло ухмыльнулся он.

Взгляд сам собой переместился на самый интересный предмет мебели в этой комнате. Честно говоря, сейчас мне было почти достаточно того, что он уже делал. Простыми поцелуями этот мужчина мог довести меня до изнеможения. Но его многообещающий взгляд, его сексуальная ухмылка, а еще даже легкий намек на ассортимент, спрятанный за черными створками, пробуждали нездоровое любопытство, которое отзывалось сладкой судорогой внизу живота.

— Позволишь мне самой выбрать? — голос сорвался на последнем слове, а еще очень захотелось облизать пересохшие губы.

— Нет, — последовал четкий и бескомпромиссный ответ.

Александр какое-то время смотрел на меня, практически пожирая взглядом, а затем провел подушечкой большого пальца по тонкой полоске кожи между линией брюк и корсета. Тугой узел натянулся сильнее, а из горла сам собой вырвался почти болезненный вздох, который больше напоминал стон. И от каждой моей реакции улыбка на лице Алекса становилась только шире. Он как будто отзеркалил мою реакцию на его неосторожные признания, прозвучавшие не больше десяти минут назад.

Пытка с раздеванием продолжалась долго. Слишком долго. Каждый свободный кусочек кожи горел огнем под его прикосновениями. Но брюки все же упали к моим щиколоткам. Переступив через них, я отправила их в угол легким движением ноги. Та же участь постигла трусики, а потом с плеч слетела и рубашка. Теперь на мне был только корсет. Совсем не сексуальный корсет. Но Александр почему-то не спешил его снимать.

Подхватив меня под бедра, он сделал два шага к кровати, усадив меня на холодные простыни, которые сейчас показались мне просто ледяными. Воспользовавшись тем, что руки свободны, я все же стянула с Алекса футболку, проведя пальцами по рельефным мышцам. Конечно, мне было этого мало. Хотелось прижаться, ощутить его кожу обнаженной грудью, попробовать ее на вкус, оставить там свои метки. Но когда я уже потянулась к нему, Александр отстранился.

Быстро подойдя к шкафу, он достал какую-то коробку и вернулся ко мне, снова пожирая меня взглядом.

— Что это? — хрипло спросила я.

— Кое-что для твоей очень чувствительной груди, каттен, — усмехнулся Нильсен, а затем расстегнул надоевший корсет, который сейчас я ненавидела в несколько раз сильнее.

Вздох облегчения получился слишком громким, но это уже не имело никакого значения. Пальцы Александра сразу же заскользили по моему обнаженному телу. Не знаю, в чем именно была причина — в слишком долгом ношении этого орудия пыток или в том, чьи именно пальцы изучали мои изгибы, но сейчас каждое прикосновение ощущалось еще острее. Его губы исследовали мою шею, иногда поднимаясь выше, чтобы оставить очередной короткий, но невероятно страстный поцелуй. Ладони слегка сжали грудь, заставив ерзать на простынях и тихо стонать от нетерпения.

— Скажи, если будет больно, — тихо шепнул он, немного отстранившись.

Разорвав коробку, Нильсен достал что-то очень маленькое, похожее на украшение. Только когда пальцы сомкнулись на призывно торчащем соске, я поняла, что именно он задумал. Это были зажимы с красивой цепочкой, протянутой между ними. Такого опыта у меня еще не было. И будь я немного в другом состоянии, наверное, мне стало бы страшно. Но сейчас, видя, как уверенно его рука с длинными, красивыми пальцами и вздутыми венами держит цепочку, я ощутила только новую волну пульсации между ног.

Склонившись, Алекс накрыл губами горошину соска, слегка покатав ее во рту языком, а затем аккуратно зафиксировал зажим на ореоле. Легкий укол боли был даже не ощутим. Все растворилось в удовольствии, которое распространялось от груди по всему телу, вызывая приятную ломоту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Боже-е-е-е-е, — не смогла сдержать я стон.

Зафиксировав второй зажим, Александр отстранился, пройдясь по мне взглядом.

— Почему ты закусила губу? — сразу же нахмурился Нильсен. — Тебе больно?

— Нет, — выдавила я из себя хриплый ответ, запрокинув голову.

Тело пылало и мелко потряхивало как от высокой температуры. Впрочем, мне казалось, что приложи ко мне термометр, он зашкалит и взорвется. Соски приятно пульсировали, и было ощущение, что эти импульсы отдаются даже в клиторе.

Губы снова прижались к моей коже. Он то совсем невесомо целовал плечи и ключицы, то покусывал, оставляя едва заметные следы. Пальцы заскользили по внутренней стороне бедра, подбираясь к пылающему комку нервов. Но все же Александр каждый раз останавливался, не позволяя себе прикоснуться к моим складкам. Дразнил, играл, но не давал даже минимальной разрядки, заставляя извиваться и самостоятельно толкаться бедрами, пытаясь насадиться на его пальцы.

— Але-е-е-е-екс, — захныкала я, до боли закусывая губу.

— В чем дело? — поинтересовался он почти спокойным голосом, в котором отчетливо слышалось самодовольство. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Хочу тебя! — выдохнула я.

— Чего именно ты хочешь, каттен?

Соображала я уже плохо. По телу один за другим прокатывали волны возбуждения, которые грозили разорвать мое тело на мелкие кусочки. Если бы в голове осталась хоть одна мысль, я бы поняла, что нужно сразу кричать «трахни меня». Но сейчас я думала только о том, как близко расположены его пальцы к центру моего удовольствия, поэтому выдала:

— Прикоснись ко мне.

Алекс сразу же исполнил просьбу. Пальцы прошлись по складкам, размазывая влагу, а затем надавили на клитор, заставив резко выгнуться, раскрыв губы в немом крике.

— Тише, девочка, — шепнул Нильсен, продолжив доводить меня до изнеможения.

Казалось, его руки были созданы, чтобы дарить мне удовольствие. Он находил самые чувствительные точки, выбирал самый правильный ритм, а когда Алекс зубами подхватывал тонкую цепочку, которая соединяла между собой зажимы, слегка оттягивая, мне начинало казаться, что я просто не выдержу. Возбуждение превысило все доступные пределы. Но каждый раз, когда я уже готова была кончить, он останавливался, заставляя меня разочарованно стонать и рычать от несправедливости.

— Черт! Просто… просто… — сбившееся дыхание не позволяло нормально построить предложение, но я отчаянно пыталась. — Просто трахни меня уже, — взмолилась я.

Нужно было давно понять, что эти слова действуют эффективнее любого заклинания. К чертям всякие заковыристые «алахомора» и «авада кедавра»! Вот где настоящая магия! Потому что именно после этих слов послышался шорох одежды, а еще шелест фольги… Нужно себе такую татуировку сделать, чтобы в будущем больше не возникало никаких вопросов…

Нависнув надо мной, Алекс снова накрыл мои губы поцелуем, в котором уже не осталось ни капли нежности — только страсть, которая превращала прикосновения в укусы, и пошлое сплетение языков — а затем медленно вошел в меня, растягивая чувствительные стенки и полностью заполняя.

Протяжный громкий стон вырвался из горла, эхом отскакивая от стен. Наверное, его могли услышать все в этом особняке, но мне было плевать. Сейчас мир сузился до одной точки.

— Не нужно так громко стонать, каттен, — хрипло шепнул Нильсен, закрывая мне рот рукой. — Не сегодня.

Нельзя сказать, что это сильно помогло. Уже первое движение бедер заставило меня снова вскрикнуть ему в руку, издавая приглушенный, но от того еще более пошлый звук. Впрочем, его уровень моей громкости тоже не особо заботил. С каждой секундой ритмичные толчки становились все быстрее, все хаотичнее. Теперь мои стоны заглушала не только его ладонь, но и шлепки влажных тел, хриплое дыхание Александра…

Голова металась по подушкам как в лихорадке, а я подмахивала бедрами в такт, пытаясь усилить и без того зашкаливающие ощущения. Возбуждение давно достигло предела и мне казалось, что любое движение может подтолкнуть меня к финалу. Но окончательно в удовольствии я растворилась только когда послышался тихий рык Александра, после которого он снова подцепил цепочку, потянув за нее. Легкая боль в сосках прошлась электрическим импульсом по телу, отдаваясь в клиторе, и заставляя мир взорваться. Выгнувшись до боли в спине, я забилась в сладких судорогах оргазма, отпуская напряжение, скопившееся в теле.