Дюна: Пол - Брайан Херберт

избивали одетых в зеленое заключенных, арестованных священников, отколовшихся от основной религии сект. Вскоре охранники привели заключенных к покорности, хотя для этого им пришлось прибегнуть к парализующим дубинкам. Пол смотрел на эту сцену, не произнося ни слова. Зная о том, что они сделали, Пол едва удерживался от того, чтобы немедленно не приговорить их к смерти. Но не надо спешить. Всему свое время. Есть вещи, которые нельзя прощать.

По рыже-красному сплетенному из волокон специи ковру, только сегодня уложенному перед троном, важно прошествовал Корба. На нем была чистая белая накидка, украшенная алыми символами. Одежда намеренно была выбрана так, чтобы выгодно отличаться от зеленых одежд арестованных священников, которых охрана толкала вслед Корбе. Он совершенно перестал походить на федайкина.

Пятеро узников были покрыты синяками и ссадинами, в запавших красных глазах застыло безжизненное выражение покорности судьбе. Только один священник, высокий человек с благородной осанкой, держался мужественно и вызывающе. Не скрывая презрения, стражники повалили заключенных на каменный пол. Им хватило благоразумия сохранить полнейшее равнодушие, граничившее с прострацией. Мятежного жреца солдат ударил сапогом, и священник рухнул на спину.

Отвесив церемонный поклон, Корба остановился у подножия трона.

– Благородный и возвышенный Муад’Диб, столп вселенной, я привел к тебе на суд непокорных священников секты Дур. Они были схвачены при попытке осквернить гробницу твоего отца и похитить из нее его череп!

Закрыв глаза и вознеся молитву (представление для легковерной публики), Корба наполовину вытащил из ножен крис, готовый стать палачом.

Пол с трудом сдержал ярость.

– Жрецы Дура были когда-то уважаемыми в Империи людьми, они руководили церемониями бракосочетания и коронации Императоров. И вот теперь вы вознамерились вскрыть гробницу моего отца! Вы стали грабителями могил, мародерами? Осквернителями праха?

Корба ждал сигнала своего повелителя, но Пол колебался, не зная, как поступить в этом случае. Действия жрецов были еще одним примером вопиющей безответственности неконтролируемой религиозности. Но как управлять религией – своей или древней? Помогут ли сейчас терпимость и милосердие? Или надо принять крутые меры? Что посоветовал бы ему отец?

Один из запуганных священников, большой живот которого делал его похожим на грушу, с трудом поднялся на колени и умоляюще посмотрел на Императора. Глаза несчастного заливал обильный пот.

– Сир, выдвинутые против меня обвинения, ложны. Я даже не знаю этих людей – я служу в другом ордене! Меня заставили надеть эту зеленую накидку! Я вообще был дома по случаю праздника.

– Он лжет, – сказал Корба. – Его так называемый праздник был конспиративной сходкой заговорщиков, на которой он и его соучастники обсуждали планы твоего свержения. Любая клятва в верности, какую он сейчас скажет, не стоит того сотрясения воздуха, которое она вызовет.

Пол вперил сверкающий взгляд в коленопреклоненного человека.

– Я всегда терпимо относился к чужим религиям, но я не намерен терпеть инсинуации и заговоры, угрожающие мне, и тем более не стану я терпеть осквернение могилы моего отца – благородного герцога Лето Атрейдеса. – Внезапно Пол ощутил неимоверную усталость. – За это вы должны умереть.

Охранники грубо схватили толстого человека и попытались оттащить его назад, к другим узникам, но он вдруг обмяк и повис на руках у солдат. Корба коснулся пальцами его шеи и громко фыркнул.

– Он мертв. – По-волчьи ухмыляясь, он бросил презрительный взгляд на других одетых в зеленое жрецов, а потом обернулся к собравшимся в аудиенц-зале:

– Муад’Диб поразил его взглядом! Никто не может ускользнуть от взора нашего Императора.

Пол явственно услышал, как послушная толпа тихо и благоговейно повторяет его имя.

Мужественный священник-патриций поднялся на ноги.

– Вскрытие бы показало, что этот несчастный умер от укола отравленной иглой. Дешевый трюк! – Он сделал два шага вперед, несмотря на все попытки солдат удержать его на месте. – В тебе нет ничего святого. Жрецы Дура называют тебя демоном, Пол Атрейдес!

Услышав такое неслыханное оскорбление, толпа взорвалась диким воем.

– Вырвите им глаза! – пронзительно заверещала какая-то женщина. Один из священников жалобно застонал, но другие заставили его замолчать.

Пол вспомнил войну убийц, битвы на Икаце и Груммане, кровь и трагедии, вспомнил он, с какой любовью он и его близкие хоронили останки герцога Лето, его череп. «Самой большой ошибкой моего отца было то, что он не был достаточно суров к своим врагам».

– Все вы умрете за преступления, совершенные вами под влиянием вашей отступнической религии, – сказал Пол, глядя на одетых в зеленое жрецов и зная, что Корба сделает их смерть долгой и мучительной. – Отныне и навсегда я запрещаю вашу безрассудную веру. Я приказываю сровнять с землей все ваши святилища в моей Империи. Мой Кизарат займется вашими последователями, чтобы наставить их на истинный путь. – Он встал и повернулся спиной к толпе, давая понять, что аудиенция окончена. – Отныне в моей Империи не будет священников секты Дур.

На следующий день Пол принимал в расположенных за троном личных покоях дорогих гостей. Правда, на лицах леди Джессики и Гарни Холлика застыло безрадостное выражение. Пол обнялся с матерью и хлопнул по ладони Гарни. Оба прибыли на одном лайнере Гильдии, и Пол был страшно рад их видеть.

Он отбросил свою обычную настороженность и вздохнул, нежно глядя на мать и друга.

– Мама, Гарни, я так скучал без вас. Все ли хорошо на Каладане и на Гайеди Прим?

Гарни был обескуражен вопросом и промолчал, но Джессика ответила без промедления:

– Нет, Пол. Мало хорошего происходит на обеих планетах.

Гарни был удивлен таким прямым ответом, но счел нужным добавить:

– Мне удалось сдвинуть дело с мертвой точки на Гайеди Прим, милорд, но вся планета продолжает корчиться от боли в застарелых ранах. Потребуются поколения, прежде чем население научится жить самостоятельно и по-новому.

Пол озабоченно посмотрел на Джессику.

– Что случилось на Каладане, мама?

Джессика, как всегда, выглядела по-королевски. Именно такой она всегда была перед своим герцогом Лето.

– У нас были демонстрации, протесты, на нашу голову сыпались оскорбления. Дезертиры из гвардии Атрейдесов заняли замок Каладан и укрепились в нем. Мне пришлось искать убежища в другом месте и скрываться до тех пор, пока мне не удалось снова взять события под контроль. Были сожжены дотла многие деревни.

– Дезертиры? Из гвардии Атрейдесов? – Пол был уверен, что Каладан всегда останется бастионом стабильности, неприкосновенным запасом его сокровищницы. У него и так хватает проблем, особенно с этим беспрестанно жалящим в самых неожиданных местах оводом – графом Мемноном Торвальдом. Он жестко посмотрел на Гарни.

– Как это стало возможным?

– Они помнят герцога Лето, милорд. Они надеются, что вы будете таким же, как он.

Сначала надо разобраться с практической стороной дела.

– Подавлен ли мятеж?

– Мятеж подавлен, но проблема не решена, – ответила Джессика. – Они разочарованы тобой, Пол. Ты рассчитывал на их верность, но не сделал ничего, чтобы ее заслужить. Я много лет общалась с ними от твоего имени, но они все равно