Нулевые - Роман Валерьевич Сенчин

Что же, отметим это!

Они втроем чокнулись и выпили.

– Хорошо, – почмокав, произнес Гутман и обратился к Сергею: – Если возможно, я бы хотел спросить. М-м, Сергей, вы читали произведения господина Потапова?

Слегка уже опьяневший Сергей не сразу сообразил:

– Это которому сегодня премию дали?

– Ну да, – досадливо прошептала Полина, – да, Сережа…

– К сожалению, не получилось… У нас там вообще с новыми книгами не очень совсем. Даже книжный магазин в «Хозтовары» переделали. А в журналах ведь он не печатался?

– Кажется, не печатался, – подтвердил Гутман, помолчал и задал новый вопрос: – Неужели новые книги у вас в… на БАМ не появляются?

– Почти нет.

– Какой кошмар!

– А по-моему, – возразила Полина, – в этом есть и положительная сторона.

– Какая? – сейчас же заинтересовался фотограф.

– Понимаете… Как бы это поточнее сказать… – Она сделала глоток вина. – Понимаете, многих писателей, и состоявшихся, и потенциальных, губит груз того, что было создано до них. Они или боятся повториться и сочиняют чушь, или, наоборот – попадают под чье-либо влияние и в итоге себя теряют. Подавляют в себе искренность, изначальную непосредственность. Понимаете?..

– Гм… – Гутман на минуту глубоко задумался. – М-да, Полина, кажется, вы очень правы! Непосредственность – это да! Я встречал такое: «наскальное письмо». Сейчас появилось новое «наскальное письмо». Всё сначала. Я прав?

– Да, Гутман, милый, именно это я и хотела выразить! Как вы умеете образно… Спасибо!

– О, не стоит, – мягко улыбнулся тот. – Но у меня просьба. – Перевел взгляд на Сергея. – Я желал бы отснять еще несколько кадров. Где бы вы – один. Портрет. Я не смог поймать на церемонии. Вы согласитесь? Там, в зале?

– Я как-то… – смутился Сергей, – как-то не умею позировать.

Фотограф испугался:

– Нет-нет, не надо позировать! Не это. Как сказала Полина – непосредственность.

– Пойдем! – Полина взяла Сергея под руку. – Скажу по секрету: если Гутман положил глаз на тебя, это оч-чень много значит!

– Не верьте, Сергей, я простой репортер. Я пробую удачно фиксировать. Впрочем… – Он подумал и со смехом взмахнул рукой: – Просто я очень желаю сделать ваш портрет.

Они не спеша двинулись к двери. Полина говорила полушутя, полусерьезно:

– Гарантирую, что вы, Сережа, выберете именно фотографию Гутмана для первого тома собрания сочинений. Вот увидите… Спорим?

– Вы заставляете меня краснеть, дорогая Полина, – басил фотограф.

– Да уж, – усмехался Сергей, – собрание сочинений…

Некоторые участники фуршета проводили их взглядами, а затем продолжили свои беседы под водку, вино, вкусную закуску.

5

Письменный стол Сергей был передвинут в центр и застелен белой скатертью. Людмила Петровна торопливо и как-то дергано, нервно расставляла праздничную посуду, еду, рюмки, фужеры. Сергей сидел на диване и листал журнал.

– Ну почему не в зале, не понимаю! – не вытерпела, воскликнула Людмила Петровна. – Здесь тесно, во-первых…

– Нас будет-то четыре человека всего, – тоже раздраженно ответил Сергей, – вы и я с Олегычем. Поместимся.

– А Губины?.. И Юра обещал зайти.

– Зачем он еще?

– Ну как… Встретила, как не пригласить? Вы же с ним вроде друзья… Давай перенесем, пока не поздно.

– Ладно, мам, всё. – Сергей поднялся. – Я хочу здесь. Здесь уютней.

– Как хочешь, – проворчала Людмила Петровна. – Вечно всё не как человек… – И вышла.

Сергей машинально поправил тарелку, побродил по комнате, посмотрел на корешки книг на стеллаже.

– Сереж, возьми вот салат отнеси! – позвала Людмила Петровна. – И хлеба еще надо нарезать…

Салат был в широкой бадейке, и уместить ее на столе оказалось делом нелегким. Сдвигая посуду, освобождая для салата пятачок, Сергей бормотал:

– На фига вообще… Сплошные фуршеты-фигеты, блин… – Втиснул, вздохнул, взял со стеллажа какую-то книгу и направился к дивану.

– Господи! – на сей раз испуганный вскрик Людмилы Петровны. – А хлеба… Хлеба нет! Сереж, сбегай, а… Слышишь?

– Слышу! – Он поставил книгу обратно. – Сейчас.

В комнату заглянул Юрий Андреевич:

– Я схожу. Мне все равно делать нечего… Отвык уже от дома-то, Одиссей?

Сергей пожал плечами и с усилием произнес:

– Ну так… слегка.

– Еще бы – три месяца по Европам… Нет, брат, ты молодец!.. Ладно, обвыкайся.

– Уху…

Снова взял книгу, сел на диван. Вошла Людмила Петровна. В руках – блюдо с гусем. С минуту стояла и рассматривала стол. Осторожно, медленно начала устраивать в центре гуся…

– Мам, ну хватит, наверно. И так вон…

– Что тут хватит?! Ничего нет почти. Стол просто крошечный.

Сергей вздохнул; Людмилу Петровну это окончательно вывело из себя:

– Не вздыхай ты, ради бога! Лично у нас с отцом – праздник!..

– Да что – уехал, теперь приехал. Так, посидели бы спокойно семьей…

– Как это – уехал-приехал? Книги привез, деньги какие! Мы с отцом таких за всю жизнь в руках не держали!.. – Людмила Петровна резко успокоилась, перешла почти на умоляющее: – Пожалуйста, не мешай нам радоваться. Давай отметим праздник как следует, как положено.

– А как это – как положено?

– Как люди.

Сергей закатил глаза и фыркнул:

– Блин, прямо «Маленькая Вера» какая-то!..

– Знаешь что!.. – Некоторое время Людмила Петровна слегка как-то презрительно, что ли, сощурив глаза, смотрела на сына, затем присела на стул, заговорила почти спокойно, но наставительно: – Этот фильм, к твоему сведению, появился, когда мне самой было лет двадцать… Нет, немного больше уже… Но не в этом суть… Я о том, что, когда я первый раз его посмотрела, мне Верины родители такими показались… дебилами показались. Мать особенно… «Доча, ты покушала? Надо покушать! Чтоб всё было как у людей!» Ужас просто… А тут недавно опять увидела и удивилась даже – теперь я этих родителей понимаю, мне их жалко, им я сочувствую, а молодежь, муженек Верин – бесят… Не то чтобы я на их стороне, но я их искренне понимаю, родителей.

– М-да, может, и я через двадцать лет стану таким же.

– Вот! Вот это я и имею в виду. Пора, Сережа, становиться терпимее к людям.

– Да уж…

Людмила Петровна досадливо вздохнула и ушла. Сергей отвалился на спинку дивана, прикрыл глаза. Звонок в дверь.

– Бли-ин! – Сергей выпрямился. Стал прислушиваться к невнятным голосам в прихожей. Один был – Людмилы Петровны, другой бодрый, басовитый. Сергей поморщился и поднялся.

Вошел Юрич, в руке – бутылка вина.

– Здор-рово!

– Привет, – вымученно улыбнулся Сергей, – проходи… Еще нет никого.

Юрич тиснул на стол бутылку.

– Ну, чего?.. – Сжал руку Сергею. – Когда приехал-то? Поездом?

– На самолете…

– У-у, мне мать твоя сегодня утром сказала. С работы отпроситься пришлось – уговорил напарника еще сутки отбарабанить. – Юрич оглядел стол. – Чё-отко! На сколько назначили?

– В семь.

– Ну, скоро уже… Отметим, по ходу, по полной! – Выдохнул, как штангист перед толчком, потер руки, но через мгновение лицо его стало печальным: – Про Анархиста-то слышал?

– Что?

– Ну как…