Яростный горец - Донна Грант

Фэллон, оглянувшись на замок, нахмурился.

– Насколько мне известно, Малькольму предстоит стать лэрдом.

– Ну, раз так, помоги ему Бог. – Кэмдин перекрестился.

Фэллон почесал переносицу. Кэмдин, сам того не желая, попал в больное место. Если Малькольм не сможет пользоваться рукой, его прогонят из клана. И тогда ему просто некуда будет идти.

Не мог же он позволить, чтобы Малькольм, став калекой, бродил по Шотландии с протянутой рукой, возмутился Фэллон. Особенно после того, что юноша сделал для Ларины. И Фэллон мысленно поклялся, что для него всегда найдется место в замке.

– Не пропадет, – буркнул он. – Останется жить с нами.

Какое-то время Кэмдин молча смотрел ему в глаза.

– Ты действительно такой, как о тебе говорят, – наконец признался он. – Я рад, что ты с нами.

Глава 25

Когда Ларина наконец решилась уйти из комнаты, на землю уже спустилась ночь. Женщины договорились сидеть у постели Малькольма попеременно. Первой дежурить вызвалась Ларина, через несколько часов Соня вернулась, чтобы сменить ее. Малькольм крепко спал, дыхание его было ровным и глубоким, но Ларина все никак не могла успокоиться.

Она не знала, что сделала Соня и к какой магии ей пришлось прибегнуть, чтобы исцелить кузена, но Малькольму стало значительно лучше.

Соня поклялась послать за ней, как только Малькольм очнется, но Ларина считала, что он проспит до утра. Того же мнения придерживалась и Соня.

Какая-то тень бесшумно выскользнула из-за угла, и Ларина почувствовала знакомый запах.

Фэллон.

Она подбежала к нему. Фэллон раскинул руки, и она не задумываясь бросилась ему на шею. Уронив голову ему на плечо, девушка со вздохом закрыла глаза.

– Если бы на него не наткнулся Брок… – Ларина содрогнулась.

– Не нужно, – прошептал Фэллон, баюкая ее. – Все хорошо. Брок нашел его, а Соня исцелит. Скоро Малькольм будет как новенький.

Ларина кивнула.

– Теперь у него на теле останутся шрамы от их когтей.

– А ты видела его руки? Он сражался с ними, хотя они были Воителями!

Ларина смахнула повисшие на ресницах слезы.

– Я была уверена, что он будет в безопасности, если я уеду из Эдинбурга.

– Что-то мне подсказывает, что Малькольм не остался в Эдинбурге, – проворчал Фэллон. – Я сказал, что он будет у нас желанным гостем… особенно если ему понадобится помощь. Мне кажется, он направлялся в замок повидаться с тобой. – Руки Фэллона опустились ей на плечи. Он осторожно отодвинулся и заглянул Ларине в глаза. – Но это еще не все.

Луна светила ему в спину, и его глаза казались просто темными пятнами на бледном лице. Но Ларина услышала нотку сомнения в его голосе и заметила нахмуренные брови.

– Что?

– Если по какой-то причине Малькольм не сможет пользоваться рукой… Пусть останется с нами, так ему и передай. Мы будем ему рады. Ты же сама понимаешь: горцы никогда не согласятся, чтобы вождем клана стал калека.

– Ты дашь ему дом?! – Ларина не верила собственным ушам.

– Да.

Она была потрясена до глубины души. Фэллону еще раз удалось удивить ее.

– Но почему?!

– Потому что он был на твоей стороне, когда вся остальная семья отвернулась от тебя. Потому что ради тебя рисковал жизнью. Потому что он твой друг. А еще потому, что он мне доверял – до такой степени, что попросил защитить тебя.

– Фэллон, – сдавленным голосом прошептала Ларина. Ее душили слезы.

Его губы смяли ее рот, помешав договорить. Потом задвигались томительно медленно, изучая, дразня и лаская, и Ларина почувствовала, как сердце затрепетало словно бабочка в кулаке. Она приоткрыла губы, и их языки сплелись. Фэллон с хриплым стоном крепко прижал ее к груди.

Ларина отдала бы все на свете, лишь бы так было всегда. В его объятиях она была в безопасности. Чувствовала себя желанной. Любимой.

Любовь.

Для нее это слово всегда было под запретом. Пока в ее жизни не появился Фэллон.

Единственным, кто любил ее, был отец… но его уже не было в живых. Робина заботилась о ней как мать, гордясь, что богиня остановила свой выбор на Ларине, но… Робина никогда не любила ее. Это был просто долг, который она поклялась исполнить, а старая друид привыкла держать слово.

Ларина всегда знала, что любовь не для нее. Она просто не могла позволить себе влюбиться – любовь сделала бы ее беззащитной. Боль, которую она испытала, потеряв отца и узнав о предательстве возлюбленного, была еще свежа в ее памяти. Второй раз она этого не переживет. Лучше уж совсем не знать любви. Ларина решила, что так безопаснее.

«А сейчас, когда встретила Фэллона, ты по-прежнему так считаешь? Он ведь может сделать тебя счастливой…»

Поспешно затолкав подальше эту крамольную мысль, Ларина подставила Фэллону губы для поцелуя. Он крепко прижал ее к себе. Почувствовав его возбуждение, Ларина со стоном обвила руками его шею. Ноги у нее стали ватными. Прильнув к Фэллону, она забыла обо всем.

– Господи помилуй, Ларина! – хрипло прошептал Фэллон, осыпая жадными поцелуями ее шею. – Что ты со мной делаешь?! Я хочу тебя! Ты нужна мне, слышишь?

От этих слов она задрожала… потом вскрикнула, почувствовав, как зубы Фэллона слегка прикусили ее сосок. Наслаждение было мгновенным и острым словно вспышка молнии. Уцепившись за плечи Фэллона, Ларина обвила ногой его талию.

Медленно сгустились сумерки. Очертания скал темнели, перетекая в густо-синее небо. От запаха моря и водорослей кружилась голова. Яркие звезды казались россыпью светящихся пуговиц на черном плаще ночи. Где-то далеко внизу волны с глухим рокотом бились о прибрежные утесы. Повсюду царили смерть и разрушение, но оба на миг забыли об этом, сжимая друг друга в объятиях, и на души их снизошел покой.

– Ты тоже нужен мне, Фэллон, – задыхаясь, прошептала Ларина. – Бог свидетель, я уже не могу без тебя!

Вместо ответа он молча увлек ее за угол хижины и всей тяжестью своего тела прижал к стене. Его затвердевшая плоть вжалась ей в живот, и Ларина, слегка застонав, призывно потерлась о него бедрами. Слава Богу, Фэллону хватило ума укрыться за хижиной. Ларина знала: остальные Воители стоят на страже – и мысленно порадовалась, что они не станут свидетелями их любовных ласк.

– Было бы проще, если бы ты была в платье, – сквозь стиснутые зубы прорычал он.

– А еще проще, если бы ты носил килт, – захихикала Ларина.

– Буду иметь в виду, – пробормотал Фэллон, лаская губами ее шею. – Ты даже представить себе не можешь, какие мысли лезут мне в голову, когда я вижу тебя в этих штанах!

– Правда? – промурлыкала Ларина, стаскивая с него тунику. – И какие же?

– Мне хочется поставить на тебе свою метку. Чтобы все знали, что ты моя!