СМЕРШ – 44 - Александр Леонидович Аввакумов

ее лоб.

– Садись и не дергайся. Если что, убью на месте, – произнес капитан.

Сергей Александр тем временем стал быстро осматривать дом. Вот дверь закрытая, стол с закуской, этажерка с патефоном, буфет тяжелый, резной, плюшевые собачки, фарфоровые статуэтки. Вот тут участковый совершил одну грубую ошибку. Он подошел к буфету и на какой-то миг оказался спиной к двери, ведущей в другую комнату.

Он развернулся лицом к Корниловой и сразу увидел открытую дверь. Он попытался вытащить из кармана наган, но не успел. Его сначала обожгло и отбросило к стене. Он упал, потянув за собой стул. Падая, он все же поднял наган, но выстрелить не успел: вторая пуля, словно гвоздь припечатала его к полу. Умирая, он услышал крик Костина, но слов не разобрал.

– Ложись, сука! – закричал Александр Корниловой. – Убью.

Из комнаты ударил выстрел. Пуля рубанула по косяку так, что полетели в разные стороны щепки. Костин присел и нажал на курок пистолета. Одним броском он пересек комнату и опрокинул стол, надежно загородившись его своим дубовым телом. Александр прислушался. Тихо. Только, забившись в угол, тихо всхлипывала Корнилова. С улицы раздалось несколько пистолетных выстрелов и стало тихо.

Костин встал и, направив пистолет на женщину, подошел вплотную к ней.

– Говори, сука, где третий!

Костин приставил к ее голове пистолет и повторил свой вопрос.

– Я не знаю. Они пришли вчера вдвоем с мужем. Один – старший лейтенант, другой – рядовой. Утром один ушел в лес, а офицер остался.

– Нет, ты, сука мне все расскажешь! Ты поняла меня! Теперь ты под вышкой ходишь!

В комнату вошел Дроздов и молча сел на стул.

– Я там завалил этого… – произнес он.

– Вызывай опергруппу! – приказал он офицеру. – Пусть проверят дом.

На крыльце послышался топот. Крылов поднял пистолет и направил его на дверь. В комнату ворвался сержант в милицейской форме и два милиционера.

– Кто? Кто стрелял? Кто вы такие? Документы!

И вдруг сержант увидел Сергея Александровича, лежащего на полу. Он сделал шаг к нему и оглянулся.

– Сидоров! Сергей Александрович! – сержант бросился к убитому.

– Извини, сержант. У него есть семья?

– Да.

– Сообщи ей о героической гибели этого человека.

– Есть….

***

Костин наклонился над трупом Сергей Александровича. Александр стоял, молча, изо всех сил пытался справиться с тяжелой волной ненависти, которая буквально захлестывала его. За годы войны он так и не мог привыкнуть к смерти. Ненависть, словно, алкоголь, парализовала сдерживающие центры, мутила разум. И уже кто-то другой, а не он стоял в этой комнате и тяжелым взглядом смотрел на забившуюся в угол Корнилову Веру. Кто-то другой, тихо скреб пальцами по крышке кобуры, еще не решаясь расстегнуть ее и вынуть оружие. Потому что, если ты достаешь пистолет, то должен, просто обязан выстрелить.

– Не надо, товарищ капитан, не надо, – тихо произнес Дроздов и стал рядом с ним. – Не зачем вам из-за этой суки в трибунал идти.

– Это ты прав, лейтенант. Не наступило время трибунала, – тихо произнес Костин почти автоматически, продолжая сверлить своим взглядом Корнилову.

Дом заполнялся народом. Приехали люди из районного отдела НКВД и сотрудники СМЕРШ с железнодорожной станции. Костин наклонился над убитым участковым, провел рукой по лицу, закрывая глаза.

В доме шла работа. Оперативная группа районного отдела НКВД внимательно осматривала каждый уголок дома, подвал, чердак. На стол перед Костиным ложились пачки писем, обрывки бумажек с надписями, деньги, ценности, печати. Александр бегло осматривал все это, но пока ничего интересного не было. В подвале дома нашли несколько ящиков водки, муку, сахар, консервы. Костин поглядел на задержанную Корнилову, она по-прежнему сидела в углу комнаты, крепко сцепив на коленях руки, и остановившемся взглядом смотрела в тот угол, где еще десять минут назад лежало тело Сергей Александровича.

– Гражданка Корнилова! – громко позвал ее Костин. – Я к вам обращаюсь!

Женщина не шелохнулась, даже глазам не повела в его сторону. Стоявший рядом с ней Дроздов потряс ее за плечо.

– Да…. Да… Что? Это не я…. Это все он…., – прошептала Мезенцева.

– Кто он? – Костин поднялся из-за стола и шагнул к ней. – Кто он?

– Я скажу, я все скажу, – произнесла она, со страхом глядя на Костина.

– Дроздов! Дай ей воды, пусть успокоится…

Пока Корнилова пила воду, стуча зубами о край кружки, он уже для себя решил твердо, что начнет допрос немедленно, пока Вера находится в состоянии нервного шока. Главное – не дать ей успокоиться.

– Я предлагаю вам, – наклонился он к Корниловой, – добровольно указать место, где ваши сообщники прячут взрывчатку, оружие и боеприпасы.

– Я не знаю…. В сарае он что-то прятал за дровами. Только запишите, что это я добровольно выдала вам все это.

Женщина зарыдала. Трудно понять, что у нее выдавило эти слезы, смерть участкового или страх перед расплатой. Раньше она сама сочетала в себе все функции: судьи и палача. Теперь все это было в руках этого молодого капитана, который, судя по всему, был настроен вполне решительно.

– Тихо! Без истерики. Все запишем…. Теперь тебе уже не сорваться с крючка справедливости.

– Я жить хочу…. Я все сделаю, лишь бы жить.

– Сержант! – окликнул он сотрудника НКВД. – Посмотрите, что там, в сарае за дровами…

Вскоре дверь сарая распахнулась, и во двор вышел сержант милиции.

– Что там? Нашли?

– Да, товарищ капитан. Патроны в цинках, два автомата, пулемет РПД и несколько ящиков взрывчатки.

– Товарищ капитан! – обратился к Костину Дроздов. – Надо оформить как добровольную выдачу. Давайте, я отберу у нее явку с повинной.

Александр усмехнулся.

– Какая разница, лейтенант. Это ей уже не поможешь. По нынешним временам ей все равно стенка. Пусть лучше скажет, кто у нее был тот, кто скрылся. Убитый у нас ее муж, а тот….

Корнилова молчала. Она снова сидела в полном оцепенении, сказанные Костиным слова буквально парализовали ее волю.

– Ты что, тварь, глухая? Что, уснула? Кто тот, что скрылся?

– Молчишь. Давай, забирай ее Дроздов. Поехали, пусть ребята поработают, мешать им не будем.

Они вышли из дома и направились к ожидавшей их машине.

***

Костин стоял, не отрывая своего взгляда от разгневанного лица полковника Журова, который, не останавливаясь, шагал по кабинету. За столом сидел полковник Носов и что-то писал в своем небольшом блокноте. В отличие от Костина, Носов был вполне спокоен и его, похоже, не трогали все эти нелестные выражения, адресованные в адрес Александра.

– Товарищ полковник! – попытался возразить Журову Костин, но тот резким движением руки, оборвал Александра. – Дайте мне сказать хоть одно слово.

– Ты хоть понял, что сорвал тщательно разработанную операцию