Катастрофа в академии магии (СИ) - Анна Солейн

на сладко улыбающуюся Викторию.

— Ты можешь выбрать любую, Кайден. Каждая девушка в королевстве будет рада твоему вниманию. А можешь… — Она положила когтистую ладонь мне на плечо и потянулась губами к моему уху, шепча: — Со мной сможешь не выбирать.

Виктория одарила меня очередным дружелюбным и игривым — как ей казалось — взглядом, а затем пошла вперед, виляя бедрами так, что чересчур короткая клетчатая юбка показывала мне чересчур много.

— Подумай, стоит ли размениваться на всякий… мусор. Когда рядом кое-что поинтереснее. Хорошего дня, Гринс! Прическа у тебя сегодня — просто блеск!

Лори, которая успела утром только собрать волосы в огромный пучок и крайне из-за этого переживала, тут же залилась краской.

Проводив Викторию глазами, я посмотрел вперед и тут же поймал взгляд этого Денни. От него буквально фонило темнотой — даже для некроманта слишком сильно. И смотрел он на меня так, как будто мечтал где-нибудь закопать, а потом раскопать, оживить и снова закопать.

Кивнув ему, я подошел к катастрофе.

— Лори, можно тебя на минутку?

Иррационально хотелось отвести ее подальше — от этого Денни. Пока я не думал, чем вызвано такое желание. Он же не может быть в самом деле опасным? Но чем-то таким от него тянуло… Вся моя интуиция, которая обострилась за время охоты на сумрачных тварей, сейчас заставила меня подобраться и утащить катастрофу в сторону.

“Разбивай сердце бедняжке как-нибудь поделикатнее”.

Я поморщился.

Что эта дура вбила себе в голову? Гринс — ужасная заноза в заднице и неоднократно говорила, что терпеть меня не может. Какое уж тут разбитое сердце.

— Грей, — улыбнулась Лори, и меня окатило теплой волной ее эмоций.

Чтоб его. Как я раньше на это умудрялся не обращать внимания? Или артефакт начал действовать сильнее?

Виктория что, права? Катастрофа в меня втрескалась?

Твою же мать.

— Ты что-то хотел? — Она улыбнулась шире.

— Мне нужно к ректору, — отрезал я.

— Ладно, — она пожала плечами.

Что, даже спорить не будет? Плохо дело.

“Разбивай бедняжке сердце как-нибудь поделикатнее”.

“Простолюдинки не умеют играть по нашим правилам”.

“Она наверняка мысленно рожает от тебя третьего ребенка”.

Я не… Мне нравилась катастрофа. Я, определенно, не против был бы увидеть ее в своей кровати — и не только для того, чтобы спать рядом, как боевые друзья.

Но, если она в меня влюбится и станет надеяться на что-то — это все усложнит. Я не хотел разбивать ей сердце.

Но я не собирался ни на ком жениться. Уж тем более я не собирался жениться на Гринс.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросил я, пока мы шли по пустому коридору, раскрашенному разноцветным светом, падающим из витражных окон.

— Ничего, — улыбнулась Гринс, и я снова почувствовал ее эмоции.

Мягкие, какие-то нежные, как влюбленность.

В кабинет Алана я зашел с огромным желанием что-нибудь расколотить.

— Мне нужно с тобой поговорить, — выпалил я с порога. — Почему Гринс…

Я осекся.

Алан сидел за столом, напротив него, на стуле для посетителей, — дядя Кевин.

И, судя по лицу Алана, что-то было сильно не так.

Я нахмурился, ожидая самого худшего. Такое лицо я видел у Алана только один раз: когда он впервые столкнулся нос к носу с сумрачной тварью и понял, что это — не шутки.

— Что-то случилось? Алан?

Глава 24

— Ничего! — слишком поспешно откликнулся Алан.

И потянулся к расстегнутым пуговицам пиджака. Обе застегнул.

Потом — одну расстегнул.

Так.

Пиджак он расстегивает и застегивает, только когда исключительно сильно нервничает.

Закрыв дверь в кабинет, я приблизился к столу ректора, огляделся и сел на стоящий у стены диван.

— Что произошло? — повторил я.

Алан побледнел. Неизменная тонкая золотая корона на его голове слегка съехала набекрень — тоже не лучший знак.

Дядя Кевин откашлялся, усаживаясь на стуле поудобнее. Он-то как раз выглядел как обычно: безукоризненный серый костюм, зачесанные назад темные волосы, ухмылка на тонких губах. Профессор артефакторики во всей красе.

— Может, начнем с того, зачем ты опять ко мне вломился? Кайден! Ты когда-нибудь научишься стучаться?

Я покаянно вздохнул, но не позволил сбить себя с толку.

— Это может подождать.

— А может… — Алан потянулся к пуговицам пиджака в третий раз.

— Если ты продолжишь скрытничать, то я решу, что сумрачные твари вернулись, — небрежным тоном откликнулся я, стараясь не измениться в лице.

— Нет! — воскликнул Алан. — А вот годовщина…

Мать его.

Как же я мог забыть?

Годовщина Победы (все с большой буквы). Тот самый день, когда я каким-то образом (каким?) умудрился отправить сумрачных тварей в бездну, куда им самое место.

После того дня я много месяцев валялся под стазисом, а, когда очнулся, в середине лета, узнал, что кое-что за это время изменилось. Столицу по большей части отстроили. Воздушный купол убрали: в нем просто не было больше необходимости.

Ну а еще день той самой победы, четырнадцатого октября, вот уже который год считают праздничным. И отмечают, как день памяти.

Моя бы воля — я бы к бездне послал такую память.

— Ты прав, — моргнул я, — не стоило внимания. Так вот, поговорим о том, ради чего я сюда пришел.

— Кайден, — позвал Алан, — раз уж об этом зашла речь…

— Нет.

— Но народ хотел бы…

— А я бы — нет. Так вот, вернемся к катастрофе.

Алан прищурился и покраснел, выходя из себя. Пуговицы пиджака стремительно расстегивались его ловкой рукой.

— Нет уж, давай поговорим о том, что у меня произошло, раз ты настаиваешь.

— Я пойду, — зевнул дядя Кевин.

— Нет! Может, ты на этого оболтуса повлияешь! — возмутился Алан.

— Я герой многих сражений с сумрачными тварями, — чопорно откликнулся я, стряхивая невидимую пылинку с воротника любимой кожаной куртки. — У меня наград больше, чем у генерала королевской армии. Нельзя ли немного повежливее?

— Ну ты посмотри на него! — всплеснул руками Алан. — Вспомнил! Как заговорил! Может, ты тогда наконец позволишь тебе вручить эти награды? Они же у тебя заочно все, как у покойника!

— Я был занят. Пытался как раз покойником не стать.

— Хватит придуриваться! — рявкнул Алан. — Тебе пора принять награды, титулы и вступить в обязанности лорда Грея. Жениться…

Алан под моим ехидным взглядом осекся.

— В общем, ты меня понял. Сначала — развестись, а потом — жениться.

— Может, я не хочу разводиться, — пожал плечами я. — Ну как, Алан, примешь катастрофу… почти приемной дочерью, раз уж мы с тобой не чужие люди?

Я ухмылялся, хотя сердце колотилось и, я чувствовал, как магия, переставая помещаться внутри, буквально сочится из моих пор.

Вспоминать о том, почему