Алые крылья огня (Охота на страх) - Алексей Бессонов

Словно отвечая на его немой вопрос, в затылке раздался щелчок – настолько слабый, что, не будь он так напряжен, Кай никогда не сумел бы его услышать, – то в левой квартире включился свет. Дальше он уже не раздумывал.

Изумленный Больт увидел, как в сером лунном свете, льющемся из пыльного окна подъезда, мелькнула фигура его друга, обрушиваясь обеими ногами на светлое пятно левой входной двери. Дверь жалобно хрустнула вырываемыми петлями и с грохотом рухнула в глубь квартиры. Двадцать две сотых g разницы, превратившие мускулы саргонита в стальные канаты, легко сокрушили хлипкое дерево Земли – ударив с разгона, Кай мог бы разнести эту дверь в куски.

Из дверного проема плеснул желтый электрический свет. Плохо соображая, что делает, Больт пружиной вскочил на ноги и метнулся вслед за Каем в квартиру. Вбежав, он услышал глухой удар. Кай стоял в захламленном старой мебелью коридоре, держа за глотку грузного мужчину в серой монашеской рясе. Мужчина, судя по всему, был уже без сознания, потому что за несколько секунд до того на его голову обрушился удар кулака лорда Харкаана.

– Ба, – хмыкнул Больт, – да он не монах!

– Это почему? – удивился Кай.

– А потому что тонзуры у него нет. А это что такое?

Нагнувшись, Больт поднял с пола американский «томпсон» с дисковым стопатронным магазином.

– Это запчасти, – прорычал Кай, – от этого клирика. Идем дальше, там есть кто-то еще.

Больт сунул бластер в кобуру, подхватил с пола автомат – тот показался ему более уместным в данной ситуации – и резво огляделся по сторонам. По левой стороне коридора шли три двери, коричневые с матовыми стеклами поверху, света за которыми, разумеется, не было. Больт предпочел бы сперва полоснуть по комнатам из «томпсона», а потом уже соваться вовнутрь, но Кай считал иначе.

– Этот гад придет в себя не скоро, – рассудил он. – Бросим его пока здесь. Ты прочеши кухню и санузел – они там, дальше по коридору, а я посмотрю, что у нас в комнатах.

Больт кивнул и почти бегом бросился вперед. Рядом с Каем война вдруг показалась ему веселой и забавной штукой.

Свет, падавший в кухню из коридора, спас ему жизнь: Больт успел заметить скрючившуюся под плитой фигуру с немецким «МП» в руках. Вскинув «томпсон», он нажал на курок раньше, чем противник. Крупнокалиберные пули любимого автомата самогонной мафии подбросили тело совсем молодого парня в берете и истертой кожанке, швырнули его под обеденный стол и с грохотом прошлись по половицам. Больт вытер вдруг выступивший на лбу пот, развернулся и услышал глухие хлопки выстрелов Кая, раздавшиеся из какой-то комнаты. Гауптман рванулся на помощь.

Все три двери были распахнуты; в первой же, ближайшей к кухне, комнате Больт заметил темную фигуру своего друга.

– Лизмор мертв, – тихо сказал Кай. – В соседней спальне. Вытаскивай его отсюда.

– Мертв? – Больт не сразу понял, о чем идет речь.

– Ну да! – рявкнул Кай. – Тащи его в коридор!

Выйдя из просторной гостиной, в которой он только что сжег двух юнцов с английскими пистолетами, Кай рванул на себя дверь санузла и остановился. На него смотрели удивительно спокойные глаза мадам Ленуар.

– Я боялась кричать вам, – произнесла она. – Там, в кухне…

– Там уже никого нет. – Кай присел на корточки и легко разорвал руками шнур, которым она была привязана к ножке ванны. – Вы боялись, что он начнет палить по двери ванной комнаты?

– Он должен был это сделать сразу. Наверное, струсил…

– Скорее не успел. Вы можете объяснить мне, что здесь случилось?

– Нам нужно спешить, милорд. Сейчас тут будет полиция.

В коридоре коротко грохнула автоматная очередь. Кай стремительно развернулся и увидел, как падает лжемонах, уже прицелившийся в Больта из миниатюрного «браунинга», который был спрятан, по-видимому, где-то под сутаной. Больт бросил автомат на пол и с поразительным хладнокровием, даже не оглядываясь на Кая, поволок тело Лизмора через поваленную дверь в подъезд.

– Он никогда… – вдруг тихо произнесла мадам Ленуар, – он никогда не подставился бы под выстрелы так глупо. Но он слишком любил меня. Слишком… и не хотел понимать, что это опасно и в конце концов даже глупо…

Она сжала губы и рывком поднялась на ноги, совершенно проигнорировав протянутую Каем руку.

– Боюсь, что вашему авто пришел конец, – заметил Кай. – Кто-то стрелял по нас сверху, и одна пуля попала в капот.

– Плюньте и забудьте, – жестко ответила женщина, растирая красные от веревки запястья, – этого барахла у нас сколько хотите. Во дворе стоит мой «Пежо». Идемте же, что это вы встали?

– Кто были эти люди? – спросил Кай, проходя через коридор.

– Монах – английский агент, мальчишки – его помощники из «Свободной Франции». В принципе, их не стоило убивать, но…

– Это война, мадам.

– Да, – не оборачиваясь на Кая, кивнула женщина, – это война.

Больт уже ухитрился спустить тело Кимбола на первый этаж и выжидающе замер в самом темном месте – на Кая блеснули его возбужденные глаза. Харкаан молча взвалил труп себе на плечо, толкнул дверь подъезда и вышел вслед за мадам Ленуар на улицу. Женщина прошла несколько метров вдоль стены и скользнула в черный провал подворотни. Кай и Больт завернули следом за нею. В глубине узкого, как кишка, грязного дворика темнела туша большого черного автомобиля. Мадам Ленуар небрежно распахнула заднюю дверцу и скомандовала:

– Грузите его сюда.

Фыркнул заводящийся двигатель, и автомобиль вылетел со двора так, словно за ним гнались черти.

* * *

Она молчала почти всю дорогу до замка. Кай тоже не хотел начинать разговор, и дело тут было вовсе не в деликатности. Он сидел на переднем сиденье несущегося во тьме автомобиля, курил одну сигарету за другой и думал о том, что совершенно разучился терять боевых товарищей. Гибель Лизмора, ставшего для него почти другом, потрясла его своей нелепостью – он, старый солдат одного из самых опасных легионов, перевидавший на своем веку немало настоящих схваток, погиб здесь, в этом нелепом двадцатом веке, сваленный «сорок пятой» пулей английского шпиона! Кай мог представить свою смерть в бою: в конце концов, он всегда был готов к тому, что у него выйдут боеприпасы и «Мессершмитт» с синими кольцами на фюзеляже рухнет на землю, заклеванный разъяренными королевскими «Спитфайрами», но такой смерти он представить не мог. Получается, говорил он себе, покусывая сигарету, получается, и меня может завалить какой-нибудь вчерашний клерк или присяжный поверенный? Меня, пятого Харкаана? Просто так, куском поганого железа в голову?

От этой мысли ему становилось тошно и холодно. Кай затягивался так, чтобы горький дым продрал легкие насквозь, и поглядывал на тонкий профиль белокурой женщины, которая гнала машину почти на предельной скорости, едва вписываясь в глухие повороты узкой горной дороги. Мадам Ленуар была на удивление спокойна. В ее синих миндалевидных глазах стояла пустота; она заговорила, когда до замка оставалось менее километра:

– В сущности, теперь уже все равно. Вы должны меня выслушать.

«Пежо» замедлил ход и остановился. Кай даже не повернул в ее сторону головы. Мадам Ленуар говорила на его родном языке с резким столичным выговором.

– Его настоящее имя – вовсе не Лизмор Кимбол.

– Я догадывался. – Кай прочистил горло и развернулся, навалившись спиной на дверцу.

Женщина посмотрела на него с тихой грустной улыбкой.

– Его звали Лайонел Кимберли. Лорд Кимберли Кирклендский.

От неожиданности Кай дернулся так, что ударился затылком об стекло. Кимберли Кирклендский! Человек, в лицо заявивший императору, что политика самоизоляции человечества, проводившаяся на протяжении столетий, не сегодня-завтра приведет к военному поражению, которое поставит под сомнение сам вопрос существования человеческой расы! Кимберли Беглец, командир Приграничного Легиона, бесследно исчезнувший пятнадцать лет назад! Его искали на всех человеческих мирах, Служба рыла носом землю, мечтая схватить того, кто был объявлен личным врагом Высочайшей Фамилии, но он словно сквозь землю провалился.

– Тогда вы – леди Мария Роденхейм, старшая дочь обер-гофмейстера Роденхейма, известная своими антимонархическими высказываниями? По-моему, до сих пор никто не знает, каким образом Кимберли удалось выкрасть вас из бастиона Хеллрайт…

– Ну, он тогда был очень богат… – усмехнулась женщина. – Мое прошлое не имеет теперь особого значения. Да и сам Лайонел тоже. Я никогда не любила его, милорд. Вы должны понимать разницу между любовью и безмерным уважением. Я… я лишь подставляла щеку.

Кай опустил голову. Лизмор Кимбол, ставший теперь знаменитым отступником, предстал перед ним в совершенно другом свете. Немолодой, давно знаменитый солдат, страстно полюбивший юную девушку, которая осмелилась бросить вызов тому, что почиталось в ее роду за высшую святыню, он бежал сюда именно ради нее. Сам, один, окруженный лишь горсткой преданных друзей, он мог бы уйти к тем же мингам и дожить отведенные ему годы в роскоши и ничегонеделании или же, наоборот, пуститься в круговерть самых невероятных приключений, отправившись в какой-нибудь удаленный угол, где есть нужда в умелых воинах, пусть даже и другой расы. Но он предпочел всему этому бегство, бегство в такую даль, где его никто никогда не станет искать, – ради нее…