Эмблема с секретом - Корецкий Данил Аркадьевич

– Да нет, бутылка обычная. А коньяк крутейший – «экстра олд». Слышали?

– Никогда! – с сожалением говорю я.

Парень все перепутал. Тот коньяк, о котором он толкует, стоит сто восемьдесят долларов. А вот «Реми Мартен Луи XIII» действительно изготавливается из столетних спиртов и тянет на три тысячи. С хвостиком. Но, как уже сказано, я не люблю коньяк. И не хочу разочаровывать симпатичного, а главное, нужного мне парня.

– И то только потому, что Джон мой друг, – продолжает Том. – К тому же у Барбары есть точно такой же значок. Теперь он будет у них как бы общим. Один на двоих.

– Будут носить по очереди, – сострил я.

– Вряд ли, – Бэнкс блеснул ровными белыми зубами. – Он им и не особо нужен, как я понимаю.

– Разве они не коллекционеры? Зачем они тогда их покупали?

– Да ничего они не покупали. Им выдали на работе. Совершенно бесплатно.

Он неопределенно покрутил в воздухе растопыренными пальцами.

– Вот ведь везет, – вздохнул я и поднял рюмку.

– Увы. Только не тем, кому надо, – посетовал Том. Мы чокнулись в очередной раз. Официант в пончо и сомбреро смотрел на нас с уважением.

– Продайте его мне, – сказал я.

– Че?! – Он даже протрезвел.

Че-че! Ниче! У меня прекрасная интуиция. Сейчас я чувствовал, что разгадать этот изобразительный ребус – значит, получить ценную информацию. Причем не прорываясь в секретные лаборатории НАСА и не вскрывая сейфы с особо важными документами…

– Я вам дам триста долларов! Нет, даже пятьсот!

Том удивленно взглянул на меня. Его недавнее дружеское расположение вдруг исчезло.

– Это исключено, мистер Майер, – довольно сухо заявил он. – Как бывший коллекционер вы должны понимать: раритеты и «топы» коллекции не выставляются на продажу. Это ее сердце, ее гордость и суть.

– Да все я прекрасно понимаю! Сам таким был, – я небрежно махнул рукой. – Но в данном случае вы ничего не теряете!

– Как так? – Он вытаращил влажные глаза.

– Раз вашим друзьям эти значки достались бесплатно, то они без особых сожалений расстанутся и со вторым, отдав его вам. Ну, поломаются, возможно, для порядка… И все равно отдадут. В крайнем случае, раздобудут себе еще один значок – опять-таки бесплатно! Думаю, что вы как настоящий коллекционер должны знать множество способов уломать их.

Я заговорщически подмигнул. Мистер Бэнкс задумался.

– В общем-то да, – согласился он. – Там, где два значка, обязательно найдется и третий…

– Совершенно верно! «Где два, там и три», как говорят у нас в Германии!

На самом деле я вовсе не уверен, что германская народная мудрость когда-либо рождала подобные перлы. Но это не важно. Гораздо важнее, что из слов мистера Бэнкса вытекает следующее: его друзья – Джон и Барбара – работают в Разведывательном агентстве. Это единственная причина, по которой значки могли достаться им обоим бесплатно и без всяких усилий.

– Официант, где наша курица по-мексикански? – воскликнул обычно сдержанный Том Бэнкс, требовательно взмахнув рукой.

– Одну минуту, мистер! Она прожаривается до золотистой корочки!

В ресторанчике было довольно шумно: демократичные цены привлекали посетителей и почти все столики были заняты. Никто не зацикливался на национальных особенностях заведения: здесь сидели и белые, и чернокожие, и метисы, и китайцы, и молодая японская парочка в обязательных круглых очках. Несколько мексиканцев тоже присутствовали, но вели себя скромно: не выпячивали национальную принадлежность, не разыгрывали «хозяев положения», не «ставили» себя, громко смеясь, звеня шпорами, придираясь к посетителям, размахивая огромными ножами и стреляя в потолок из никелированных револьверов. Да у них и не было ничего этого – ни шпор, ни ножей, ни тем более револьверов. Америка не терпит разнузданности, она нивелирует всех гостей, превращая их в безнациональных «граждан США», обязанных соблюдать местные законы, нарушения которых она тоже не терпит и никому не прощает. Поэтому даже наши лихие кавказские джигиты, приезжая в Вашингтон, ведут себя совсем не так, как в Москве…

Официант – единственный, кому позволялось здесь ходить в мексиканской одежде, с бутафорским револьвером на боку, – наконец принес курицу и принялся ее разделывать. Она выглядела великолепно – золотисто-коричневая, источающая жир, жар и аромат непереносимо острых специй.

– Где два, там и три, – задумчиво произнес беспардонный Зигфрид Майер, наблюдая, как острый блестящий клинок ловко препарирует аппетитное блюдо. – Может, с учетом этого вы согласитесь обменять свой знак на какой-нибудь другой раритет?

– А что у вас есть? – сразу спросил мистер Бэнкс. Все-таки американцы – деловая и практичная нация!

– Ну-у… Я не помню уже толком. А что вас интересует?

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

– Испанская рейтарская кокарда в серебряном исполнении, шестнадцатый век. «Медаль двух шпаг» Людовика XVI, восемнадцатый век. «Морская медаль» Людовика XIV…

– Семнадцатый век, если не ошибаюсь, – подсказал я, вспомнив школьный курс по истории.

– Верно, – сказал мистер Бэнкс.

– Это очень серьезные экспонаты, – сказал я со знающим видом.

– А другие меня просто не интересуют! У меня лучшая коллекция в штате, если хотите знать.

– Охотно верю, мистер Бэнкс.

Конечно, я верил. Я был просто ошарашен. Подумать только, Людовик XIV!.. Где взять такие артефакты?

– Но кроме исторических и военных знаков сейчас в моду вошли политические атрибуты, – вдруг добавил Том, отодвинувшись от стола и с удовлетворением глядя, как псевдомексиканец кладет ему на тарелку половину курицы.

Я насторожился.

– Если бы вы предложили мне нагрудный знак депутата Госдумы России, я бы поменялся! – неожиданно заявил мистер Бэнкс и принялся яростно уплетать фантастически красивую прожаренную ножку.

Я чуть со стула не упал.

– Знак депутата Госдумы? Разве это такая редкость?

Но Том Бэнкс только кивнул – он не мог говорить с набитым ртом.

– Я, конечно, мало знаю о России, мистер Бэнкс, – осторожно заметил я. – Но, насколько могу судить по телепередачам, этих депутатов там, простите, как собак нерезаных…

– Гм… Угум…

Отхлебнув коньяку, пиар-менеджер получил возможность снова говорить.

– Не любой знак. Только под номером «355».

– Почему именно этот?

Он удовлетворенно откинулся на спинку стула.

– Потому что он принадлежит одной из самых скандальных фигур российской политики. Знак с номером «355» будет цениться выше, чем даже «Медаль двух шпаг».

Мистер Бэнкс с сомнением посмотрел на немецкого писателя.

– Боюсь, вы не сможете мне его предложить…

– Как знать, как знать! – бодро ответил я. – Обязательно свяжусь со своим доверенным лицом в Берлине!

– Попытайтесь, – на лице пиар-менеджера заиграла его обычная доброжелательная улыбка. – А пока спасибо за угощение. Мне пора домой. Вашими вопросами я займусь безотлагательно. Хотя вы понимаете, какой объем работы мне предстоит выполнить…

– Конечно, я все понимаю, мистер Бэнкс! – воскликнул я. – И постараюсь найти достойное место, в котором мы отметим ваше трудолюбие!

По дороге в гостиницу я зашел в Интернет-кафе и отправил в Центр зашифрованное сообщение с пометкой «срочно к исполнению». Меня совершенно не интересовало, как будет добыт депутатский знак номер «355». И кому он принадлежит – тоже не интересовало. Меня интересовало скорейшее восстановление российского ракетно-ядерного щита. И сохранение мира во всем мире! Потому что депутатов много, а мир у нас один.

* * *

Москва, 2 октября 2011 г.

Аккредитованные при Госдуме журналисты успели обзвонить отсутствующих коллег, так что к концу вечернего заседания холл был набит битком. Операторы, фотографы, звукоинженеры с длинными палками-«бумполами», милые репортерши с микрофонами – все старались заранее занять наиболее выгодные позиции. Не обходилось без грызни и коротких стычек, но в общем и целом все было спокойно, все знали друг друга.