Расческа для Лысого - Мария Зайцева

будет повторить.

Вот только Вадика жаль. Пострадал ни за что. Он всего лишь телефон Ирки у меня просил, девчонки, с которой мы недолго вместе работали. Она тут просто забегала на днях в универ, мы хотели вместе посидеть где-нибудь, вот и договорились встретиться. И на него налетела. И обматерила по-свойски, в манере рабочих кварталов. И дальше унеслась. Она-то унеслась и забыла, а Вадик, походу, впечатлился.

Телефон я, само собой, не дала, не совсем уж больная, чтоб сводничать. Но наводку, кто такая, сделала. А дальше сам уже. Судя по его настырности, помощи в таком деле точно не требовалось.

Но вот Миша не понял нашего финального прощания с обнимашками на крыльце, и переговорил с Вадиком по-взрослому. И договорился, судя по тому, что тот меня теперь десятой дорогой обходит. Кивает только издалека.

Я по этому поводу тоже скандал устроила, само собой, который чудесно перерос в секс. У нас вообще все в последнее время перерастает в секс.

А я, словно взбесилась, все больше мне надо и больше. Либидо беременяхи во всей красе. Тьфу, блин. Стрем-то какой… Никогда не думала, что вообще такое со мной случится. Тупой штамп из интернета. А вот, оказывается, бывает.

Потому что секса мне уже пару месяцев охота так, что скулы сводит. На Мишу смотрю и слюнями захлебываюсь. Вот куда такое годится?

А он и рад, гад! Поначалу только осторожничал, типа, ребенок и все такое. А потом съездили к врачу, тот дал добро, и понеслась душа в рай.

Мощно так, с наворотами и погикиванием.

Я встряхиваюсь, отметая опять глупые фантазии о своем нереально занятом горячем мужчине, и выхожу из комнаты.

Готовая к дикому ржачу, потому что выгляжу я откровенно дерьмово с этими тупыми наворотами и длинным голубым платьем.

И натыкаюсь на три пары глаз. Мужчины, что до этого сидели и мирно обсуждали свои нихрена не интересные дела, затыкаются и пялятся на меня. Так пялятся, что мне реально не по себе становится. Что такое? Платье, что ли, прозрачное? Лифчик виден? Лицо грязное?

А потом отмирает мой будущий муж. Он встает, идет ко мне и молча тащит обратно в комнату. Я нихера не понимаю, поэтому подчиняюсь. И, уже зайдя в комнату, слышу тихий рык Миши:

– Рты закрыли, бл*!

Полина, удивленно подняв брови, выходит к мужу, и, пока меня не отрезала от шума в комнате плотная дверь, слышу-таки его. Ржач. Надо мной смеются, не иначе.

Я зло сжимаю губы, выдергиваю руку, разворачиваюсь к Мише, устроившему этот чертов балаган.

Сейчас я ему устрою. Ответочку. Веселую такую. Не поеду никуда, и все. Пусть сам чего хочет, то и делает.

Но сказать ничего не успеваю. Миша дергает меня к себе, смотрит настолько жадно, одержимо, что я только рот раскрываю от удивления.

Чего это он?

– Малех… Откуда это платье? Нахера так?.. – хрипит он, а потом целует. Хотя, на поцелуй это мало похоже. Нифига не поцелуй. Он кусает мои губы, жадно проникает в рот языком, уничтожая полностью весь труд стилиста.

Я даже стоять не могу, сразу обмякаю в его лапах. Нет, это не поцелуй. Это оральный секс. С полноценным, сука, проникновением. И меня уносит. Как всегда с ним, как очень часто в последнее время.

Стоять я не могу, шестимесячное пузо упирается в его живот, и внутри настороженно замирают. Чувствуют мое удивление и мой кайф. И предвкушение. Потому что уже понятно по поведению Миши, что на этом никто не остановится. И что мы сегодня не будем жениться. А будем трахаться.

И я вот вообще не против!

Миша делает шаг назад, садится на кровать, тянет меня на себя.

– Давай, малех, сверху. Хочу смотреть. Так только для меня, поняла?

Не поняла… Это его мой вид, что ли, так завел? Странно. Но похер.

Я тут же забираюсь на него, дергаю ремень брюк, вожусь с молнией, и, наконец, насаживаюсь на уже готовый к бою член. Медленно. Так медленно. Чувствуя каждый сантиметр, кайфуя, стараясь как можно больше заполучить, как можно глубже.

Поворачиваю голову. Смотрю на себя в зеркальный шкаф напротив. А прикольно. Мы полностью одетые. Голубое на черном. Кааайф…

– Давай, хочу тебя, давай уже… – Миша не в силах ждать, кладет руки на бедра, скрытые платьем. И татуированные ладони на нежной ткани смотрятся горячо. Я поворачиваюсь к нему, ловлю жадный взгляд, подчиняющий. Умоляющий. И двигаюсь, легко и плавно, вверх-вниз… Не сильно, раскачиваюсь, ловлю амплитуду, которая нравится нам обоим. А он смотрит, смотрит, смотрит на меня, и взгляд у него такой, словно я и в самом деле богиня греческая. С Олимпа сошла. И видно, что хочет, чтоб сильнее двигалась, потому что нравится ему жесткость, и мне нравится, но не торопит.

И я не тороплюсь. Кайфую по полной. От его взгляда, от его рук, от члена в себе, от нашего вида в зеркале. Это заводит, это толкает за грань, когда уже перестаю понимать, что делаю, когда срываюсь и кончаю, с громким стоном, кусая губы и дрожа. А потом меня возвращают в реальность, смотрят и жестко вколачиваются снизу. Ловя уже свое удовольствие. И смотреть на то, как кончает мой будущий муж – это отдельный вид кайфа.

– Слышь, малех, откуда ты это платье отрыла? Да еще и с такой прической… – хрипит Миша, не спеша выходить из меня, и не разрешая подняться. – Это же охереть, че такое… Ты видела, как на тебя смотрят?

– Ты чего выдумываешь? – удивляюсь я, машинально поправляя прическу. Капюшон слетел. Успел-таки разворошить своими лапами, гад. – Я похожа на кита!

– Ты похожа на сладкую булку. Тебя охота сожрать. Почему ты раньше такое платье не носила?

– Не люблю длинное… Погоди… То есть ты считаешь, что Носорог и Батя там…

– Да, бл*… Даже думать на эту тему не хочу!

– Иванов! Ты – параноик! – фыркаю я и поднимаюсь. – Я в ванную. И раздеваюсь. Я так поняла, жениться мы сегодня не будем?

– Да конечно! – рычит он, приводя себя в порядок и сверля меня напряжённым взглядом, – еще как будем! Не отвертишься!

– Так опоздали уже?

– Подождут!

Я только хмыкаю, захожу в ванную и какое-то время смотрю на себя в зеркало. Да, видок, конечно… Как будто долго и со вкусом трахали. И, в принципе, так и есть. Пусть недолго, но качественно.

Малявка неопознанного пола опять пинается в животе, намекая, чтоб поторапливалась.

– И ты туда же, – укоряю я ее, подкрашиваю губы и смотрю на себя в зеркало оценивающе. Чертова кукла. Потом