О бедном зельеваре замолвите слово - Ksi Lupus

пропитание.

Я определенно начинал бредить.

Схватив очередную книгу и раскрыв, обнаружил между страниц конверт. Обычный бумажный конверт, без опознавательных знаков, не мятый и не пожелтевший от времени. Ожидая подвоха, осторожно взял, прощупывая пальцами: сквозь бумагу ощущалась что-то тонкое, шуршащее, возможно письмо. Проговорив: «Любопытство — двигатель прогресса», вскрыл конверт подальше от лица. Дыма, взрыва и других неприятностей не последовало, и я достал…

— А это уже интересно. Я такое только в книжках видел.

В моих пальцах, чуть заметно сияя призрачным голубым светом, находилось самое настоящее божественное благословение. И, что еще более удивительнее, рабочее — я сквозь кожу ощущал магическое покалывание. Белый прямоугольный лист с синими рунами — такие сейчас не используют. Еще на первом курсе, на истории, нам рассказывали про божественные благословления, которые записывались на бумагах жрецами, а тот или иной бог его благословлял. Если загадать самое заветное желание и порвать бумагу, то оно непременно сбывалось. На самом деле, все было немного иначе: желание тут не играло роли, а благословления были стандартными, на счастье. Но срабатывали, если верить книгам и тем, кому посчастливилось заполучить такое. Даже не представляю, сколько можно получить за него сейчас… И не буду, я не настолько меркантилен. Тоже наследство от дяди? Хотелось бы у него спросить, где достал и что пришлось сделать. Но дяди нет, а благословление есть, и у меня все же будет шикарный подарок. Сердечники за несколько сотен золотых монет, и практически бесценное божественное благословение. Такими темпами на чердаке должен быть редчайший артефакт и живой дракон из легенд. Или яйцо василиска, тоже неплохой вариант.

Засунув благословение обратно в конверт — покалывание сразу же прошло, — я, чтобы не забыть, положил его к цветам, убрал обратно книги в шкаф. Та, в которой нашел такой подарок, иронично называлась «Божественные откровения» — ни что иное, как сборник изречений и толкований жрецов. Чего только не найдешь.

После тяжелой умственной работы меня тянуло в сон, да и время было поздним, а вставать все же рано и поэтому раздевшись, лег спать, видя в последствии сны.

… И я не понял, как настало утро.

Только вроде вот лег и закрыл глаза, а через мгновение кто-то стучится в дверь.

Не хо-чу. Я в домике…

— Господин зельевар! Это я, Олд! Вам надо вставать! — не надо. Я только лег недавно и видел сны про денежное дерево на чудесном поле. — Господин зельевар, вы свадьбу пропустите!

— Ааа… — зевнул, пытаясь открыть глаза. — Да, свадьба. Иду.

Сомневаюсь, что мой придушенный голос услышали и в подтверждение этого в дверь снова постучали. Я уже начинаю ненавидеть свадьбы.

Ощущая холодный пол босыми ногами, открыл дверь, все еще силясь разлепить глаза и поднять веки. Мое заспанно-помятое лицо было громче любых слов.

— Простите, Олд, я просто поздно лег, — снова зевнул, прикрывая рот ладонью и переминаясь с ноги на ногу. Боги, я хоть в штанах?..

Пронесло, пусть мне казалось, что я их тоже снимал. Вот грудь голая, мурашками начала покрываться — лишь бы никто из женского населения сейчас не прошел.

— Господин зельевар, вы бы оделись, а то так и заболеть можно. Я вас здесь подожду, — Попросить доспать явно не получится. Пришлось одеваться и просыпаться, хотя с последним у меня были большие проблемы еще со студенческой жизни, я сова. Бедная несчастная «сова».

Вырядился сразу в почетную одежду, не забыв переложить кольцо в карман штанов. Опасно, конечно, но мне спокойнее, когда оно рядом. Может на веревочку повесить? Цветы и конверт тоже прихватил, как и не подошедшие вещи, которые всучил трактирщику. На что мне выдали: «Пойдемте, вначале обувь померим. Под вашу ногу заказывали». Я уже был готов на все, лишь бы не тормошили. Когда я сонный — я тупой.

Мы вышли к дому, и это был точно не дом зазнобы-Олда, но я совершенно не помнил это место, а значит здесь и не был. Маленький деревянный домик, без клумб и огорода, что примечательно. А также видно, что здесь прибирались недавно.

— Вот здесь я и живу иногда, когда все надоедает, — почему-то смущенно произнес трактирщик, открывая калитку. Та жалобно скрипнула, — Вы постойте здесь, я быстро.

Собственно, заходить и не собирался, я здесь досплю.

Но дремал под пение птиц недолго, только глаза успел закрыть. Вышедший из дома Олд держал в руках длинные, огненно-красные остроносые сапоги с широким голенищем и больше смахивающие на женскую обувь. Небольшой каблук также наводил на эту мысль. Посмотрев на свои немного потрепанные и пыльные ботинки, начал уже мысленно скучать по ним.

— А это точно необходимо?

— Без них никак, уж извините. Но вы примерьте.

Вздохнув, снял свои и надев предложенные. С размером было идеально, нигде не жало и не давило, но выглядело все равно смешно. И вот такой вот я — с цветами красивый почетный гость. Но здесь не столица, здесь за такое не засмеют, надо просто привыкнуть.

Несмотря на раннее утро нам встречались спешащие жители, поздравляя Олда со свадьбой и меня с должностью, отмечая, как идет мне наряд. Некоторые интересовались и цветами, чей аромат за ночь стал еще сильнее. Да, в моих руках находилось редкое богатство.

Торжество должно было проходить на площади, на которой установили несколько столов в форме буквы П; тут все были при делах — украшали, носили, расставляли, ругались и спорили. И при этом никто не суетился, зная свои обязанности. Все, кроме меня одного.

— Может мне тоже с чем-нибудь помочь? — ощущая неловкость от того, что ничем не занят, повертел головой, прикидывая, куда себя деть. Но мои благородные порывы были остановлены удивленным голосом жениха:

— А зачем?

Этот простой вопрос ввел меня в ступор, и пару секунд я собирался с мыслями для ответа.

— Ну как, внести там свою лепту в дело… Все же что-то делают, вот и я помочь хочу.

Наверное, у меня было жалобное выражение лица: Олд широко улыбнулся, хлопнув меня по плечу — на этот раз легонько.

— Да не переживайте, господин зельевар, и без вас управятся. У вас же важная роль на свадьбе, вдруг что с вами случится, и как мы без вас? Вот, сядьте сюда, — мне выдвинули стул из-под стола. То ли берегут, то ли я многое не знаю, и мне не хотят говорить до момента церемонии. Последнего боюсь значительно больше.

Я сидел, наблюдая за действиями других: вот прошла Маргарита в нарядном голубом платье с красными бусами на шее и руках, неся свернутые белые скатерти. Улыбнувшись мне,