Праздник покойной души - Валентина Андреева

– Что-то у меня голова разболелась, – посетовала Наташка. – Не иначе как от тишины. Вить, ты что, онемел? Да не расстраивайся, сейчас притащу тебе мешок с этим дурацким устройством. Надо убийцу ловить, а не сидеть… столбом.

И тут я опять заговорила. Скороговоркой, не глотая слова. Лишь бы чем-то себя отвлечь и не ежиться в душе от этих крайне неприятных взглядов:

– Убийца – человек, работающий в штате Людмилы Станиславовны, имеющий машину и часто находящийся в разъездах, в связи с чем место его нахождения трудно контролировать. Он хорошо осведомлен об обстоятельствах личной жизни Милочки и о наследстве. Возможно, пользуется ее особым доверием. Если бы она была здесь… Но я даже не знаю, где ее искать. Думаю, что она особо никому не доверяет и держит связь только с дочерью. А та фиг скажет. В смысле… Ну вы поняли. Единственная зацепка, по моему мнению, – Лиза. Она была на похоронах с определенной целью – вычислить, кто убийца. И вычислила. Влад ждал ее в машине. После этого Людмила и исчезла из больницы. Лиза помогла ей освободиться от капельницы, а Влад наверняка вынес к машине на руках. Не зная мотивов преступления, парочка ее спасала… Лиза как-то пыталась прозвониться Наташке, но неудачно. Наверное, она время от времени наведывается в свое Орехово-Зуево. Цветы поливать… Или еще за чем-нибудь. И у меня есть план!

Я с опаской посмотрела на мужа. Используя правую руку в качестве опоры для подбородка, он мрачно изучал пол. Листратов же как смотрел на меня и сквозь меня, так и смотрел. Я осторожно отодвинулась, открыв его бессмысленному взору более достойное зрелище – угол навесного кухонного шкафа. Пусть на него таращится.

– Надо нам с Наташкой заехать на работу к Милочке и, не таясь, повыспрашивать у персонала, что это за тип, а потом…

– Этот тип – Кирилл, охранник Людмилы, – не своим голосом проговорила Наташка. – А я дура. И ты дура! – вдруг рявкнула она, кидая на меня взор, отнюдь не прелестный. – Не могла дать краткую характеристику убийцы заранее? Я бы сразу вспомнила. Это серебристый «Фольксваген»! В тот вечер, когда Милка ухрюкалась в честь своего дня рождения и не поехала домой, нас все время подслушивал этот Кирилл Мефодьевич… Нет, у него было другое отчество… Точно – другое… Вернее, у него совсем его не было. Просто Кирилл на «Фольксвагене». Как чувствовала, а? Уже на поминках Эдика не было у меня никакого желания с ним разговаривать! А потом эту же машину я заметила у кафе. Кирилл у помойки следил за появлением Маринки на встрече с нами. Ир, а помнишь, мы врезались в сугроб и какая-то машина, заметив нас, усвистала прочь? Точно этот тип за рулем сидел. Вовремя удрали, размазал бы по дороге – и точка на личной жизни!

Мы с Наташкой уже ни на кого не обращали внимания.

– А на похоронах? Ты видела эту машину на похоронах? – теребила я подругу за бронебойную жилетку.

– На похорона-а-ах? Не-а. Машины не видела, а мужики там были: Эдик, потом… Нет, наверное, Эдика нельзя брать в счет как мужика… Но с Милкиной работы их хватало, только никого конкретно, кроме этого охранника, не помню.

– Мужик обязательно должен быть с машиной, он же потом к Милке домой на ней поехал.

– Ну хватит, хватит… – неожиданно миролюбиво сказал Листратов, поднимаясь. – Я поеду. Надо связаться с ребятами из области – обещал. Кстати, в обмен на то, чтобы не таскали вас зря на допросы. И не надо никаких ваших планов. Убийцу сами задержим. Только его еще надо в этом уличить.

– Так это просто! – с воодушевлением завопила я. – Говорю же, мы с Наташкой приезжаем к Милке на работу, вешаем лапшу на уши, что убийца вычислен и объявлен в розыск через Интерпол. Он иностранный родственник Людмилы. Мотивы еще не ясны, на днях Людмила выйдет на работу, а главное, вернется в свой загородный дом. Скажем, что сегодня снимем с него всю фанеру, сделаем уборку, проветрим… Нет, сначала проветрим, потом сделаем уборку… А вы устроите там засаду. Только нужна специальная экипировка – шлемы, например.

– Дим, ты свою жену можешь увлечь чем-нибудь интересным?

Димка молча пожал плечами.

– Своди ее куда-нибудь на экскурсию. В морг, что ли… Я не знаю. Ира, я с тобой драгоценное время теряю. Вникни, наконец, в мои слова – спасибо тебе. Спасибо вам всем вместе с Аленкой. Дальше работают профессионалы. Я понятно говорю?

Завороженные интонацией Листратова, мы послушно кивнули.

– Ну и слава те господи! Наталья, Лешка свой мешок с доказательствами пусть побережет. Потом ребята оформят как надо.

Уже поздно вечером позвонил из больницы Григорий.

– Не напрягайся больше, дружок, – уныло сказала я ему, совершенно не таясь от Димки, просидевшего целый вечер на кухне. – Ты вспомнил, что видел серебристый «Фольксваген» в неположенном ему месте.

– Ну да. Помните тот день, после вьюги?

– Помню, конечно.

– А вечер помните? Хотя зачем вам его помнить? В общем, ночью меня вызвали на завод – авария там была. Обещали машину прислать, я навстречу вышел. Смотрю, а из ворот Людмилы Станиславовны вылетают Влад с Елизаветой. Поздороваться хотел, но уж очень быстро они убежали в проулок. И меня не заметили У них там машина стояла. Дошел до следующего проулка, смотрю, там этот «Фольксваген». На таком Людмилу Станиславовну домой привозят. Но мне даже в голову не пришло, что это та же машина и есть. А тут как раз Витек подъехал. А с ним в машине муж Людмилы Станиславовны был. Он его на повороте от шоссейки подхватил… Что-то у вас голос грустный?

– Спасибо тебе, Гриша. Выздоравливай…

Радоваться было нечему. У Алены, ранее имевшей собственное, но более поверхностное представление о том, что случилось в доме Людмилы, после моего рассказа поднялась температура. Сразу после ухода Листратова она незаметно исчезла, улеглась в постель, и в девять вечера бесстрастный термометр оценил ее болезненное состояние в тридцать восемь и восемь! И никаких проявлений гриппа или простуды, на которые можно эту температуру списать. Мне уже было ни до Димкиных упреков, ни до Натальиных обид. Точно приклеенная, сидела я рядом с дочерью, обуреваемая самыми мрачными мыслями о своей непутевости и несостоятельности как матери и жены. Впрочем, про жену – это лишнее.

К утру Аленкиной температуры как не бывало, а я, уснувшая у нее в ногах, с трудом собралась с силами. На этом мне бы и успокоиться. Но успев убедить себя, что мать из меня, пожалуй, тоже ничего, я время от времени возвращалась к вопросу, который так и не успела выяснить у Маринки. Димка, со всей очевидностью, забегал среди ночи пожалеть нас обеих. Иначе кто же мог накрыть меня одеялом?

Навестив Наталью, еле отбилась от собачьих приветствий и застала подругу в лучшем состоянии здоровья, чем вчера, но в худшем настроении. Похоже, она всерьез на меня обиделась. В ход пошли знакомые обвинения в том, что, зная приметы убийцы, я раньше ими с ней не поделилась.

– Эти приметы – для Листратова, – пояснила я с расстановкой. – Нам с тобой они ни к чему. Зачем приметы, если мы видели убийцу в лицо и знаем, кто он? Положа руку на сердце, я назвала не все отличительные особенности убийцы, которые мы выяснили. Но Листратов их быстренько додумает. А нам надо выполнить свою миссию до конца. Он ведь не захотел принять наш план.

Оглушительный Наташкин чих чуть не сдул меня с места. Денька, внимательно следившая за ходом нашего разговора, не одобрила эту выходку хозяйки. Вскочила и пару раз на нее серьезно гавкнула. В дверях мамочкиной спальни показался взъерошенный Лешик и, забыв спросонья поздороваться, спросил:

– Ну и что вы тут разгавкались? Сами не можете дверь открыть?

Спросить «зачем?» мы не успели. Лешик уже распахнул входную дверь, обалдело посмотрел в пустой коридор и, не закрывая ее, так же обалдело спросил у нас:

– К нам никто не приходил?

Не мучить же парня, я и ответила:

– Приходил. Это я приходил.

– Здравствуйте, – приветствовал меня Лешик.

Я милостиво поздравила его с «добрым утром».

– Спокойной ночи, – ехидно пожелала сыну Наташка. Он кивнул и послушно отправился досыпать.

– Надо же, как чутко стал спать! И не гавкни! А о каких дополнительных приметах ты говорила?

В Наташкином вопросе сквозило непонимание, и я слегка удивилась. Вчера вечером, когда мы с ней препирались по поводу присутствия убийцы на похоронах, мне показалось, что Наташка все поняла и просто мне подыгрывала. Щадя ее самолюбие, постаралась как можно мягче объяснить:

– Круглому дураку понятно, что убийца был прекрасно осведомлен о тайнике в доме Дашковской. Определим круг людей, от которых он мог получить эти сведения: Антонина Генриховна никому ничего добровольно не сказала бы. Кроме дочери. Да и той не успела сказать в связи со скоропостижной смертью. И только убийца мог поинтересоваться, где именно запрятаны ценности. Понимаешь, к чему это я…

Наталья напряженно кивнула, лицо у нее почему-то было испуганное. Наверное, не до конца поняла то, что я сказала.