Жезл Эхнатона - Наталья Николаевна Александрова

могущественную реликвию! Мы наконец обрели жезл!

По залу пробежал радостный гул.

– Сейчас вы узрите его!

Гуковский поднял свою трость и выверенным жестом циркового фокусника отвернул ее ручку – и достал из полости золотистый жезл, изогнутый, как вопросительный знак.

Радостный шум в зале усилился.

Гуковский поднял жезл над головой, чтобы все присутствующие могли разглядеть его, полюбоваться им, и проговорил своим хорошо поставленным голосом:

– Вековая мечта нашего древнего народа наконец осуществилась! Священный жезл отныне в наших руках! Он вернет нам былую славу и могущество!

Сделав выразительную паузу, Гуковский продолжил:

– Сейчас, братья, все вы почувствуете исходящую от этого жезла силу, древнюю силу и могущество… почувствуете через него связь с божеством… узрите исходящее от жезла сияние…

Он замолчал, держа жезл над головой и словно к чему-то прислушиваясь. И все присутствующие замерли в напряженном ожидании, в предвкушении чуда.

Молчание длилось, и длилось, и длилось… и ровным счетом ничего не происходило.

Прошло несколько минут – и в зале началось удивленное перешептывание. Наконец, в одном из задних рядов раздался растерянный голос:

– Когда же? Я ничего не чувствую…

– И я ничего не чувствую… и я…

Гуковский и сам выглядел смущенным. Он опустил жезл, оглядел зал и неуверенно проговорил:

– Возможно, сейчас неподходящий момент… неподходящее расположение созвездий…

Вдруг один из людей, сидевших в президиуме, мужчина с густыми темными бровями и тяжелым квадратным подбородком, привстал, протянул руку властным жестом и забрал у Гуковского жезл. Внимательно приглядевшись к нему, он зацепил ногтем небольшой выступ на поверхности жезла, осторожно потянул…

И, словно шелуху с луковицы, сорвал с жезла тонкий слой золотой фольги.

Под ним была простая алюминиевая трубка.

Из зала донесся разочарованный возглас:

– Подделка!

И тут же его подхватили десятки голосов:

– Подделка! Подделка! Подделка!

Член президиума исподлобья взглянул на Гуковского, переглянулся со своими соседями и веско, негромко проговорил:

– Наш брат разочаровал нас… очень разочаровал! Мы поверили ему, положились на него, но он не оправдал наше доверие…

Гуковский побледнел, вытянул перед собой руки, словно защищаясь:

– Я исправлю свою ошибку…

– Эту ошибку трудно исправить!

Гуковский попятился, но двое других членов президиума схватили его за локти. Бровастый мужчина подошел к нему вплотную, склонился к его уху и что-то начал говорить.

Лицо Гуковского побледнело, по нему пробежала судорога, глаза вылезли из орбит…

На губах его выступила пена, и Гуковский бездыханным упал на пол.

Бровастый мужчина выпрямился, повернулся к залу и проговорил:

– Боги забрали душу нашего брата!

Ответом ему было гнетущее молчание, после чего собравшиеся начали понемногу расходиться.

* * *

Прошло еще несколько дней – и снова на площади перед дворцом собрались все жители Мемфиса. Как и прошлый раз, середину площади занимали отборные полки, ближе к ступеням дворца выстроились смуглые меджаи, а дальше кипело бурное людское море – простолюдины и знатные горожане, ремесленники и крестьяне из ближних деревень, приезжие купцы и шустрые разносчики.

Только жрецов не было сегодня на площади. Напуганные новостями, они заперлись в своих домах и храмах.

На высоком дворцовом крыльце появился невысокий кряжистый человек с бритой головой – Глас Фараона, дворцовый глашатай.

Шум на площади затих.

Глас Фараона огляделся и выкрикнул своим могучим, зычным голосом, долетавшим до самых отдаленных концов площади:

– Слушайте, люди Египта! С вами будет говорить фараон, да продлятся дни его вечно!

На площади стало еще тише – казалось, даже птицы в ветвях замолкли, даже ветер стих.

Фараон вышел на дворцовое крыльцо и заговорил.

Его слова и так были хорошо слышны, но он время от времени замолкал, и глашатай повторял его слова.

– Египтяне! Мне было видение. Я встретил живого бога. Единственного и неповторимого. Бог этот – Солнце, Атон, светило, дарующее нам день и ночь, весну и лето, разливы Нила и обильные урожаи. Египтяне! Прежде мы молились многим богам – Гору и Анубису, Птаху и Сету, Тоту и Бастет. Эти боги – чудовища со звериными головами. Что они давали нам?

Фараон замолчал, словно ожидая, что толпа ответит ему – но площадь удивленно молчала. Жителям Мемфиса и чужеземцам никогда не доводилось слушать ничего подобного.

Не дождавшись ответа, фараон повторил свой вопрос:

– Что давали нам эти чудовищные боги? Ничего! Они только требовали от нас жертв и даров! А кому они давали все? – Фараон опять обвел площадь взглядом в ожидании ответа, и опять ответа не последовало.

– Они давали все жрецам! Храмы были богаче дворца фараона, их сокровищницы ломились! Жрецы богатели, но всего им было мало! Они запускали свои жадные щупальца в казну государства и в карман каждого египтянина, они отнимали последнюю драхму у жалкого батрака, у нищего, у вдовы и сироты!

На этот раз по площади пробежал шум, как ветер по траве: слова фараона почти каждого задели за живое.

– Но сегодня с этим будет покончено! – провозгласил фараон, и глашатай повторил его слова.

– Я прогнал жрецов из дворца. Но этого мало – они сотни лет правили в этом городе, и повсюду у них имеются глаза и уши. Если выполоть сорные травы – они вырастут снова, потому что в земле останутся их семена. Чтобы раз и навсегда покончить с властью жрецов, мало прогнать их из дворца. Я принял решение и выполню его: я построю новый город, новую столицу Египта, построю его на пустом, чистом месте, где нет семян этой сорной травы. Я построю новый город, и в нем будет только один храм: храм единого, всемогущего бога, храм Солнца – Атона! И с нынешнего дня я принимаю новое имя. Отныне меня следует называть Эхнатон – Угодный Атону!

И глашатай, Глас Фараона, прокричал так, чтобы голос его слышал каждый человек на площади:

– С нынешнего дня Его Величество фараона следует называть Эхнатон! Каждый, кто назовет его прежним именем, будет наказан двадцатью ударами палок!

В дальнем конце площади, среди купцов и мастеровых, стоял невысокий худощавый мужчина. Лицо его было дочерна выжжено безжалостным солнцем пустыни.

Он слушал глашатая, повторявшего слова фараона, и видения будущего возникали в его голове.

Фараон выстроит новую столицу на пустом и чистом месте, создаст храмы единому богу – богу Солнца Атону, но жрецы не уступят без боя свою власть…

Они и сейчас запускают руки в сокровищницу фараона, ставят своих учеников во главе храмов Атона. А едва фараон умрет – а земные люди живут недолго, – жрецы вернутся в коридоры дворца, они снова возьмут бразды правления в свои руки…

Нет, придется еще долго, очень долго ждать, пока человечество повзрослеет, станет достаточно зрелым, чтобы принять дары высшей цивилизации.

Но