Сезон мертвеца - Дэвид Хьюсон

– Вы только посмотрите на это! – чуть было не задохнулся от восторга Катанья.

Росси повернул голову в ту сторону, куда показал напарник, и увидел человек восемь артистов, загримированных под исторических деятелей и героев художественных произведений. Они разыгрывали исторические сценки и тем самым зарабатывали себе на жизнь. Впервые Росси столкнулся с подобным зрелищем много лет назад, и тогда оно произвело на него самое благоприятное впечатление. А потом артисты разбрелись по всему городу и превратились просто в мошенников, обирающих легковерных туристов.

Впереди этой группы шествовала "Статуя Свободы", а за ней грациозно следовала "Мона Лиза". Чуть позади шли древнеримские государственные деятели, облаченные в разноцветные тоги. Один патриций выделялся особо. Он был напудрен до безобразия и покрыт чем-то вроде гостиничной простыни. Он держался величественно и претендовал, похоже, на изображение Юлия Цезаря.

Лука Росси сразу заметил его несоответствие историческому образу. У молодого человека были роскошная шевелюра и миловидное лицо, а Цезарь, как известно, стал диктатором в зрелом возрасте, уже будучи лысым. Парень явно не пожелал тратить время и деньги на маскарад, а просто решил немного заработать на великодушии и невежестве туристов. К сожалению, такой расчет часто оказывался верным.

"Или парень косит под Брута? – подумал Росси. – Тогда неудачно: для племянника Цезаря у него слишком длинные волосы". Что-то в этом человеке настораживало Росси. Лже-Брут стоял неподвижно, каменное лицо никак не реагировало на происходящее. А ведь для успеха нужно проявлять хоть какую-то инициативу: корчить рожи, заводить ротозеев, поощряя их к безболезненному расставанию с деньгами. Именно для этого сюда приходили rope-актеры, писатели, поэты и художники; только так заставляли открывать богатых туристов толстые кошельки.

Лука безотрывно смотрел на "Брута". Парень не только стоял как столб, с каменным лицом, но и вообще делал вид, будто ему на все наплевать. Было ясно, что он не хочет заработать даже на билет в метро.

Катанья дернул Росси за руку:

– Вы только гляньте на "Мону Лизу", она просто прелесть. Думаю, она сейчас заграбастает все деньги.

Росси перевел взгляд на высокую фигуру, облаченную в длинное черное платье, она топталась в нескольких метрах от "Брута". Голову ее обрамляла золотистая рамка.

– Это мужчина, – сказал Росси. – Я однажды задержал его за то, что он вытащил кошелек у какого-го туриста.

– Вы серьезно? – не поверил Катанья. – Вы хотите сказать, что это гомик?

– Нет, – недовольно поморщился Росси. – Почему обязательно гомик? Нельзя же воспринимать все буквально. Если артист выбрал для себя женскую роль, то это вовсе не означает, что он голубой.

Он снова посмотрел на "Брута". Простаки всегда считают гомосексуалистом того, кто наряжается в женскую одежду, забывая при этом, что внешность обманчива. Впрочем, довольно часто они сами хотят быть обманутыми, такова уж человеческая природа. Эта мысль показалась ему чрезвычайно интересной, но он слишком устал, чтобы далее размышлять на эту тему.

Он посмотрел на часы:

– Где же наш кретин? Он сказал, что пробудет там не более часа, а сейчас уже...

Откровенно говоря, Росси не помнил, когда Валена вошел в ворота бразильского посольства и, стало быть, не знал, когда он должен выйти на площадь. Просто детективу показалось, что прошло уже немало времени.

– Прошло пятьдесят восемь минут, – доложил Катанья. – Так что у него есть в запасе еще несколько минут.

Росси мысленно проклял и мерзкого телеведущего, и чересчур педантичного напарника. В этот момент из дверей посольства вышел вальяжный Валена.

– Похоже, он так же плохо ориентируется во времени, как и я, – проворчал Росси, направляясь к Артуро. – Он мог провести с друзьями еще по меньшей мере сто двадцать секунд.

– Да, – согласился Катанья.

Валена в белоснежной рубашке с жирными пятнами от еды остановился на верхней ступеньке лестницы и принялся нервно озираться. Росси, приблизившись к телезвезде, учуял запах алкоголя, скорее всего шампанского.

– Что это за охрана такая? – громко возмутился Валена, взмахнув руками. – Вы должны следить за каждым моим шагом, а не болтаться черт-те где!

– Приносим свои извинения, – официальным тоном произнес Росси, заметив боковым зрением, что Катанья догнал его. – Мы просто не хотели нарушать ваше общение с людьми.

– Идиоты! – заорал во весь голос Валена, выкатив налитые злобой глаза.

Росси подумал, что этот мерзавец, всегда отличавшийся хамским поведением, изрядно перебрал на дипломатическом приеме. А может быть, и нюхнул белого порошка, чтобы дела пошли совсем хорошо.

– Автомобиль ждет вас, синьор, – подчеркнуто вежливо объявил Росси.

Валена скатился с лестницы и быстро зашагал в противоположный конец площади, где они оставили припаркованный автомобиль. Росси еще раз выругался и поспешил за ним, дав напарнику понять, чтобы не отставал. Через секунду он пристроился справа от Валены и привычно оглядывал снующих взад и вперед людей, а Катанья делал то же самое слева от охраняемого. Тело Росси ныло от усталости, перед глазами плыли темные круги. Его единственным желанием в эту минуту было поскорее отделаться от зажравшегося бездельника, вернуться домой и хорошенько выспаться.

Проходя мимо актеров, Катанья неожиданно остановился и схватил за руку шедшего впереди Валену. Тот дернулся и стал испуганно вертеть головой. Росси окончательно уверовал, что в крови толстяка есть нечто похлеще шампанского.

– Окажите честь этим актерам, синьор, – громко объявил Катанья.

– Что? – не понял Артурс.

Росси недовольно поморщился. Когда-нибудь он не выдержит и как следует врежет выскочке-полицейскому, который всем действует на нервы идиотскими расспросами и пустой болтовней.

– Вы только посмотрите, как он хорош, – затараторил Катанья, показывая на лже-Брута. – Ради всего святого, дайте ему хоть какую-то мелочь. Вот...

Не долго думая он швырнул горсть монет прямо перед носом ошарашенного телеведущего. Длинноволосый парень шагнул вперед и поймал монеты в дешевую черную шляпу. При этом он как-то странно ухмыльнулся.

– Ну ладно, – сказал Росси, – ради Бога и любви к искусству. – Он полез в карман и вынул немного мелочи. Только сейчас он сообразил, что сделал это автоматически, не задумываясь о целесообразности своего поступка. А "Брут" тем временем продолжал ухмыляться и ждать дальнейших подношений. Росси бросил в его шляпу несколько мелких монет, поймав себя на мысли, что фактически совершает преступление, подкармливая мошенника. Однако больше всего его раздражала бессмысленная ухмылка "Брута" – парень вел себя так, словно пришел на площадь вовсе не за мелкими подачками.

– Довольно! – приказал Росси, пытаясь отыскать глазами хотя бы одного полицейского.

Но когда они нужны больше всего, их обычно не бывает поблизости.

– Ты больше ничего не получишь, – сказал он "Бруту". – Убирайся прочь, пока я не разозлился.

Все еще ехидно ухмыляясь, "Брут" отвесил низкий поклон, но не сдвинулся с места. И тут у Росси вдруг выступили на спине холодные капельки пота. В лице этого актера промелькнуло что-то знакомое. Лука уже видел этого человека, но где и при каких обстоятельствах? Ясно, что обстоятельства были весьма неблагоприятные, иначе встреча не вызвала бы у него тревогу.

44

– Как я уже сказал, – продолжат Марко, – мы купили эту собачку при очень печальных обстоятельствах. Сейчас я даже не могу вспомнить, кому впервые пришла в голову эта идея. Помню только, что мы никогда не обсуждали эту тему.

Ник заерзал на стуле, неожиданно почувствовав себя дискомфортно. Ему очень не хотелось вспоминать прошлые времена, так как ничего, кроме боли, эти воспоминания ему не доставляли. Да и зачем сейчас ворошить прошлое? Правда, иногда в его сознании возникали смутные воспоминания, но он гнал их прочь, пытаясь сосредоточиться на будущем. А Сара пристально следила за ним и прекрасно понимала, какие именно чувства одолевают его в эту минуту. Она протянула руку и погладила его по тыльной стороне ладони.

– И вот в один прекрасный день я прихожу к этому человеку, – рассказывал между тем Марко. – К тому самому, который предлагал мне собаку. При этом я нес какую-то чушь, не знал толком, о чем его спросить, и вообще не понимал, зачем мне эта собака. Это был старый фермер, он жил на небольшом участке земли в самом конце поселка и слыл среди местных жителей отъявленным мерзавцем. Так вот, он смотрел на меня как на идиота, который сам не знает, чего хочет. Я видел это по его глазам. Впрочем, так оно и было, чего тут скрывать. При этом он все время повторял: "Это собака", – как будто я говорил ему что-то другое.

Марко поерзал в инвалидной коляске, напряженно вспоминая, что было дальше.