Нелинейная зависимость - Дмитрий Янковский

«Слава Богу, успели!» – подумав Андрей, поняв, что незнакомец держит в руке пистолет.

– Андрей, тебе надо пройти со мной. – раздался очень знакомый голос.

Память судорожно начала перебирать варианты, где бы этот голос мог звучать раньше, но ничего путного на ум не приходило. Знакомых следователей Андрей вспомнить не смог.

– Да сейчас. – выдохнул он, отстраняя Галину.

– Что вы от него хотите?! – истерически взвизгнула она и соскочила на пол.

Высокая нота прозвучала в ее голосе непривычно жалобно.

– Я его никому теперь не отдам! – уже тверже добавила девушка. – Мне его послала святая Мария. Никто до него меня так не любил!

– Андрей, у меня мало времени. – тверже сказал незнакомец знакомым голосом.

Его лица не было видно – свет из коридора беспощадно слепил глаза.

– Иди прочь! – Галина двинулась на него всем своим огромным телом. – Если ты вышел из ада, то возвращайся обратно! Я никому его не отдам!

– Сядь. – ледяным тоном осадил ее незнакомец. – Андрей, если ты сейчас не выйдешь в коридор, я буду вынужден прострелить тебе ногу.

– Что?! – ничего не понимая, Андрей сел на кровати.

Но все решила Галина. С криком: «Нет!!!» она бросилась в дверной проем, пытаясь смести незнакомца массой тела, но вдруг остановилась, будто налетела на стену. Пошатнулась, отшагнула назад, повернулась и рухнула на спину возле кровати. Прямо в прямоугольник света, начерченный на полу.

Совершенно сбитый с толку, Андрей опустил взгляд и увидел в груди Галины обожженую черную дырочку, из которой тремя толчками выплеснулась алая струйка. Запах сгоревшего пороха и свежей крови густо заполнил комнату. Глаза девушки остались открыты, отражая светильники, но в них уже не было жизни. Ни капли. Струйка из груди перестала пульсировать и растекалась по полу быстро прибывающей лужицей.

– Ты что, с ума сошел? – хриплым голосом прошептал Андрей.

– Тебя я убить не могу. – вместо ответа сказал незнакомец. – Но могу так искалечить, что ты сам удавишься при первой возможности.

Он покачал стволом пистолета с глушителем.

– Пуля такого калибра всегда ломает кость. – пояснил он. – Один выстрел, один перелом. Пойдем пожалуйста, мне очень не хочется тащить тебя на себе через всю больницу, словно мешок с дерьмом.

Андрей встал, чувствуя, как дрожат у него колени.

– Кто ты такой? – спросил он и замер, не веря глазам.

Перед ним стоял дядя Коля. Многодневная щетина делала лицо почти черным, но в глазах уже не было и проблеска привычной апатии. Сейчас это были глаза убийцы – так террористы глядят в объективы репортеров, когда им удается достигнуть поставленной цели.

– Пойдем. – дядя Коля махнул стволом в сторону выхода.

– Куда?

– На кудыкину гору, картошку копать.

Посреди коридора, не далеко от поста медсестры, валялся пакет с пирожками, который сегодня посетительница принесла дяде Коле. Пирожки были самые настоящие, несколько штук сиротливо рассыпались по полу. А на посту, уронив простреленную голову на стол, сидел Володя – рука еще сжимала телефонную трубку.

Андрей почувствовал, как глаза защипало от слез.

Он только сейчас осознал, что трубка мобильного телефона до сих пор висит у него на проводе вокруг талии – так и не пригодилась, а Володю может быть и спасла бы. Какое-то новое, жгучее чувство неисправимой вины пронзило все тело.

– Сволочь… – процедил Андрей сквозь зубы, и сам испугался своих слов.

Он вдруг до конца понял, что это не кино, не театр, что за неосторожно брошенное ругательство можно запросто получить в лоб рукояткой пистолета. А то и пулю. Хотя нет, убивать его явно не собираются.

– Если тебе в морду направили ствол, – говорил Андрею сержант в учебном отряде. – Но сразу не выстрелили, значит еще поживешь. Значит от тебя хотят чего-то другого. Или здесь тебя убивать почему-то невыгодно.

«Может я просто сплю?» – подумал Андрей.

– Кому он пытался звонить? – спросил дядя Коля, проходя мимо трупа.

– Моему другу. – Андрей решил не играть в пионера-героя.

– Где он?

– Не знаю. Где-то недалеко, в машине. С ним еще должен быть следователь.

– Зачем?

– Мы договорились задержать медсестру за изнасилование пациента.

– Понятно. Звони ему и говори, что сегодня ничего не получится.

Андрей дрожащими руками вынул телефонную трубку из остывающей Володиной ладони, и набрал номер.

– Паша? На сегодня отбой.

– А раньше ты не мог позвонить? – раздраженно ответил Пашка. – Три часа здесь торчим. Конспиратор.

– Извини. Так получилось. Случилось. Ну, в общем мы рассорились.

– Понятно. Я понял. Ладно, я тогда на днях заскочу.

– Хорошо.

Андрей положил трубку, чувствуя, как и без того бешено колотящееся сердце начало набирать обороты. Шея отчетливо запульсировала, щеки бросило в жар, а в ушах засвистело. Андрей сделал пару глубоких вздохов, но успокоения это не принесло. Дядя Коля коротко ткнул его в бок массивным глушителем.

– Все, двигай. Шагай, говорю!

– В ночной рубашке?

– Не твоего ума дело. Скажу, и голышом побежишь.

Андрей понял, что спорить бессмысленно, а подступающий ужас сложившейся ситуации заставил мозг работать на повышенных оборотах. От недостатка информации становилось еще страшнее.

«Я три дня пролежал в одной палате с убийцей.» – думал Андрей, неловко перебирая ногами. – «И что ему от меня нужно?»

– Ты можешь передвигаться быстрее? – начал злиться дядя Коля.

– Мне мешает ночная рубашка. – Андрей тоже не удержался. – Я привык ходить в брюках, а не в платье!

– Можешь снять. – безразлично сказал дядя Коля.

Андрей промолчал, прикидывая, сколько ему еще придется оттягивать время. Позади с грохотом рухнуло на пол мертвое тело Володи.

Еще в университетской общаге был придуман условный знак – простой, эффективный и мало заметный для постороннего уха. Сигнал, заставляющий собеседника понять, что делать надо не то, что говорят сейчас, а то, о чем договаривались заранее. Но с коррективами на неудачно сложившиеся обстоятельства.

Допустим, звонит студент на вахту общаги, просит позвать одного из знакомых и сообщает, что на часик задержится. Но через часик вахтерша уже никого постороннего не пустит. Значит надо ответить:

– Облом. Мы расходиться собрались. Расходимся. Так что в следующий раз.

Но это лишь для ушей вахтерши. На самом деле повторение чуть разной по звуку, но одинаковой по смыслу фразы означает – все нормально, мы собираемся пить до утра, но вахта закрыта. Поднимайся по водосточной трубе.

В ответ на это надо ответить таким же повторением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});