This War of Mine (Ремейк) - vagabond

лейтенанта пехотного взвода. Мы раздавили кучу круглых фунтовых кексов из пайка, чтобы сделать торт, сверху покрошили шоколад и пели гимн морской пехоты. К сожалению, тогда был сезон дождей и свечи никак не хотели зажигаться, поэтому мы вернулись в свои окопы и продолжили то, на чем закончили: убивали вьетгонковцев.

Морские пехотинцы одобрительно хмыкали. Прежде чем сесть, генерал Джонс посмотрел на наш стол.

— Помяните мое слово, джентльмены, — сказал он. — Скоро придет ваше время.

В Джакобабаде, сойдя с корабля «С-130», я вспомнил описание предыдущего поколения морских пехотинцев, вступающих на землю Вьетнама.

Настал черед роты «Мародер» обеспечивать безопасность авиабазы Шаба в центре Пакистана, где даже в ноябре солнце не переставало палить.

Я обнаружил за одной из построек черный вертолет «Чинук», подпертый шлакоблоком — одного шасси не было. Я показал его штаб-сержанту.

— Это та «птичка» оперативно-тактической группы ОТ, о которой мы слышали. Потеряли управление при взлете с полевого лагеря Муллы Омара. Выглядит так, как будто припаркована к палисаднику в западной Виргинии.

— Или Мэриленда, сэр.

Одна из разведывательных групп Экспедиционного отряда МП заняла позицию на крыше ангара, а мы поднялись наверх, чтобы осмотреться. Пахло дымом, было такое ощущение, что вокруг жгли одновременно тысячи мусорных куч да плюс к этому разводили костры для приготовления пищи. Вокруг взлетно-посадочной полосы росли низкорослые деревья, но, кроме этих деревьев, ничего не росло — земля вокруг была голой, потрескавшейся от безжалостного солнца. Не было никакого движения. На футболке Райана Купера и других морских пехотинцев были отчетливо видны запекшиеся белые пятна пота. Если бы на этих парнях были солнцезащитные очки, они вполне могли бы сойти за телохранителей. Сегодня разведывательная группа упражнялась в наблюдении.

— Обнаружили что-нибудь интересное? — спросил штаб-сержант, как будто знал заранее, что ответ может быть положительным.

— За нами следят с машины «Скорой помощи», — сказал Купер. Он встал, и я заметил бумагу в его руке. Он сделал набросок аэродрома, помечая азимуты и расстояния между ориентирами — так он мог дать точную информацию бомбометчикам и пилотам, атакующим с воздуха. — У них на двери Красный Полумесяц, альтернатива Красного Креста в исламских странах. Они приезжают каждый день, и каждый день парень с фотоаппаратом делает снимки. Может, это какое-нибудь дополнительное подразделение.

Пакистанское разведывательное управление помогало нам прибрать к рукам Талибан. Мы знали, что они нам не друзья, но все же я не предполагал столь рьяного за нами наблюдения. Официально американских войск на земле Пакистана не было. Мы знали: между поисково-спасательной операцией и обнаружением для уничтожения разница небольшая.

— Они заметили, что вы за ними наблюдаете? — спросил штаб-сержант.

Купер покачал головой:

— За ними надо последить. Днем здесь хватит двух человек. Действовать будем ночью. Надо попатрулировать город по периметру, понатыкать датчики движения и все такое.

Загадочность разведки складывается как раз из таких секретных акций.

Прошла неделя. Этот дремотный полдень не отличался от других. В дверь управления роты постучался пакистанец.

— Я должен поговорить со старшим по званию американцем.

Капитан Уитмер был на совещании, так что отозвался я.

— Сэр, в наш офис поступил звонок. Пожалуйста, пройдемте со мной. — Речь пакистанца была очень правильной, с легким акцентом. Его слова сопровождались легкими кивками головы.

Я последовал за ним в здание, порог которого до этого не переступал.

Вошел — понял: помещение для дежурных летчиков. Свет был тусклым, я на секунду остановился, чтобы глаз, а смогли привыкнуть. На улице-то солнце пекло вовсю. Дюжина пилотов в зеленых летных костюмах, развалившись, сидели на стульях. Курили все. Когда я вошел, все замолчали и дружно уставились на меня. На стенах висели фотографии самолетов «F-16»: в полете, идущих на посадку, взлетающих. Это очень смахивало на спальню восьмилетнего мальчика. Пустовавшие сейчас ангары в Джакобабаде были построены именно для этих птичек. Пилотов специально обучили и привезли сюда для их пилотирования. Но самолетов не было, и, соответственно, пилотам делать было нечего.

Приведший меня пакистанец показал на телефон и деликатно отошел в сторону.

Я поднял трубку. Тишина. Когда я сказал об этом человеку, приведшему меня сюда, он только пожал плечами.

— Из какого вы рода войск? — спросил он, и это не прозвучало как праздное любопытство.

— Морская пехота США.

— Какая именно воинская часть? Сколько у вас пулеметов?

Я быстро повернулся и вышел на улицу.

Прошло почти две недели в Джакобабаде, мы не знали ни отдыху, ни продыху. Рота получила предварительное распоряжение на три различные операции, но они не стартовали. У каждого были свои эвфемизмы, касающиеся Афганистана, — чаще всего говорили «на севере» или «за горами». Мы были зациклены на боевых действиях. Находясь на корабле, мы хотели поскорее сойти на землю. Но в Джакобабаде мы сидели и ничего не предпринимали. Близко, но пусто. Мы чувствовали себя вторым составом и представляли себе, как другие выполняли в Афганистане одну миссию за другой. Наше поколение было взращено на сточасовой войне, и мы боялись, что эта пройдет без нас.

Ранним вечером мы с Джимом сидели на крыльце здания, используемого нами в качестве штаб-квартиры.

Из индивидуального пайка я вытащил большую пачку «LM», разорвал ее упаковку, чтобы можно было прочитать рекламу внутри пачки.

— Я могу зарегистрироваться и выиграть билеты на Олимпийские игры, — прочел я.

— Которые? — Джим решил обойтись без ужина и вместо него пил кофе.

— Летние. Барселона. 1992. Этим хреновым индивидуальным пайкам уже десять лет.

— Лучше наслаждайся омлетом, брат.

Подошел капитан Уитмер. Он возвращался с ежедневного вечернего сбора командиров, и с его лица не сходила улыбка. Поступил приказ: мы должны были покинуть Джакобабад. Приказ неожиданный, впрочем, как и приказ о высадке на этой территории. Завтра утром 101-я воздушно-десантная дивизия доставит нас на корабль — для подготовки к следующей операции в Афганистане.

Мы упаковывали свое снаряжение и боеприпасы всю ночь. Наконец-то мы отправимся «на север», «за горы».

Ура! Мы на корабле.

— Завтра День благодарения, отметьте его по своему желанию', — объявил по громкоговорителю капитан «Дубьюка».

Команда «Дубьюка» устроила нам праздничный ужин. Мы сидели за столом офицерской кают-компании, украшенным бумажными индюшками и пластмассовыми тыквами. Индюшка, картофельное пюре и подливка, клюквенный