Шрифт:
Интервал:
Закладка:
12. Минута славы.
После пары медленных танцев, которые у Виктора получились гораздо лучше, они присели обратно за столик.
— Вы правы, неплохой мускат, — согласилась Лена, — и очень легкий. Совершенно не чувствуется.
— Тогда за ваше умение танцевать.
— Нет, лучше за ваших танцоров на льду. Как вы сказали…. Фигуристов?
— За наши спортивные достижения.
— И у нас обязательно будут достижения. Составлю записку, чтобы в России открывали школы танцев на льду. Чтобы учили с самого детства.
— А сейчас, — громким голосом возвестил конферансье с эстрады, крупный лысоватый мужчина, — у нас конкурс! Приз — бутылка французского шампанского!
— Не обращайте внимания, — сказала Лена, — на крупный приз они обычно выдают такое задание, чтобы никто не выполнил.
— Конкурс такой, — продолжал конферансье, — кто вспомнит и споет лучшую песню про Бежицу или Брянск! Смелее, господа, смелее!
— Вот видите, — заметила Лена, — я же говорила. Таких песен не сочинили.
— Я знаю! — поднялся Виктор. Конферансье был несколько удивлен, но, в принципе, не все ли равно, чем развлекать публику?
— Вот и первый участник конкурса! Господа, сам знаменитый писатель Еремин! Прошу на сцену! Только условие — не частушки!
— Не частушки! — ответил Виктор, пробираясь между столиками. Собственно, шел он не ради шампанского. Это был шанс прославить родной город.
— Что желаете исполнить?
"Блин, а ведь "Шумел сурово брянский лес" тут не пойдет. И вообще все партизанское. А других-то не помню. Точнее, слышал что-то современное, но не помню. А если… Почему бы и нет?"
Он подошел к оркестру.
— Значит, мелодия несложная, там-па-па-да-дам, там-па-па-да-дам…
— Вот так? — пианист заиграл что-то очень близко к оригиналу.
— Примерно… — Виктор повернулся к публике. — Дамы и господа! Голоса у меня нет, поэтому очень прошу подпевать повтор. Начали!
Не слышны в саду даже шорохи,
Все здесь замерло до утра,
Если б знали вы, как мне дороги
Наши брянские вечера…
"Какая разница", думал Виктор, "все равно этой песни еще не знают, и вдруг ее в этой России не узнают никогда, мало ли каких случайностей, да и не все доживут до конца пятидесятых — почему бы не дать ее сейчас? Тем более, вначале там были не "подмосковные", а "ленинградские", так что и наш город имеет право".
— Если б знали вы, как мне дороги… — подхватили столики, за ними — стоявшая подле публика. Виктор видел, как к эстраде из глубины парка спешили люди, словно мелодия была для них паролем, сигналом сбора.
Со второго куплета сзади, из дверцы, стали появляться приглашенные для выступлений артисты, они становились рядом с Виктором и подтягивали слова своими сильными, красивыми голосами, а к концу третьего ему казалось, что поет весь парк.
— Браво! Бис! Бис! — раздалось со всех сторон, когда кончились последние строки; Лена тоже, кажется, кричала "Браво!", и песню тут же повторили, и еще раз — на третий раз уже вели профессиональные певцы, запомнив текст.
— Браво! Браво! — воскликнул конферансье, — господа и дамы, потрясающий успех! Кто еще желает попробовать силы?
— Не надо! — зашумел народ. — Приз! Приз!
— С нас ящик шампанского, — шепнул Виктору конферансье, вручая бутылку прямо в никелированном ведерке со льдом, — заходите за ним в любое время, особенно если есть еще таких песен.
— Ну вот и разогрели публику, — произнес Виктор, осторожно откупоривая запотевшее "Клико", чтобы не брызнуть.
— Боже мой, — сказала Лена, — какие вы там счастливые люди.
— Ты так считаешь?
— Такие песни могут написать, могут петь только очень счастливые. Что живут в мире свободных людей, любят свободно и всей душой, без меркантильности. Когда впереди — простор, новые дороги, а в конце — безмятежная обеспеченная старость. Это все чувствуется. Песня из далекой прекрасной страны, где нет нищих, больных, обиженных, озлобленных, где все братья, как мечтало человечество тысячи лет.
— Вы преувеличиваете. Жизнь гораздо сложнее.
— Может быть. Но такую музыку и слова нельзя просто придумать… если сам это не чувствуешь.
"На всякий случай надо перевести тему."
— Знаете, никогда не пил французского шампанского, только Со… с отечественных заводов. Хотя потом и была возможность брать.
— Мне доводилось. Хоть и не такое.
— Как у вас там с заработками в столице?
— На этой службе нормально. Главное, служебная квартира. В Москве дикие цены на жилплощадь. Особенно в центре. Спекуляцию ограничивают, но все равно находят лазейки. Народу много прибывает.
— Жилищный вопрос испортил москвичей.
— Любите Зощенко?
"А как у них с Зощенко? Форматный писатель, или запрещен? Сатириков власти любят, но странною любовью… Впрочем, чего я конспирируюсь, если она из жандармерии, знает, кто я и откуда? Хотя нас может подслушивать и германская разведка. А чем подслушивать? Направленных микрофонов тут пока не будет. Но зато могут читать по губам, как глухонемые. Будем бдительны. "
— Это крылатая фраза.
— У вас тоже? Вообще не думала, что у нас с вами окажется так много общего. У нас принято считать, что… в общем, что ваш вариант — это такое… ужасное, в общем.
— Симметрично.
— Что? Ах, да… Я поняла.
— Тогда за то, что между нами много общего. Пока пузырьки не вышли. Откуда они его привозят?.. Ну да, сейчас же это… Сейчас тридцать восьмой. Я просто торможу.
До чего же удачно попал, подумал Виктор. Сиди себе в этом подобии варьете с красивой дамой, ни о чем не думай и накачивайся дорогим шампанским. Стандарт успевающих тридцатилетних. Ничем не хуже ночного клуба. Пожалуй, даже лучше — и физиономии вокруг не такие пьяные, и укуренных не видно, тем более, урок. Опять-таки, открытый воздух, природа, а не эти битком набитые кабаки, где можно запросто погибнуть — от чужой разборки по пьяни или просто загоревшейся проводки. Может, даже стоит остаться здесь. Хотя нет. Это просто повезло. Мог попасть куда-нибудь в подвалы жандармерии или на каторгу.
А с другой стороны, подумал Виктор, мне и в нашей реальности тоже повезло. Например, мог жить не в Брянске, а в Грозном. Или в Цхинвале, в Приднестровье, в НКАО. И у нас в реальности тоже не знаешь, чем кончится. Мировой кризис — а кризисы все кончаются войнами. И атомную бомбу давно изобрели.
В парке затрещали фейерверки, взмыли в небо ракеты, закрутились сегнеровы колеса, рассыпались рыжими и белыми блестками фонтаны и елочки. Сверху сыпалось бумажное конфетти. Лена веселилась, как ребенок, и, смеясь, показывала Виктору на эксцентриков на эстраде, пародирующих Пата, Паташона, и Чарли Чаплина. Номер был довольно затертый даже для этой реальности, но, тем не менее, смотрелся. Было в нем что-то незамутненное, особенно на фоне окаймлявшей раковину эстрады гирлянды из больших осветительных ламп, раскрашенных в разные цвета каким-то лаком, и висящих на ветках деревьев парка китайских фонариков из цветной папиросной бумаги со свечками внутри. Виктор вспомнил, что китайскими они назывались не потому, что их делали в Китае, как подумали бы сейчас, а потому что их там придумали; производство же было какое-то местное. Где-то неподалеку за деревьями слышался девичий визг и над макушками взлетали лодочки качелей.
— Прогуляемся? — предложил он Лене. — Посмотрим, что у них тут еще за чудеса.
— Нет, не стоит. Еще с лодки сорвемся. Не надо слишком рисковать.
— Ну… есть там что потише, наверное. Цепочная карусель или комната смеха.
— Есть. Но мало ли что. Даже комната смеха может быть ловушкой.
— Тогда целиком и полностью полагаюсь на ваш опыт.
"Что-то она больше не задает вопросов про переход. Наверное, изучает поведение объекта в естественной среде. А может, просто хочет отдохнуть и развлечься. Субботний вечер все-таки."
— Знаете, Лена, — спросил он, когда шоу уже закончилось, и они неспешно брели к выходу, — что-то я здесь не заметил ни штурмовиков, ни чернорубашечников, ни бритоголовых… Ну, короче, внешних признаков фачистского движения.
— А зачем? — На лице ее отразилось удивление. — Это в Европе любят всякие карнавалы, а здесь фачисты были такие же как все. Рабочие, кустари, торговцы, солдаты, интеллигенты… И из активистов которые, те обычно одевались, скромно даже. Они ведь не выделяться из народа собирались, они как бы весь народ, большинство. Я не знаю, как научно объяснить, я занималась больше естественными науками. Понимаю, что у вас там все по другому, и трудно разобраться что есть что, но это вопрос не ко мне.
— Ну и ладно. Нет так нет. Просто подумал, вдруг их к моему появлению убрали. Меня ведь здесь ждали?
— Ждали кого-то, но не знали, кого. Поэтому ничего не меняли. А вас как готовили к тому, что будет?
- Задание Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Ответ Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Ревизор Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Палач. Нет милости к падшим - Александр Ачлей - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г. - Фарход Хабибов - Альтернативная история
- Операция «Танк времени». Из компьютерной игры — на Великую Отечественную - Олег Таругин - Альтернативная история
- Сегодня - позавчера 4 - Виктор Храмов - Альтернативная история
- Кэри Даль. Мой город - Анна Норд - Альтернативная история / Героическая фантастика / Прочие приключения
- Адвокат вольного города - Тимофей Кулабухов - Альтернативная история / Прочее