В рамках дозволенного - Валерия Савельева

обычного дурака, подкидываем, но не переводим. Сначала, как и договаривались, на желания. Потом можно поменять ставки.

Мы сдвинули диван и кресла к стене, побросали на пол подушек и вольготно расположились на ковре, периодически выуживая либо кусок пиццы, либо роллы из коробок. Такой вариант устроил всех, даже Фая, который так нас и не покинул, а лежал между мной и Тимом и внимательно следил за тасующим карты Димкой.

– Смысл менять, если можно просто потратить на нужную ставку своё желание? – хмыкнул «сокол». – Как загадываем? Выбираем любого и обращаемся к нему? Или ко всем? Копить на будущее желания можно?

– А что, уже собрался выигрывать? – мгновенно взвился Тим.

Я лишь головой покачала, предвкушая шикарный вечер, под конец которого эти двое по какому-нибудь незначительному поводу расквасят друг другу носы. Может, потратить первое желание на то, чтобы они перестали ругаться? Если не проиграю, конечно.

– Не проигрывать, это точно, – спокойно усмехнулся в ответ Стас, чем лишь сильнее раззадорил Тима. – Кому здесь можно проиграть?

Ситуацию вновь спас Дима, потому что лично я тоже в этот момент была готова вцепиться Стасу в глотку (Кому здесь проигрывать? Да неужели?). Он шлёпнул колоду на пол и поинтересовался:

– На кота тоже раздаём?

Сверлящие друг друга взглядом парни от неожиданности вздрогнули и уставились на Фая. Тот, потеряв интерес к статично лежащим на полу картам, тихонечко фыркнул и прикрыл глаза, собираясь самозабвенно продрыхнуть половину игры.

– Кажется, не стоит… – задумчиво выдал Вероцкий. – Так что там с правилами?

Правила были предельно просты: победитель загадывает одно желание любому проигравшему. Оставлять на потом можно, но ничего из ряда вон выходящего не загадывать. Кражи, преступления, безумства и секс под запретом. Известие о сексе Станислав принял с царским кивком, а вот на отказ от безумств еле заметно поморщился и уточнил, что именно будет таковым считаться. Димка не знал, что ответить; Тим ворчливо выдал: «Тебе не впервой», а я… я предложила решать этот вопрос «комиссией». Желание загадывается, если признаётся слишком опасным, комиссия выдаёт вердикт.

На том и порешили. А потом началась битва.

Настоящая битва, потому что отступать не хотела даже я. Особенно я! Пришлось подобраться и задействовать весь опыт и мозги: просчитывать ходы, запоминать вышедшие карты, следить за реакцией соседей во время их ходов, за тем, что они подкидывают, а что стараются утаить… На самом деле любая игра становится легче и лучше с хорошо просчитанной стратегией. Особенно настольная игра. Особенно карточная.

Что и доказал первый тур.

– Ла-адик, я в тебя верил! – поздравил меня Димка, отсалютовав палочками в роллом и едва его не уронив поверх раскиданной по полу колоды. – Теперь можешь издеваться над Тимом, сколько душа пожелает.

Много душа издеваться не желала, потому что Тим, с которым мы стоически бились под конец, сейчас задумчиво сверлил меня взглядом, словно пытался понять секрет успеха. Мозги, Тимошка, мозги! И они сейчас пожелают ответов на давно озвученные вопросы.

– Да ему уже поражение сродни издевательству, – хохотнул «сокол», пригубив принесённого Дериглазовым коньяка.

Пока он из всех нас единственный пил и, как подозреваю, по праву. Потому что где-то в начале кона, когда коньяк только открывали и мне тоже был предложен пузатый бокал, Дима посоветовал Стасу «не спаивать девочек помладше». Окей, намёк понят. Вероцкий из нас тут самый старый.

– Я не собираюсь издеваться, – тут же осадила парней я, – но хочу услышать ответы на вопросы.

И повернулась к Тиму. На мгновение мы сцепились взглядами, подопечный прищурился и покачал головой, я кивнула.

– Сейчас? – Он не спрашивал, на какие вопросы, потому что и так знал главный, зато многозначительно обвёл рукой собравшихся.

– А в чём проблема? – Я пожала плечами. – Все свои.

– Не все.

Он кинул косой взгляд на Станислава, который в свою очередь внимательно наблюдал за нами. Соколодоберман одной рукой покачивал бокал с коньяком, а другой обнимал диванную подушку и выглядел максимально спокойным, расслабленным и довольным жизнью. Как сторожевой пёс, знающий, что играющие во дворе детишки всё равно не причинят никакого вреда, поэтому можно и дальше лежать в будке.

– Ты уже один раз соврал и отказался отвечать, – продолжила я, отводя взгляд от Вероцкого. – Теперь от меня так просто не уйти.

– Лада, – многозначительно протянул подопечный.

– Что? – отозвалась я, делая вид, что не поняла намёка.

– Позже. Вечером. Завтра, – бросил Тим, но заметив, как я вздёрнула бровь, простонал: – В любой момент, когда мы останемся наедине.

Стас хмыкнул, отставил бокал в сторону и собрал с пола колоду – в следующем туре была его очередь раздавать. Меня этот ленивый жест сбил с мысли, а последовавшие за ним слова тем более:

– И на какой же вопрос он так не желает отвечать?

– Что за авария была три года назад.

В то же мгновение, что я выпалила ответ, случилось две вещи. Во-первых, Тимка рванул вперёд, подминая меня под себя и пытаясь зажать рот рукой. Во-вторых, Стас вздрогнул, как от удара, и выронил колоду карт. Та разлетелась, застилая всё освобождённое под игру поле.

Ти-ши-на.

Картина маслом: Вероцкий хмурится, почёсывая щеку со шрамом, вокруг разбросаны карты, Фай жалобно мяукает, я валяюсь на ковре, прижатая к полу Тимкой – а подопечный сил не жалел, навалился всем весом, – и сердце колотится быстро-быстро. То ли от внезапности ситуации, то ли от крепко стискивающих меня почти в объятиях рук. Рот закрывать уже было бесполезно, так что Тим сделал то, что посчитал правильным в чрезвычайной ситуации: просто прижал меня к своей груди… и к полу.

– Я же просил. Потом… – прошептал Тим, пристально заглядывая мне в глаза.

И тут тишина спала. В мир снова вернулись звуки, одним из которых стал взволнованный голос Димки:

– Согласен. Лучше потом. Давайте играть дальше, а?

И насмешливое замечание Стаса: