Любовь в облаках - Наталья Ручей

— Своих! — возмутилась я. — Ну ладно, молчу, молчу, а то кого-то проглочу. Лучше скажи, а мама где?

— А, — демон махнул плетью в Аодха, — обживается у своего зятя.

— Как это?

— По-твоему что, папа не знает, где живет нахрапистый драконий колдун? У него, конечно, стояла на пещере защита, но на своих она не срабатывает. Слишком беспечно, а здесь бы как раз не помешала его повернутость на пунктиках. Поговорю с ним потом, мне, знаешь ли, дочь отпускать в небезопасное место не улыбается. А сюда твою мать брать было нельзя, уж слишком она впечатлительная.

— Да, — улыбнулась я, — мама у нас не дракон, но зря ты думаешь, что она нежный цветочек.

Хватило же у нее храбрости выйти за тебя замуж, а ты мало того, что дракон, так еще и демон.

— Просто от твоего папы еще никто не убегал, — он покосился на Керопа, который к этому моменту уже пришел в себя и даже смело смотрел в нашу сторону. Правда, вид моего папы вызывал у него легкую тошноту, и он заметно порозовел, когда папа посмотрел на Аодха. — А твой задохлик оказался ничего так, наглый без меры.

— Можно я передам ему твою похвалу?

— Не утруждайся. От себя я поток перекрываю, но он всю информацию считывает через тебя.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы встретить невинный взгляд Аодха. Все слышал. Все знает. И польщен так, что едва не трескается от гордости. Подошел к нам важной походкой, и его рука тут же легла мне на спину.

— Да ладно, — фыркнул папа, — при мне можешь не строить из себя собственника. Если бы я хотел оставить дочь себе, ты бы так и валялся тюфяком в пещере, хотя… нет, уже, пожалуй, отмучался, и мы бы тебя оплакивали. Образно, как ты понимаешь. Не хватало мне реветь над сиреневым умертвием, которое я сам бы и сделал.

— Конечно, — смиренно согласился авантюриновый, и я даже рот распахнула. Ну надо же, как он быстро нашел подход к моему папе! С ним, как и с любым драконом лучше не спорить, но здесь ситуация усугублялась демонической стороной. Вспылив, папа может натворить много дел, а если пойти ему на уступки, ну, хотя бы притвориться, он отойдет, остынет и прислушается, если в словах было разумное зерно. Вот и сейчас, смерив Аодха подозрительным взглядом, он тяжко вздохнул и милостиво махнул плетью:

— Ладно, традиции есть традиции, сам понимаешь, что я должен был тебя наказать и попытаться вернуть дочь. Ну, немного погорячился, но так не убил же! А ведь мог…

— Наверное, — снова предпочел не спорить Аодх, и папа после раздумий признал:

— Правда, если бы ты сопротивлялся всерьез, все это могло несколько затянуться…

Ага, признал, что авантюриновый мог стать его соперником, но ненадолго. Ну, папа есть папа.

— Так, я смотрю, Доди уже прошла через обращение, а вы до сих пор топчетесь на четвертом испытании. — Хитрый взгляд на дракона. — Так уверен, что никуда не уйдет?

— Уверен, — согласился Аодх, а рука на моей пояснице начала выводить круги. — И Доди только что прошла через обращение, буквально на ваших глазах. Как я понял, вы были неподалеку, вот за тем деревом? Оттуда все видно как на ладони, не правда ли? Она еще слишком слаба, чтобы…

Смех моего отца заставил дрогнуть скалы и зашуметь крыльями подслушивающих драконов. И вот что странно: почему лэрд терпеливо молчит, не вмешивается?

Окончательно убеждаюсь, что из него такой же правитель, как из меня маг.

— Ты ошибаешься, Доди, — пришло послание от Аодха.

— Не думаю, — ответила молча.

— Он хороший лэрд, просто… наверное, слишком хороший.

— Тогда он должен радоваться, что я, такая плохая, не стану членом его клана!

— Доди… — улыбка.

— Я хочу, чтобы он наказал тех драконов, — едва не захныкала, — пусть не убил, но наказал.

— Уверен, на совете старейшин поднимется этот вопрос и вообще, тебе не стоит об этом думать. Я разберусь.

— Да? Ну… вот если бы я могла сама… хоть одним глазком…

— Ты все равно ничего не поймешь, — ладонь Аодха забралась под мою блузу, которая уже вовсе и не белая, а непонятно какого цвета, — все будут говорить на драконьем.

— Но так не честно! К чему это дурачество? Вы прекрасно говорите на моем языке!

— И все равно на совет не допускаются женщины.

— Женщины! — ухватилась я за соломинку. — А я пока ведь…

— Не беспокойся, — глаза Аодха многообещающе полыхнули пламенем, — перед тем, как начнется совет, мы уладим этот нюанс. Я вижу, что у тебя энергии достаточно, чтобы выдержать драконью страсть, твой папа прав, да и вообще… Ты не слишком занята после ужина?

— Аодх…

— Папа всегда прав, — встрял в разговор отец, и на наши вопросительные взгляды пожал плечами: — А что такого? Не только ты считываешь информацию через Доди.

Я быстро оглянулась, но смех драконов вернул мое внимание обратно.

— Больше никто, Доди, — успокоил Аодх и подул на мои раскрасневшиеся щеки. — А если захочешь, я сделаю для тебя почти такой же браслет, как носят члены моей семьи, и даже я не смогу читать тебя.

— А почему почти, а не точно такой же?

— Потому, — щелкнул по носу, как любопытного котенка, залезшего усами в миску сметаны, — что у нас с тобой установилась связь, Доди, и теперь я читаю тебя на глубинном уровне.

Простого браслета с рунами будет недостаточно, чтобы закрыться.

— Но ведь… и я читаю тебя?

— Да.

— И если я надену браслет, о котором ты говоришь…

— Ты все равно сможешь читать меня, Доди.

Потому что он не хочет закрываться от меня. Потому что он полностью доверяет мне…

— Именно, — подтвердил вслух все, что я считала с него, и меня накрыло такой волной нежности, что я не хотела ее сдерживать. Не хотела притворяться, вести себя правильно. Я обняла колдуна за шею, поднялась на цыпочки и, глядя ему в глаза, только ему, не замечая никого больше, даже папу, деликатно отвернувшегося, спросила:

— А мы могли бы…

— Что?

— Видишь ли… — еще чуть-чуть и решимость меня покинет, — мне надоело сидеть на диете, сегодня утром я едва не отобрала шоколадку у Блэма…

Удивленное восклицание за спиной не могло оторвать меня от демонических глаз напротив.

— И?

— А мы могли бы… пройти испытание номер пять до ужина? Ты не подумай, что мне так уж не терпится… я понятия не имею, что это вообще такое… Я просто… ну да, я просто ужасно хочу шоколад.

— Который тает на языке? — медленно приближаются губы, и я слышу, как раскрываются крылья. Мои. Аодха.

— Который тает на языках, — поправляю его, и мы тут же уносимся в небо под смешки, ропот, завистливые вздохи, испуганное всхлипывание, причитания, что все попались. Я смутно слышу, как бормочет папа, подкрадываясь к застывшему лэрду с косичками: