Лашарела - Григол Абашидзе

Зарницы далекого пожара еще не появились на горизонте, черные тучи еще не заволокли чистого неба, но близость страшной беды чувствовалась во всем и везде.

Звездочеты читали по необычному движению планет неотвратимость надвигающейся беды, а бродячие пророки предсказывали близкий конец света.

В середине августа в небе появилась звезда с хвостом. Впервые она была замечена в час субботней вечерни. Хвост ее увеличивался ночь от ночи. Сначала хвостатая гостья появлялась только под утро, потом ее стало видно и в полночь, а через несколько дней она уже ярко сияла на протяжении всей ночи.

Пришла она с востока, и свет ее сперва едва достигал земли, потом он усилился и начал гореть так ослепительно, что людей охватывал страх и трепет при взгляде на звезду. Она росла, принимая форму копья, и другие звезды меркли в сиянии ее лучей.

Страх, вызванный появлением необычайного светила, усиливался еще тем, что в Грузии в эти же дни произошло сильное землетрясение. Был разрушен большой храм, под развалинами которого погибло четыре священнослужителя.

Церковь и звездочеты пророчили стране великие бедствия и предсказывали, что вражеский меч нарушит мир и покой Грузии.

В странах, расположенных далеко на востоке, давно уже не было мира и покоя.

Из бескрайних степей и диких лесных чащоб налетали, как ветер в пустыне, никому не ведомые всадники на быстрых неподкованных конях, сметая с лица земли все на своем пути.

Умный и проницательный вождь стоял во главе этого полудикого народа.

Детские годы Чингисхана, жестокого и беспощадного повелителя татаро-монгольских племен, прошли в страданиях и нужде. Собственным умом и отвагой проложил он себе путь, разя и повергая противников, и объединил в одно могучее целое разрозненные племена кочевников-скотоводов.

Всю жизнь, с самого рождения эти люди проводили в седле. Метко разили их стрелы, спущенные с туго натянутых луков, и никакие щиты не спасали от них.

Чингисхан создал из монголов сильное, организованное войско.

Обстановка благоприятствовала ему. Соседние государства, многие из которых в другое время могли выставить большое войско, сейчас были ослаблены внутренними распрями и народными восстаниями.

Чингисхан разгромил непобедимых дотоле полководцев и монархов тогдашнего Востока, стер с лица земли цветущие города, обратил в развалины неприступные крепости, сверг с престолов могущественных владык.

Монголы сначала подчинили себе народы, населявшие Сибирь, за ними уйгуров и хатайцев – жителей северного Китая. Затем они повернули к странам Средней Азии.

Возвращаясь из Хамадана, Мухаммед ненадолго задержался в Нишапуре. Вскоре, покинув Нишапур, он прибыл в Бухару.

Грузинские послы повторили путь шаха и тоже очутились в Бухаре.

Утомленные длинной и тяжелой дорогой, грузины, прибыв в Бухару, однако, не стали отдыхать, а пожелали тотчас же увидеться с шахом.

После первой же попытки встретиться с ним послы поняли, что Мухаммеду не до них. Он был занят более важными делами.

Грузинам, как и послам многих других стран, отвели покои и велели дожидаться приглашения шаха.

Маргвели знал, что для Грузии дорог каждый день, а между тем после отбытия послов из Тбилиси прошло уже много времени. Поход на Багдад и Иерусалим мог быть успешен только в том случае, если бы грузины появились в тылу у мусульман, пока крестоносцы атаковали Египет с запада.

Чего только не предпринимал Маргвели, чтобы добиться аудиенции у шаха, но ничего не добился. Правда, он узнал много такого, что имело большое значение для Хорезма и для будущего Грузии.

– У шаха нескончаемые ссоры с его матерью Турканхатун. Туркмены и кипчаки подчиняются только своей царице, Турканхатун. Она управляет страной независимо от сына и не считается с мнениями и желаниями шаха, тайно поведали ургенчские купцы Гвараму Маргвели.

– Ни в Бухаре, ни в Самарканде не любят шаха Мухаммеда, – нашептывали бухарские горожане грузинским послам.

Маргвели понемногу прозревал: за внешним блеском и показной мощью Хорезма скрывались слабость правителей и брожение, предзнаменующее гибель страны.

Бухара была переполнена караванщиками и купцами, которые путешествовали по всему миру. Они во всеуслышание говорили о грядущей великой войне и на всех перекрестках рассказывали о неведомом дотоле монгольском народе, который под водительством своего непобедимого царя завоевал страны Чина и Мачина и теперь подступил к границам Хорезма.

В Бухаре Маргвели встречал и христиан, направлявшихся с Востока. Он пригласил к себе в шатер несторианских священников и услышал от них интересную весть:

– Властитель монголов и татар, Чингисхан защитник христианской веры. Нигде не относятся с таким уважением к исповедующим веру Христа, как при дворе монгольского хана. Чингисхан заставил своих сыновей, невесток и военачальников принять крещение. Скоро хан вторгнется в страны ислама, уничтожит мусульман и повсюду распространит христианство.

Появление на далеком Востоке сильного христианского царя действительно было бы радостным событием. Но Маргвели скоро заметил, что Чингисхана объявляли своим защитником и христиане и мусульмане. Или одни заблуждались, или другие. А может быть, и те и другие были подкуплены и действовали по поручению монголов?

Ко двору хорезмшаха прибыли монгольские послы. За восседавшими на породистых жеребцах послами следовал караван с дарами – несметное количество тяжело нагруженных верблюдов и арб.

Бухарцы слышали много неправдоподобных рассказов о монголах и не верили, что видят их своими глазами.

Богато одетые послы были приближенными к Чингисхану мусульманами. Многие бухарцы встречались с ними и раньше, на караванных путях, поэтому не особенно удивились их появлению.

Но зато они с любопытством глядели на монголов, следующих за послами.

– Носов-то у них вовсе нет, одни только ноздри!

– Головы большие, а лбы низкие.

– Глаза что щелки!

– Выше пояса – стройные молодцы, а ноги короткие, как обрубки, удивлялись бухарцы, глазея на монголов, бесстрастно восседавших на конях или неспешно шествовавших пешком.

Маргвели пристально следил за проходившим мимо него нескончаемым караваном. Он попытался было сосчитать верблюдов, сбился со счета и тоже начал разглядывать иноземцев.

Где только не бывал Маргвели! Был он на севере и на юге, на западе и востоке, видел множество разных народов, но с такими людьми еще не встречался нигде.

Монголы шли, тяжело ступая короткими ногами, не глядя по сторонам, дремотно смежив и без того узкие глаза.

И послы, и сопровождающие их лица были пышно одеты.

У монголов были только луки и колчаны со стрелами. Другого оружия не было видно, и они шагали так спокойно, с таким безмятежным видом, точно направлялись на охоту или пиршество.

Через три дня монгольские послы покинули Бухару. Из дворца разносились слухи о сказочно богатых дарах Чингисхана.

Из палат хорезмшаха просочилась и другая тайна: монгольский властитель в своем письме назвал гордого шаха своим сыном. Эти слова сыграли роковую роль в дальнейших событиях. Хорезмшах счел их оскорбительными и разгневался.

Плоды этого гнева скоро стали очевидны для всех. После первого посольства Чингисхан направил в Хорезм большой караван, груженный несметными богатствами, в сопровождении четырехсот пятидесяти человек.

Караван остановился во владениях хорезмшаха, в городе Отраре.

Правитель города Каирхан соблазнился богатством монгольского каравана, схватил купцов, отобрал у них товары и сообщил Мухаммеду, что под видом купцов Чингисхан послал лазутчиков. Тот, не рассуждая долго, приказал Каирхану перебить их.

Безмерно разгневанный и оскорбленный Чингисхан прислал шаху угрожающее письмо.

Маргвели догадывался, что во дворце хорезмшаха происходят какие-то важные и значительные события. Скороходы ежедневно отбывали и прибывали в столицу.

Узнав об убийстве монгольских караванщиков, грузинский посол удесятерил свое внимание.

Он видел сам, как прибыли последние монгольские послы. Трое разодетых в парчу мусульман-торговцев подъехали верхом к воротам дворцовой ограды. У всех троих были длинные бороды, до пояса. Дворцовые ворота растворились и вновь закрылись. Через короткое время из тех же ворот на конях выехали те же послы, но уже в оборванной одежде и с отрезанными бородами. Послов теперь было только двое, и выезжали они из дворца в окружении стражников султана.

Маргвели в смятении проводил взглядом скрывшихся за завесой пыли всадников.

В тот же вечер он узнал, что, придя в ярость от угроз Чингисхана, хорезмшах приказал на месте умертвить главу монгольского посольства, а остальным двум отрезать бороды и отпустить обратно, дабы они сообщили обо всем Чингисхану.