Оберег - Дмитрий Сорокин

Очень скоро выяснилось, что молча дрыхнуть в ларе — одно, а молча идти бок о бок по дороге — совсем другое.

— Эй ты, давай поговорим.

— Давай. А о чем?

— А что, есть разница?

— Да, по-моему, нет.

— Тогда давай сказывать байки.

— Давай. Кто первый?

— Ты. Ты старшой, я уступаю.

— Лады. Тогда слушай. Жила была одна овечка…

— А что такое «овечка»?

— Не знаю, только байка так начинается. Не перебивай. Жила-была, значит, одна овечка. Не простая, а золотая. Ничего в жизни она не делала, только спала да травку щипала…

— Чтоб я так жил! Только чтоб еще и подраться!

— Не перебивай, говорю! А то так звездану — закачаешься. Ну, вот. А прознали в далекой земле про нее могущественные… тьфу, запамятовал. Хоть тресни, не могу вспомнить, как они назывались…

— Так что, треснуть?

— Я т-те тресну! Слушай дальше. В общем, эти самые, которые могущественные, узнали про ту овечку, захотели ее привезти к себе. И послали за ней корабль, битком набитый героями.

— А что такое «корабль»?

— А я откуда знаю?! Сколько раз говорить: не перебивай! А не то ка-ак…

— Молчу, молчу.

— И поплыл геройский корабль за той овцой. Много чего по пути повстречали те герои…

— Прости, что опять перебиваю. А герои — они-то кто? Тоже не знаешь?

— Про них как раз знаю. Это такие ребята, которые ничего в целом свете не боятся, а вот зато подраться любят…

— О! Это ж про нас! Мы с тобой, выходит, герои и есть?

— А то как же! Слушай. И бешеные камни видели, и с драчливыми зубами бились, и красавиц покоряли…

— Зачем?!

— Видать, надо было. Потом доплыли они до той овцы, схватили ее, зашвырнули на корабль и скорее обратно. Ну, успех такого дела полагается обмыть. День, другой обмывают — хорошо гуляют, все им мало. А на третий день глядь — закуска кончилась! Какая ж пьянка без доброй закуски? Это уже хворь зеленозмийская, а не приличное веселье… В общем, ухомякали они ту овечку и на том веселиться перестали. Как раз к тому времени, как к родному берегу причаливать, они и проспались. Глядь — а от овечки золотой одна шкура осталась! А что да как было — про то никто не помнит, потому как все пьяные вусмерть были. Давай они промеж собой разбираться: кто овечку сожрал? Побили, а то и поубивали герои друг друга изрядно. А как приплыли, так местный царь и шкуру у них отобрал. Представляешь? Ну, герои, конечно, расстроились да разобиделись, и пошли заливать такое горе… Кстати, это что за зверь за нами топает?

— У, здоровый какой! Может, это овечка и есть?

— А кто его знает… Может, и овечка.

— Так чем дело-то у тех героев кончилось?

— А чем оно еще могло кончиться? Спились они к кощеевой матери…

— Жалко… А что ж они морду тому царю не набили?!

— Я про то не знаю.

Некоторое время удавалось идти молча. Шмель все так же брел за верзилами, стараясь не приближаться более, чем на сто саженей. Наконец, им опять надоело молчать.

— Теперь давай ты рассказывай.

— Ну, ладно. В некотором царстве, все в том же государстве, жила да была девка красоты неописуемой…

— А что значит «неописуемой»?

— Это значит, что и представить себе невозможно. Теперь ты давай не перебивай, а не то осерчаю!

— Ладно, ладно, умолкаю.

— Вот. Взял ее за себя царь тамошний…

— Это тот, что у героев шкуру отобрал?

— А мне почем знать? Может, и тот. Только в лоб ты сейчас точно получишь… Да вот девка та невзлюбила с чегой-то царя, и от него утекла за море, там у нее хахаль оказался. Царь, понятно, обиделся, и решил хахалю тому морду набить…

— Это по-нашему!

— Да. А так, как хахаль схоронился за высокими стенами, пришлось царю помимо своей дружины еще и друзей на подмогу звать. Ну, собрались к нему друзья, и все, как один — герои…

— Да ну? Те самые, что за овцой мотались, что ли?

— Не, те, наверное, к тому времени уже совсем спились. Ну, созвал царь друзей, выкатил им вина, стали они поход планировать и ужрались.

— Хм, неудивительно, если они, как и те герои…

— Н-на!!!

— Уй, больно же! Ты че?! Я ж тя не бил!!!

— Впредь перебивать не станешь.

— Ну-ну, я тебе эту плюху еще припомню, блин горелый…

— Не опохмеляясь, попрыгали они поутру в свои корабли и поплыли хахаля воевать. А тот тоже хитрый был, и своих дружков позвать не забыл. И те парни героями оказались. В общем, в одно прекрасное утро стоит под стенами города похмельное геройское войско, а другое такое же за стенами сидит… пять лет сидят, десять, и давно уже все позабыли, на кой ляд они туда приперлись, помнят только, что город надо взять. И выискался среди них один такой умный, который сделал деревянного коня…

— О! Я вспомнил! Это ж конь, а никакая не овечка!

— Какая еще овечка?!

— Ну, тот зверь, что за нами идет, это не овечка, это называется «конь»!

— Точно? Ты ничего не путаешь?

— Точно!

— Вот и славно. А теперь умолкни, пока по второму уху не схлопотал. Сделал он, короче, такого же коня, как тот, что сзади, набил его героями под завязку и подарил городу. А те сразу ухи развесили, думают, мол, если те им подарки дарят — значит, все, войне конец. И давай пить-гулять-веселиться! А в ночи из коня вылезла толпа героев, и…

— И?..

— Ну, в общем, город они взяли.

— А девка?

— А, не помню. Да и какая разница? Главное, что пьянкой закончилось!

— А потом?

— А потом как водится. Все спились. Только тот, что коня выдумал, в здравии остался, да и то потому, что спьяну заблудился и много лет домой попасть не мог. А как пить завязал, потому что вино все кончилось — так тут же дорогу вспомнил. Приехал он до дому, и больше — ни капли, и в другие страны, что характерно — ни ногой. Тут и байке конец. Кто слушал — молодец, а кто не слушал — тому в ухо.

— Слушай, я понять не могу: откуда мы знаем эти байки, если всю жизнь в ящике просидели?

— Вот и я не знаю…

И снова они запылили по тракту в полной тишине.

Вскоре братья дошагали до небольшого селения, что прилепилось к тракту возле реденького леска. Несмотря на скромные размеры, в селении была корчма.

— Эй, вы там! — заорал старший брат во всю глотку. — Знахарь у вас есть?

— А то нам подраться охота! — добавил младший, любовно поглаживая кулак.

— Со знахарем — и подраться?! — долетел до них чей-то удивленный голос. — За что ж его так? Что наш знахарь вам плохого сделал?

Братья дружно принялись искать ответ испытанным способом: почесыванием затылков, но придумать ничего не успели. С гулким хлопком прямо из воздуха перед ними вывалились три фигуры: Высокий худой русоволосый человек с резным посохом в руке, рядом с ним другой, с ежиком светлых волос на покрытой шрамами голове и пронзительным взглядом холодных голубых глаз. В руке он сжимал узкую острую саблю, над плечом торчала рукоять меча посерьезнее. За мужчинами стояла девушка с лицом, закрытым тряпкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});