Наковальня льда - Майкл Роэн

Через час или около того онемение приглушило леденящую боль, но Элоф все равно сильно хромал.

— Разве ты не чувствуешь этого? — наконец выдавил он. Керморван повернулся к нему.

— О чем ты говоришь? — Его непонимание было искренним. Элоф снова поразился, но не стал вдаваться в объяснения. Керморван плотнее запахнулся в плащ.

— Да, ветер крепчает. И здесь, на открытом месте, нас видно как на ладони. Идти в темноте было бы труднее, но, признаться, я бы предпочел пробираться на ощупь, чем чувствовать на себе чьи-то взгляды. Может быть, эти облака успеют передвинуться к югу до восхода луны и закроют звезды?

Но его желание так и не сбылось. Хотя облака продолжали громоздиться на горизонте огромными черными бастионами, ветер совершенно стих, и вокруг воцарилось морозное безмолвие. Небо над долиной оставалось чистым и открытым.

Высоко над головами путников воздух неожиданно замерцал, словно огромный невидимый занавес, и заколыхался от одного горизонта до другого. Керморван приглушенно ахнул и пригнулся. Элоф последовал его примеру. В тишине нарастал какой-то звук — слабое, сердитое потрескивание почти на границе слышимости. Занавес снова всколыхнулся, по нему пробежали красные и зеленые отблески, на мгновение сменившиеся синими и пурпурными, прежде чем темное небо поглотило их. Полосы бледно-желтого света прочертили темноту и погасли, а затем корона холодного пламени, невероятно огромная, задрожала под звездами и притушила их свет. Видение было исполнено запредельным, неземным величием.

— Что это такое? — выдохнул сотранец, прикрывая глаза рукой.

— Северные Огни! — прошептал Элоф, пожиравший взглядом небеса. В светоносной короне промелькнули стремительные желтые росчерки. — И дождь звездных камней! Я видел их раньше, но с большого расстояния, не так…

— Что они могут предвещать?

— Ничего, насколько мне известно. И все же… мастер-кузнец в самом деле однажды сказал, что Северные Огни могут знаменовать собой встречу неких сил, но каких именно — боюсь даже вообразить.

— Встреча сил, — угрюмо пробормотал Керморван. — Не оказаться бы нам посреди этой встречи!

Пригнувшись, скрываясь от внимательных глаз, они начали красться вперед вдоль края морены, пока не оказались напротив ближайшей части дальнего склона ущелья.

— Теперь нам остается лишь идти по открытой местности, между расщелинами, — прошептал воин. — И это будет большая часть пути. Пошли!

Две фигурки двинулись в путь по открытому участку глетчера. Они шагали по снежным наносам, переползали расщелины на четвереньках, сжимая онемевшими от холода пальцами усаженные шипами дорожные посохи и слыша, как пласты рыхлого снега с шелестом уползают из-под ног и падают в бездонную тьму. Над ними сверкало холодное пламя, придававшее лицам странный, мертвенный оттенок, дробившее и множившее тени, отчего пространство впереди казалось еще более опасным и наполненным зловещими намеками на движение. Странные силуэты обретали форму и танцевали над зеркалами чистого льда; однажды Элофу показалось, будто он видит в отражениях лицо Кары, глядевшее на него с тревогой и печалью, а позже он увидел, как Керморван протирает глаза, и услышал его шепот: «Ворота! Высокие Ворота!» Путь среди расщелин был вовсе не таким коротким, как казалось сначала. Им приходилось постоянно менять направление, выискивая безопасные проходы. Но эти проходы как будто специально уходили в сторону, не приближаясь к противоположному склону, и оба остро ощущали, как уходят драгоценные минуты. Керморван разминал замерзшие руки; Элоф, всматривавшийся в неверную игру теней, тер онемевшие щеки и вспоминал все, что слышал об опасностях обморожения.

Керморван остановился так внезапно, что они едва не столкнулись, и замер, глядя на восток. Потом он удрученно покачал головой и двинулся было дальше, но Элоф потянул его обратно:

— Нет! Я тоже вижу!

Не сговариваясь, они нырнули в мягкий снег у края неглубокой впадины и стали смотреть. От дальнего края долины отделилось темное пятнышко, заскользившее вдоль черного гребня морены с необыкновенной легкостью, словно по полированному полу. Неторопливым, грациозным движением тень выплыла к центру глетчера, скользя над расщелинами так, как будто их вовсе не существовало. Она имела человеческую форму, подобно пустому плащу, свисающему с крюка, но была серой, неестественно вытянутой и по-паучьи тонкой. Когда она повернулась к путникам, те вжались в снег, но тень замерла, покачиваясь как бы в нерешительности. Казалось, она смотрела на юг, в дальний конец долины, у самой границы Льда.

Опасаясь пошевелиться под тонким снежным покрывалом, Элоф медленно повернул голову на юг и вгляделся в морозные сумерки. В течение нескольких мучительно долгих минут он ничего не мог разглядеть. Затем ему почудилось какое-то движение. Волосы на его затылке зашевелились. Он видел, как нечто обрело форму прямо из воздуха — темная фигура, появившаяся на льду там, где секунду назад ничего не было. Фигура постояла у края глетчера, словно осматриваясь, и двинулась вперед. Она казалась маленькой и неуклюжей, словно насекомое, переползающее через камни, по сравнению с существом, висевшим в воздухе примерно в тысяче шагов к северу от них. Элоф покосился на Керморвана: воин тоже смотрел на север, и лицо его было мрачнее ночи. Если они пойдут дальше, существо в плаще может и не заметить их, но пришелец обязательно заметит. Они могли только ждать, обратившись в камень, и надеяться на лучшее.

Новая фигура приближалась с утомительной неповоротливостью, ничуть не напоминавшей призрачную грацию первой. Она казалась бесформенным сгустком темноты, увенчанным тускло сиявшим предметом, похожим на панцирь насекомого. Элофу потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что это человек, который на самом деле двигался по пересеченной местности с необычной легкостью и проворством. Бесформенность ему придавал свободный черный плащ или мантия, а странный предмет был металлическим шлемом у него на голове.

Элоф задохнулся. Его сердце дало сбой, а затем застучало в груди с такой силой, что эхо как будто раскатилось по всей долине. Ошибки быть не могло. Он хорошо знал этот шлем, богато отделанный, с кольчужной сеткой и забралом в виде хищной маски, но почти не имел представления об истинной силе, вложенной в изделие. Способность двигаться быстро и незаметно… И эта походка — резкий, размеренный шаг, заставлявший мантию развеваться, словно темное знамя в неподвижном воздухе! Прямо напротив них, самое большее в двухстах шагах, фигура остановилась. Зрячие глазницы маски повернулись в одну сторону, потом в другую. Существо в капюшоне поднялось еще выше и замерло в терпеливом ожидании. Затем кольчужная сетка была расстегнута и сдвинута назад, руки в перчатках подняли шлем. Темные, как будто посеребренные инеем волосы рассыпались по широким плечам, и Элоф снова увидел бледные, гордые черты своего бывшего мастера.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});