Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев

– откровенный перебор. К чему пугать причинами отъезда? Рода нынешней деятельности сына она не знала, убеждённая в том, что любимое чадо работает в отделе безопасности какой-то преуспевающей фирмы. Отсюда и приличная одежда, и прочие материальные блага.

Зато кицунэ могла часами болтать по видеосвязи, рассказывая все-все подробности уходящего дня, беспрестанно требуя показать ей питомицу, давая советы по готовке и указания по уходу за вредной мурлыкой.

Попутно сплетничала, жаловалась на Елизавету Владимировну, маму Стаса. Когда та узнала о временном прекращении «массажных» сеансов, то не от большого ума устроила глобальный скандал, истошно требуя руководство выдуманного фонда и угрожая жалобами.

Поругались.

Домовая на неё не злилась, понимала – у человека почти украли надежду, но всё равно – осадочек остался. Ты с добром, а тебе сходу клеят ярлык «должен».

Одним словом, выговаривалась Машка всласть, найдя в скучающем инспекторе безотказного слушателя.

Напоминало о себе и начальство. Звонило раз в сутки, мимоходом спрашивало как дела и требовало почаще проверять входящие сообщения, доводя Серёгу до белого каления.

Он и сам прекрасно понимал всю важность задачи, не расставаясь со смартфоном почти нигде. Даже в душ брал, отчего заработал небольшое нервное расстройство, именуемое по-умному номофобией. Куда бы ни шёл – да хоть от кухонной стойки к окну – неизменно проверял наличие аппарата в руке или кармане и каждый раз включал дисплей, трепетно выглядывая новую SMS-ку.

… На все требования конкретизировать сроки добровольного заключения Фрол Карпович неизменно отвечал, что как только, так и сразу. Жди. Все ищут, все стараются, все заинтересованы в скорейшем результате. Короче, отстань, Иванов…

Заполняя пустоту от утра до вечера, парень остервенело тренировался в спортзале. Тягал железо, плавал в бассейне, наматывал километры на беговой дорожке. Результаты, за исключением ноющих мышц, пока не проявились, однако курить он стал значительно меньше. Так, перед сном или вечерком, после чая.

Много читал, полюбил стоять на балконе, глядя вдаль.

Пробовал заниматься и с Муркой, мечтая закрепить полученный недавно результат.

Наученное горьким опытом животное с удовольствием шло на руки, давало себя гладить, но только Сергей пробовал, улучив момент, повторить фокус с бесконтактным зрением, тут же начинало визжать, царапаться, кусаться и мчалась, не разбирая дороги, куда подальше от неуёмного любителя знаний. Потом долго обижалось, игнорируя любые подношения.

Не помогали ни рыбка, ни колбаса, ни увещевания. Складывалось впечатление, что Сергей делает что-то не так и питомице чрезвычайно дискомфортно от чужого вмешательства.

Пожалев, оставил кошку в покое. Не хватало ещё колдовскими изысканиями довести её до инфаркта. Весной ужика поймает, с шефом переговорит, уточнит правила упражнения и начнёт по-новой самообразовываться. А Мурка пусть без нервов по диванам скачет, хватит с неё.

… В выходные притащился в гости Антон. Передал привет от кицунэ, от своей подружки Розы, оценил мягкость кровати и удобство кресел, повосторгался приличных размеров плазменным телевизором, споткнулся о Мурку, радостно выбежавшую встретить давнего знакомого.

Угостившись заранее припасённым пивом, принялся излагать историю последних дней.

… За Мирнока взялись плотно, постепенно обкладывая как зайца. Даже на информационные телеролики не поскупились и негласно заручились спонсорской поддержкой, пообещав крупное вознаграждение за любые сведения.

Силовики перевернули всё, до чего смогли дотянуться. Опрашивали, допрашивали, передопрашивали уйму народу, имевшую несчастье хоть как-то соприкасаться с убийцей. Создали оперативную группу, нацеленную строго на задержание Егора Васильевича.

В эту группу каким-то боком входил и Фрол Карпович, напропалую эксплуатируя любые её возможности – от прослушки до МВДшного транспорта.

– Двенадцать томов дела! – гордо сообщал Швец с таким видом, словно это являлось его персональной заслугой. – В коридорах народ по повесткам толпится, будто в поликлинике понедельничным утром! В три кабинета – и всех под протокол. Особо мутных – в разработку. Нужные документы не глядя подмахиваются!

– А толку? – Серёга демонстрировал пессимизм. – Фигурант до сих пор в бегах.

– Найдём! Не переживай… С родителями твоими полный порядок. Александрос лично вокруг них коршуном вьётся. У Машки тоже проблем вроде нет. Я с ней постоянно общаюсь. Скучает, конечно, за вами, но держится. Ты про Мирнока послушай, – вернулся напарник к основной теме, которой он жил в последние дни. – Похоже, на войне кукуха у дяди поехала. Сослуживцы рассказали – без башни мужик. Угодил он в какой-то переплёт, где больше половины участников погибло, контузию словил – и понеслось… Ходит себе спокойный, медлительный, а потом планка ниже плинтуса блямсь! Рухнула! – и ночью, в одно рыло, срывался бородатых резать. Его свои же боялись. Не за то, что убивает – там по-иному нельзя, за непредсказуемость. Подозревали Егорку в исчезновении одного из взводных, редкой скотины, но особо не вникали. Обстановка не способствовала. Порассказывали они, да… про головы отчекрыженные и прочие страхи. Вспоминать не хочется. И жена подтвердила, бывшая. Он, оказывается, ей не изменял, не бил, не обижал – пугал до заикания. Представь: живёт нормальный, борщ кушает, в кино по субботам водит, а потом – щёлк! Звериное в нём что-то просыпается, заставляющее трястись от ужаса. По половине суток гирями бряцал, успокаиваясь… Бедная женщина с ребёнком сбежала, с грудным, к родителям. Да так и не вернулась, а фигурант не настаивал. Знал за собой, похоже, такое свойство – людей кошмарить. Попробовал семейную жизнь на вкус – обжёгся. С проститутками проще оказалось.

– Пусть его закидоны доктора изучают, в закрытых отделениях психиатрии. Когда меня отсюда выпустят?

Антон погрустнел.

– Шеф велел тебе передать, – он словно умышленно дистанцировался от распоряжения Фрола Карповича. – Торчать тебе тут до победы. Нельзя возвращаться.

Набрав в грудь воздуха для праведного возмущения опостылевшим ничегонеделанием, Иванов как-то быстро сдулся. Напарник при чём? Ему высказывать накипевшее? Для чего? Поистерить?

Скрипнув от досады зубами, инспектор попросил:

– Поинтересуйся у нашего грозного, может, я в окрестностях нечисть для разнообразия погоняю? Рейд проведу или агентурой разжиться попробую.

– Передастом меня сделать хочешь? – призрак понятливо кивнул. – Обратись напрямую, без посредников.

– Не слушает, – удручённо признался Иванов, – тут же связь отключает.

– Сделаю, но без гарантий.

– И за это спасибо…

Погостив ещё немного, Антон отправился обратно, оставив друга в тоске и печали.

***

А через три дня, почти в полночь, к Сергею вломился приплясывающий от волнения призрак и счастливо заорал:

– Серый! Ходи колесом! Ура! Ура!!!

– Да что стряслось?

– Поймали Мирнока!

– Где?! – возбуждение напарника передалось и Иванову.

– Далеко! Под Красноярском! По ориентировке! Туда уже Александрос с шефом рванули, проследить, чтобы вторично не свинтил и за бутылочки со спиртягой метиловой пообщаться! Завтра можешь домой ехать, первым автобусом!

От радостных известий инспектор пустился в пляс. Друг поддержал, благо, рекламная музыка, льющаяся из телевизора, который парень смотрел перед сном, тому способствовала.

– Это ещё не всё! – исполняя ногами замысловатую загогулину, пропел Швец. – Я с этой ночи в отпуске. Шеф перенёс! Приказал через неделю вернуться, чтобы на праздники в городе быть! И тебя не забыл