Эхо далекой битвы - Диана Торнли

— Там еще кто-то есть, сэр! — предупредил Риоко.

По переходу гремели тяжелые шаги. Во тьме метались огни.

— Всем укрыться! — приказал Тируп.

Мазуки не стали входить в помещение, а расположившись за дверью, принялись стрелять в рассеивающийся дым. Прижавшись к стене, Тристан услышал, как вскрикнул кто-то из его товарищей, и повернулся — над раненым склонился санитар.

— Еще гранату! — сказал Тируп.

Тристан достал свою и вложил в протянутую руку лейтенанта. Тот вынул предохранитель и бросил гранату в переход.

После взрыва стрельба сразу же прекратилась. Вслед за Тирупом они выскочили в коридор, паля наугад по скрюченным на полу телам.

— Пошли! — крикнул лейтенант. — Сенсоры вперед, возможно, там еще кто-то есть. И повнимательней!

Эспино сработал на славу — весь комплекс был погружен во тьму.

— Включить ночные визоры, — сказал Тируп.

Продвигались они довольно быстро, всматриваясь в темноту, где мог скрываться враг. Дважды вспыхивали перестрелки со снайперами, во время второй был ранен оператор.

— Ничего серьезного, — успокоил всех медик, перевязав рану, — но отсюда ему не выйти, повреждено бедро.

Тируп размышлял недолго. Похлопав ладонью по биодетектору, он протянул прибор Тристану.

— Держи, пойдешь впереди.

— Есть, сэр. — У юноши пересохло во рту.

Легко сказать «пойдешь впереди»… Сердце

Тристана прыгало и замирало, сенсор дрожал в руках.

«Я БУДУ ПЕРЕД ТОБОЙ И РЯДОМ С ТОБОЙ», — всплыли из памяти слова, прочитанные отцом и не единожды перечитанные потом самим Тристаном.

Он перевел дыхание и молча продолжил путь.

Дверь в конце коридора оказалась с ручным управлением. Тируп жестом приказал своим людям укрыться, а сам дернул ручку.

Дверь заскрипела и медленно отворилась.

— Ну что? — Лейтенант повернулся к юноше.

Дисплей в руке Тристана должен был бы вспыхнуть: ведь там, за дверью, находилось несколько сот человек. Однако, ничего подобного не произошло. Пусто.

— Что-то не так. Вообще никаких показаний.

— А там ли мы находимся? — спросил Тируп. — Проверь все вокруг.

Находившаяся прямо перед ними пещера была более сотни метров в ширину, около пятидесяти в глубину и чуть меньше тридцати в высоту; в центре ее явно проступали очертания проволочных блок-камер.

— Это то самое место, — сказал Тристан, — но там никого нет. Ни мазуков, ни людей.

Тируп задумался.

— Включить шлемофоры и расположиться полукругом, — сказал он после недолгой паузы. — Давайте осмотримся.

Они растянулись и осторожно двинулись вперед, держа наготове винтовки.

А вот и клетки.

— Смотрите, они на полу, — послышался чей- то голос.

Тристан повернулся — в паре метров от него буквально замер один из его товарищей.

— Они же все МЕРТВЫЕ. Наверное, дня три или четыре.

Забыв об осторожности, вся группа подошла ближе.

Мужчины и женщины, взрослые и дети — все лежали на каменном полу. На телах ожоги от энергетических винтовок, лица многих искажены ужасом и паникой.

Несколько секунд все молчали, затем кто-то выругался. Тристан отвернулся, сдерживая тошноту.

Взгляд его упал на сенсор — прибор слабо мигал. Он удивленно уставился на него, не веря своим глазам.

ТРИ едва заметные точки света… значит…

— Есть живые. — Голос юноши дрогнул. — Три слабых сигнала. Один — вот здесь, а еще два — там.

— Давайте вытащим их, — сказал Тируп.

Отыскать выживших с помощью сенсора не составило труда: старуха, подросток и девочка. Все трое исхудавшие, ослабленные. Заваленные трупами своих сокамерников, они спаслись благодаря им.

К тому времени, как пленников перенесли на платформу, они уже пришли в сознание.

— Что случилось? — спросил Тируп, присев у носилок, на которых лежала женщина. — Вы можете говорить?

Старуха тяжело повернулась под одеялом, и Тристан наклонился пониже, чтобы услышать ее шепот.

— Свет погас, — она замолчала, облизала губы. — Стало совсем темно… а потом мы услышали, как кто-то вошел. Это были… мазуки. — Женщина подняла костлявую руку, но Тируп осторожно вернул ее на место. — Они начали… стрелять, просто так… без всякой причины. Все закричали и стали прятаться…

— Теперь все позади. — Медик потрепал ее по плечу и, явно недовольный любопытством лейтенанта, оттеснил его от носилок. — Теперь вы в безопасности.

У Тристана вдруг закружилась голова, он пошатнулся.

— Середж! — окликнул его врач.

Юноша медленно повернулся. Кровь отхлынула от лица, задрожали похолодевшие руки.

— Это моя вина, — прошептал он, чувствуя, как из жеЛудка поднимается волна тошноты.

— В чем дело, парень? — Лейтенант пристально посмотрел на него сквозь визор шлема.

Тристан покачал головой и отвел взгляд в сторону.

— Это мы… отключили здесь свет, чтобы отвлечь мазуков, когда они обнаружили группу Эдельгарда. Мазуки поняли, что мы здесь. Если бы не это…

Тируп крепко сжал его плечо.

— Вот что, Середж, послушай меня и запомни. То, что сделала твоя группа, называется отвлекающим маневром, необходимым для выполнения задания. ТЫ не заставлял этих псов расстреливать людей! НИКТО не виноват в том, что случилось! Только мазуки! Понял?

Тристан молча смотрел на него.

— Ты меня слышишь? — рявкнул Тируп.

— Да, сэр, — пробормотал он и неуверенно кивнул.

В шаттлы погрузили 1225 пластиковых мешков с телами погибших, в том числе Эспино, а также трех раненых сферзахов и оставшихся в живых пленников.

* * *

Когда все было закончено, и Тируп разрешил отдохнуть, Тристан ушел в дальнюю темную комнату, снял шлем и принялся отжиматься от пола, пока совсем не обессилел.

— Середж! — Из Административного помещения донесся голос лейтенанта Тирупа. — Шаттл опускается! Пора на обед!

Тристан громко выдохнул и поднялся, невольно поморщившись от боли в спине и ногах. Он потянулся и направился к погрузочной зоне.

Дверь стартового отсека опустилась, пропуская первую прибывшую группу, и юноша направился к ним. Тируп, уже без скафандра, приветственно помахал командиру группы.

— Привет, ребята! Что слышно наверху?

Второй лейтенант, лицо которого скрывал

шлем, усмехнулся.

— Наверху полный аврал! Все шаттлы в воздухе. Бригады обслуживания работают без перерыва.

Тристан узнал голос Сладского. Он снова ощутил, как напряглись мышцы живота.

Внимание его привлекла знакомая фигура в скафандре, тащившая дополнительный ранец. Еще не разглядев лица, Тристан понял, что это Керш, и немного удивился тому, что ее появление так обрадовало его.

Опустив ранец на пол, девушка оглядела его с головы до ног.

— Хорошо, что все это почти уже закончилось. Вы с лейтенантом Тирупом выглядите не лучше тех, кого спасаете!

Он собирался было запротестовать, но вдруг заметил свое отражение в визоре ее шлема: впалые щеки, глубоко запавшие глаза и круги под ними, морщины у рта… Однако сравнивать себя с пленниками юноша все-таки не стал бы.

— Ну, не настолько уж я и плох, — серьезно сказал Тристан.

Керш только улыбнулась и, схватив его за руку, неуклюже пожала ее.

— Пошли. Я принесла вам еду. Пока будете есть, я перезаряжу ваши скафандры.

Тристан позволил ей увести себя из погрузочной зоны, где уже появилась новая группа, но только после того, как забрал у девушки ранец с едой.

Обед, как обычно, состоял из галет с повышенным содержанием протеина, вкусом напоминавшим пластик, в который они были упакованы. Тристан уселся на стол в полутемном административном помещении, свесив ноги и неторопливо пережевывая содержимое пакета. Керш тем временем занялась скафандром, расстелив его на полу.

Несмотря на перчатки, она быстро заменила почти пустые фляжки с водой и кислородные баллоны. Через пару минут все было готово.

— Вот и все, — сказала девушка, поднялась и положила на стол новые батарейки.

— Спасибо, — Тристан взял винтовку и заменил старые батарейки.

«ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ОДНА ШАХТА», — напомнил он себе.

Но это была не просто шахта, а Малин Пойнт.

Именно там остался тогда Немек. Именно там получил смертельное ранение Пулу.

И там же будет Сладский, не спускающий с него глаз.

«СТОИТ ТЕБЕ ТОЛЬКО ДЕРНУТЬСЯ… И ТЫ МЕРТВ, ПАРЕНЬ. И МНЕ НАПЛЕВАТЬ, КТО ТВОЙ ОТЕЦ…»

Снова облачившись в скафандр, Тристан заметил, что у него опять дрожат руки.

* * *

В первый раз, когда Тристан проходил по этой пещере, он был ранен, так что в памяти остались лишь отдельные фрагменты пути. Но оказалось, что те отметки, которые, как ему казалось, прошли незамеченными, теперь вдруг выступали так явственно, словно это он сам оставлял их. Стиснув зубы, Тристан попытался противостоять нахлынувшей волне жутких воспоминаний.