Порочные ангелы (ЛП) - Карина Халле

головы, то тут уже ничего не сделаешь, так что это оставь напоследок, — хихикает он.

— Именно это я и планирую сделать.

— Скажи, какие инструменты тебе понадобятся, и я пойду, подготовлю кабинет.

Доктор поднимается, чуть ли не ликуя от радости.

Его кабинет — небольшой гостевой коттедж, в котором он проводит большую часть времени. Я хотел, чтобы его дом пыток был как можно дальше от меня, потому что крики не доставляли удовольствия во время ужина, однако теперь мне хочется, чтобы стены его офиса не были звуконепроницаемыми. Я решаю открыть все двери и окна, чтобы все слышали, что мы делаем с Франко.

— Мне нужна пила, — отвечаю я. — Очень тупая и прочная пила. Та, которой можно прорвать плоть, хрящи и кости. Еще мне нужна банка кислоты, в которую можно окунать пальцы и языки. И, наконец, мне понадобится электрохлыст. И раскаленная кочерга. И мой Taser.

— Ясно. А может, принести еще крысу и ведро? Средневековые пытки никогда не выйдут из моды. — Он направляется к двери. — Франко на втором этаже, без сознания, но я его спущу. Кровотечение я остановил, потому что не был уверен в том, что ты хотел с ним сделать. К тому времени, когда ты подойдешь, он будет уже в сознании.

Тяжело сглатываю, чувствуя охватывающий меня гнев, подобный электрическому пламени. Франко заплатит за содеянное. Он пожалеет о том, что вообще взглянул в сторону Луизы. А потом я покажу ей, что будет с теми, кто причиняет ей боль. Покажу ей его. И она поймет, на что я готов пойти ради нее.

Только ради нее.

Луиза

Крики начинаются в четыре часа утра, спустя примерно два часа после нападения Франко, и продолжаются в течение дня. Сначала они напоминают мне о пытках Сальвадора, которые мне доводилось слышать, и мешают спать.

Не то чтобы я могла спокойно уснуть после произошедшего. Я знаю, что Эсте и Хуанито всегда поблизости, наблюдают за мной, пока Хавьер занимается пытками, но это не означает, что им можно доверять. Кто защитит меня от них? Хотя Хуанито кажется довольно спокойным, возможно, потому что он молод и напоминает мне мальчика, рядом с которым я выросла. И, надо отдать должное Эсте, он даже не обижается на то, что я снова на него напала.

Все же, некоторое время спустя, я смогла расслабиться, опустив голову на кухонный остров. Проснувшись в десять часов утра, я вижу, что кухня заполнена солнечным светом, и Хуанито подает мне чай с тостом, от которого я отказываюсь из-за отсутствия аппетита. Тут я замечаю, что со стороны коттеджа — кабинета Доктора — все еще доносятся крики, только теперь они слабые и единичные. Они больше никак не влияют на меня, мне удается их игнорировать и, если быть честной, они даже немного меня радуют.

Совсем немного.

Когда пришел Франко, я лежала в постели и мечтала о жизни, которой у меня никогда не было. Сначала я подумала, что это Хавьер решил провести со мной ночь. Мне было безумно стыдно, когда он не захотел спать со мной, я ненавидела себя за свою нужду и уязвимость перед ним. Просто я не хотела оставаться в одиночестве. У меня были на то причины, и все они оказались весомыми.

Поняв, что в комнату зашел Франко, я тут же закричала, увидев в его глазах темноту и то, зачем он сюда пришел. Я думала, что он начнет неуклюже и медленно приближаться ко мне, ведь его нога была ранена, но вместо этого он мигом сбросил меня с кровати на пол и, пару раз ударив по лицу, начал душить меня одной рукой, второй болезненно сжимая мою грудь и стягивая с меня нижнее белье.

Сальвадор научил меня тому, что нельзя давать ответный удар. Научил меня тому, что нужно прекращать сопротивление. Он всегда говорил, что на правах мужа мог делать со мной что угодно, хотела я того или нет. Даже если бы я была одной из его шлюх, он, вероятно, говорил бы то же самое. Он мог делать то, что хотел просто потому, что был Сальвадором Рейесом.

Но я не собиралась позволять Франко насиловать меня, поэтому сопротивлялась, пусть и напрасно. Его хватка на моем горле была настолько сильной, что я чувствовала, как жизнь ускользает от меня. Мое зрение стало мутнеть, в легкие больше не попадал воздух. Я думала, что так и умру на этом полу, абсолютно беспомощная, пока Франко делал со мной все, что хотел.

Мысль о такой смерти настолько напугала меня, что я даже не могла осознать происходящее.

В этот момент в комнату влетел Хавьер, который выстрелил во Франко и освободил меня. Моим первым инстинктом был побег. Все формальности Хавьера, его вежливость и даже похоть больше не имели значения. Он должен был защищать меня, и я как идиотка поверила льву, который никогда не станет охранять овечку, тем более от собственного прайда.

Но, конечно же, бежать мне было некуда. Из золотой клетки выхода нет. Поэтому Эстебан и Хуанито отвели меня в начищенную до блеска кухню, где осмотрели меня и обработали мои синяки. Пока они это делали, по джунглям начали разноситься крики Франко, достигая дымчато-голубого предрассветного неба, и мои страхи начали улетучиваться. Все внутри меня поменялось, словно одни химические вещества стали преобразовываться в другие.

Мой страх сменился гневом. И когда я проснулась под скулящие крики Франко, я позволила этому гневу окутать меня.

Хавьер спрашивал, почему я не могла достаточно разозлиться.

Да потому, что я не позволяла себе этого.