Шелест-3 - Константин Георгиевич Калбанов

перед предстоящим, после чего она подошла к зверю с мешком на голове, и приставив пистолет ко лбу выстрелила.

Когда Марию скрутило, я подхватил её на руки, и приговаривая на ухо разные благоглупости понёс в отдельно установленную палатку, в которой уже во всю топилась походная печь. Ну не укладывать же её высочество вместе со всеми в охотничьем домике.

Вскоре меня вызвал Гаврила, присматривающий за охотничьим домиком. Жена же его вошла в палатку, чтобы присмотреть за лежавшими тут в корчах великой княгиней и её подружками. Хотя помочь они ни чем и не могла.

Выйдя из палатки я прошёл к пятачку, куда смотритель и мои боевые холопы снесли тела волколаков. Здесь же поблизости происходил и забой, а потому мне то и дело попадались темные отметины на снегу. Вообще прибираться тут адова работёнка, и если бы не лошади приученные не бояться волчьего духа, пришлось бы тяжко.

Я активировал плетение «Огненного вала», напитав его максимально возможным своим разовым лимитом в триста шестьдесят люм. После третьего прохода с перерывом в пару минут на откат, от тел остался лишь прах, который я без труда упрятал под землю, запах же горелого мяса постепенно развеялся сам собой.

Покончив с этим я поспешил в палатку к её высочеству. И только когда присел рядом с ней, положив её голову себе на колени, понял, что рядом лежит ведь и моя сестра, но я отчего-то проявляю заботу о Долгоруковой. С одной стороны оно вроде и бесполезное занятие. Но с другой… М-да. Да ладно, чего себя-то обманывать.

Глава 22

Мария открыла глаза и глубоко вздохнула. Вот отчего так происходит. Сутки мучений, таких, что впору самой себя порешить, потом короткое забытье и сладостное пробуждение. А нет, есть ещё кое-что. Вторя её мыслям живот издал недовольное урчание. Очень хочется есть.

Осмотревшись вокруг она убедилась с том, что находится в палатке. В походной печурке потрескивают дрова, отчего внутри тепло настолько, что в верхней одежде нет никакой нужды. Она и была только в кафтане, её бекеша, как впрочем и подруг, висит на одном из кольев.

Астафьева, Столбова и Ярцева лежат на шкурах укрытые тулупами и уже притихшие, явный признак, что скоро придут в себя. Походный лежак бесполезен, когда тебя корчит в муках ты свалишься с него скорее рано, чем поздно. Если только за тобой некому присмотреть. Поэтому подруги и расположились на полу, а вот ей, как великой княгине, достался лежак и персональная сиделка. А вот и она.

Полог откинулся и в палатку вошла Агафья, жена смотрителя охотничьего домика. В руках молодка несла большой горшок с деревянной крышкой, по объёму под стать походному котлу десятка, отчего просторная палатка тут же наполнилась приятным запахом. Желудок на это ответил более сильным и требовательным урчанием, а слюна так заполнила рот, словно Мария сделала большой глоток воды.

— Проснулись, ваше высочество. Вот и славно, а я вам мясца сготовила. Первое дело после ваших мучений. Не дворцовый повар, а потому не обессудьте, — выставляя горшок на походный стол, извиняющимся тоном, произнесла крестьянка.

— О чём ты, Агафья. Пахнет просто замечательно, — отбрасывая с себя тулуп, и проворно вскакивая заявила Мария.

Ожидать остальных нет никаких сил, проснутся сами присоединятся. Поэтому она опустилась на складной стул, и вооружившись половником быстро набрала в кружку бульона. К слову, горячий, но не обжигающий, а потому пить одно удовольствие. Причём не только этому проглоту, что опять заурчал, но на этот раз довольно, но и её вкусовым рецепторам. Всё же мясо сложно испортить, и если не ожидать от походных условий изысков, то приготовлено…

— Жамищательно, — жуя мягкую баранину, произнесла Мария.

— Благодарствуйте, ваше высочество, — поклонилась молодка.

— Кстати, спасибо тебе Агафья, за то, что ухаживала за мной, — проглотив, произнесла Долгорукова.

— О чём вы говорите ваше высочество, не за что вам меня благодарить. Я только и того, что побыла с вами пока барин отходил прибрать звериные тела. А так-то он с вами просидел сутки напролёт, и барынь прикрывал тулупами когда они раскрывались и печку сам топил. Но всё больше подле вас был, чтобы вы с лежанки не упали.

— Пётр Анисимович? — уточнила Мария.

— Он, — кивнула Агафья.

— Интересно, — загадочно улыбнувшись произнесла она и тут же спохватилась. — Никому об этом не говори.

— Вот и он сказывал, чтобы помалкивала.

— И чего же ты тогда болтаешь?

— Так ить ни кому иному, а вам.

— Он же сказал никому, — на этот раз весело улыбнулась Долгорукова.

— Не. Он сказал не болтать, а значит посторонним ни-ни. Но вы же ни кто иной, оно ить вас касаемо, — не удержавшись хихикнула Агафья.

— Иди уж, хитрюга, — махнула на неё Долгорукова, бросая взгляд на всё ещё спящих подруг.

Вскоре они начали просыпаться и не дожидаясь особого приглашения поспешно присаживались за стол. Выпивали по кружке бульона и тут же выкладывали в миски куски отварной баранины.

Ярцева отставив кружку бросила на Долгорукову взгляд с эдакой лёгкой хитринкой. Неужели слышала? Да нет же. Она ведь поднялась самой последней. Притворялась? Очень может быть. Мария не слепая и видит, что та всячески старается свести её с Петром. Хм. Вот и хорошо. Пусть капает ему на темечко, а то заладил нет, да нет, прямо как красну девицу уговаривать надо.

Насытившись девушки вышли на улицу в благодушном настроении. Во дворе уже царило оживление, господа офицеры заканчивали приём пищи и готовились отправиться к месту Силы для инициации.

— Ваше высочество. Сударыни, — коротко поклонившись приветствовал их подошедший Осипов.

— Я вижу, вы ничуть не жалеете о сделанном вами выборе, — смерив его ироничным взглядом, заметила Астафьева.

— Мало того, весьма благодарен вам и Арине Егоровне, за то, что сумели убедить меня. Окончить университет я всегда успею, а вот получить то, что может дать Дикопольский полк, мне нигде не светит.

— Помнится, именно об этом мы вам и говорили, — фыркнула Анна.

— Так я это и признаю. Вы идёте на инициацию?

— Разумеется. Не один вы носите узор «Верности», — опять не удержалась Астафьева.

— Замечательно. Лиза, ты позволишь? — предложил он девушке руку.

— Не перебарщивай, — неодобрительно покачала та головой.

И было отчего. Анна смотрела на него испепеляющим взглядом. И причина вовсе не в её