Доверие (СИ) - Алёна Сереброва

«Меня», не «Нас»!'

— Или они не справились?

Старик поднимается и подходит ближе. Нависает над Макаром, так что приходится задрать голову, чтобы видеть лицо. От холодного изучающего взгляда хочется поёжиться. Теперь он знает, как чувствую себя бактерии под микроскопом.

— Или… — во взгляде старика появляется задумчивость. — Ты не сова, да? Вы связаны ментально? Удивительно!

Макара от чужого озарения, словно током прошибает, а сердце заходится в груди, будто пытается отбить ритм сразу за два тела.

— Приведи остальных.

— Нет.

— Я хочу поговорить.

— Говорите со мной.

— Если вы согласитесь на ряд тестов, то я дам вам доказательства, что вы не первые в «Бастионе».

— Нет. — Звучит твёрдое и уверенное. И говорит это уже не Макар, а вновь забравший себе своё тело Костя. — Они сюда не придут.

Макар бьётся в чужом сознании, но добиться уже ничего не может. Не пускает его Костя к управлению. Держит на удалении. И когда только успел научиться.

— Твоё дело, — по-змеиному улыбается старик. — Мне и тебя вполне хватит. Для начала…

Глава 26

Быть гостем в собственном теле это… жутко. Хотя Лука и постарался загнать страх как можно глубже, когда понял, что предстоит. Сосредотачивался на разговоре, на движениях Макара или любом другом предмете, что попадал в поле зрения отца. Всё что угодно, только не думать о том, что происходит.

Запертый, словно в клетке, в собственном теле, которое сейчас и вовсе не чувствует. Без возможности пошевелиться или моргнуть самостоятельно. Да даже дышать…

«Поговорили? Может пора заканчивать?»

Даже мыслям он старается придать оттенок уверенности, не показывать, что испытывает. Хотя и подозревает — отец всё равно знает.

«А что если?..» — заполошно мелькает мысль о том, что отцу может просто понравиться в его теле. Будут ли они в этом случае и дальше вместе сосуществовать, как сейчас, или его вышвырнут в мир в виде призрака?

Откуда-то тут же тянет колкой прохладой, хотя только что Лука не чувствовал вообще ничего. Холод обволакивает, словно коконом, тянет куда-то вниз. Кажется, будто такое уже было. Что-то смутно знакомое… То ли в реальности происходило, то ли снилось. Однако выловить из всколыхнувшейся памяти Лука ничего не успевает. Ощущение исчезает так же внезапно, как и возникло, оставляя его одного.

Лука давится вдохом, надсадно кашляя и чувствуя, как внутри заполошно бьётся сердце. На осознание уходит несколько секунд, а потом он оборачивается ведомый ощущением чужого присутствия рядом и лёгкого холодка скользнувшего по взмокшей спине.

Отец стоит чуть в стороне: хмурый и какой-то словно виноватый. Что тут же подтверждается коротким, но искренним:

— Прости.

— Забыли, — выходит резче, чем хотелось бы.

— Не стоит забывать, Лука. Помни этот опыт и… никогда не давай призракам полный контроль.

Сглотнув, Лука растирает влажную шею и тут же следом оттягивает воротник.

— Как он вернётся?

— Так же как и ушёл. Не беспокойся о нём.

Лука кивает, устало откидываясь на спинку кресла. В квартире не слышно ни звука. Видимо оставшимся на кухне не удалось найти интересную тему для разговора, либо, что вероятней, они просто прислушиваются к происходящему здесь.

«И ни черта не понимают».

Тем более сейчас, когда они могут слышать только его.

— Поговорим о тебе?

— И что ты хочешь сказать?

На отца Лука бросает лишь короткий взгляд. Смотреть на него не хочется. По крайней мере, пока свежи воспоминания о собственной беспомощности. Хотя он сам согласился и примерно знал, на что шёл.

— О том, что произошло.

— Ничего особенного. Просто опыт одержимости, — Лука старается казаться небрежным, хотя от одной мысли обо всём этом внутри холодеет.

— Если такое случится, как я уже сказал, не позволяй чужой душе забрать полный контроль. А ещё ты всегда можешь выгнать подселенца.

Лука снова оборачивается к отцу. Тот так и стоит в паре шагов: полупрозрачный, бесцветный, словно тень прежнего себя.

— И каким же образом? Я даже дышать сам не мог! — резко, зло, надтреснуто. Лука замирает, поджав губы, и прислушивается.

И точно. За дверью тут же раздаются быстрые лёгкие шаги, а следом за ними звучит и голос Алисы:

— Лука, всё в порядке?

И что ответить? Сознаться, что ни черта не в порядке? Что он до сих пор не отошёл от случившегося? А тут ещё и Макар лежит на диване словно неживой: бледный, расслабленный, только что руки на груди не сложил.

— Всё хорошо. Выйдем, как только закончим.

«Как будто есть варианты».

Лука хмуро смотрит на отца, слушая, как медленно, словно нехотя, уходит Алиса.

— Просто помни, что твоё тело — только твоё и ничьё больше. И, если бы ты сосредоточился, то смог бы увидеть или ощутить меня. Представь одну клетку с двумя… ну допустим котами. Сравнение ничем не хуже других, между прочим.

— И? — Лука бросает быстрый взгляд на Макара, чтобы убедиться тот хоть и поверхностно, но дышит. Значит всё пока идёт нормально и можно не волноваться. Хотя на душе всё равно неспокойно.

— И, если дверь открыта, то один вполне может надавать другому по ушам и вышвырнуть.

— А если закрыта?

— Ты хозяин клетки. Тебе и решать, открыта она или нет, — отец складывает руки на груди и задумчиво добавляет: — По правде говоря, если не озаботиться защитой, то твоя дверь всегда открыта для посторонних сущностей. И даже больше чем у простых людей. Но большинство сущностей для этого не приспособлены, хоть и тянутся к твоему сиянию, словно мотыльки на огонь. А вот остальные…

— И что за защита? — по спине ползет морозец, неприятный, похожий на тот, что он почувствовал совсем недавно, будучи наедине с пустотой.

— Самый минимум у тебя есть. Тихон всю мелочь отгоняет, стоит им только подойти, ведь ты его человек. А вот крупные… У меня было вот это.

Отец разворачивает левую руку так, чтобы было видно татуировку на внутренней стороне. Лука