Дебилизация России и всего мира. Новое варварство - Максим Калашников

— Создан достаточно устойчивый, двухполюсный (США и Китай) мир.

— Агрессивный ислам получил полную свободу обустраивать на своей территории дикую архаику и отсталость, при этом нимало не угрожая Америке. Ислам создал иммиграционное давление на пострадавшую, но все еще достаточно богатую Европу.

— Америка, пожертвовав старой долларовой системой и девальвировав доллар, выиграла время и ресурсы для следующего рывка — к созданию когнитивной экономики и космического оружия, которое ликвидирует проблему ядерных арсеналов других стран (обесценивает их). При этом доллар, хоть и стал аналогом мелкой лиры, тем не менее остался в числе сильных валют. Американский внутренний рынок по-прежнему сохранил достаточную привлекательность для мировых экспортеров.

— На фоне европейских проблем и исламского хаоса/архаики в Евразии, на фоне довольно серьезных внутренних проблем в КНР Соединенные Штаты выглядят как довольно надежная гавань для капиталов.

— Появилась возможность начать игру на развал Китая.

* * *

Таков, на взгляд Максима Калашникова, возможный сценарий развития нынешнего глобального смутокризиса — в виде новой мировой войны своеобразного типа. Альтернатива такой войны — крах ядра капиталистической системы, Соединенных Штатов. С возможной гражданской войной в этой стране, ныне объятой жестоким кризисом. С дальнейшей цепочкой кризисов и крахов по всему миру. Как у Нила Стивенсона.

Иного выхода, кроме войны глобального «мятежно-показного» вида, у хозяев Америки не остается — как ни крути.

Хорошо, посмотрим на вещи немного под иным углом.

Мы знаем: капитализм, лишенный ограничений и узды здравого смысла, самым естественным образом уничтожает демократию. Причем огромную роль в этом играют монополизация рынков (перетекающая в политическую монополию) и огромное имущественное расслоение. Те механизмы ХХ века, что хранили США от такого поворота истории, последовательно разрушались начиная с 1981 года. Именно в рамках неолиберально-монетарного эксперимента, приходящего нынче в точку кульминации.

* * *

В сущности, угроза нового кастового, тиранического строя возникла уже в конце XIX века, когда сложились первые супермонополии угольных, стальных, железнодорожных и нефтяных «баронов». Но власти США смогли ответить на вызов, начав с антимонопольного законодательства и принудительного разделения сверхкорпораций (дело «Стандард Ойл»). Впрочем, до того власти принудили бизнес платить налоги на всеобщее начальное (а затем и среднее) образование, создавали дешевые университеты на бесплатно предоставляемой им земле, применяли механизм гомстеда — бесплатной раздачи земель на Диком Западе.

Потом, в 1930-е, последовал второй круг создания защитных механизмов демократии. Власть, столкнувшись с перспективой гражданской войны из-за Великой депрессии, принялась сглаживать имущественное неравенство, перераспределяя богатство и принуждая капитал подчиняться госрегулированию. С тех пор и был создан современный средний класс Запада, нынче размываемый: это не владельцы малого бизнеса по большей части, а люди, получающие высокие зарплаты благодаря государственным программам и госрегулированию экономики. Был введен суровый прогрессивный налог на личные доходы. (В 1960-е — 98 % на личные доходы сверх 2 млн долларов в год.) Капиталистов принуждали пускать средства не на личное потребление, а в инвестиции, в создание новых рабочих мест. Причем именно в годы самого жесткого прогрессивного налога США имели непревзойденные до сих пор темпы роста (до 8–9 % в год). Оно и неудивительно: капиталистов заставляли тратить денежки на новый бизнес, на науку, оборудование и заводы, а не на сверхроскошь.

Но с 1981 года американская власть решила не бороться с неравенством, сворачивая социальные программы (при этом в основном для молодых, а не для стариков), снижая налоги на бизнес. К чему это приведет?

«История также учит нас, что версии капитализма, основанные на выживании наиболее приспособленных, на практике не работают. Экономика свободного рынка, существовавшая в 20-е годы, развалилась во время Великой депрессии, и правительству пришлось ее перестроить. Может быть, капитализм, где выживают «наиболее приспособленные», все-таки осуществим, но никто еще не пытался это сделать…Государство всеобщего благосостояния было устроено вовсе не безумными левыми. Его строителями были почти во всех случаях просвещенные аристократические консерваторы (Бисмарк, Черчилль, Рузвельт), принявшие политику социального обеспечения не для того, чтобы разрушить капитализм, а чтобы спасти его, защитив средний класс», — пишет Лестер Туроу («Будущее капитализма», 1997 г.).

Однако неолиберальный эксперимент пошел противоположным путем. И вот мы имеем системную катастрофу. С 1981 года, конечно, неограниченный капитализм не пришел, но государство стало равнодушно взирать на рост неравенства. Попытки компенсировать падение уровня жизни среднего класса за счет раздач дешевых ипотечных и потребительских кредитов кончились катастрофой, начавшейся с 2008 года. Больше этого резерва нет. И имущественное расслоение нынче вернулось к уровню 1920-х годов. И пришел кризис. Не только экономический. Началось и разложение американского (шире — западного) социума. На идее личного обогащения нельзя построить спаянного общества. Социуму нужны сплачивающая идея и общее дело, общий враг. Кризис социума в Америке начался давно: с того самого момента, когда кончилось освоение Дикого Запада (исчез огромный социальный лифт, кончилось время гомстедов) и сложился классический капитализм времен Джона Пирпонта Моргана, когда творил Джек Лондон и в Америке стала нарождаться мощная социалистическая партия. Это было в конце XIX и начале XX веков. Хотя раскол американского общества удалось несколько задержать с помощью Первой мировой и «золотых 20-х», первый же мегакризис 1929 года бросил страну — ядро капсистемы — на грань революции и гражданской войны. Дальше американцев удавалось сплачивать то борьбой с Великой депрессией, то смертельной схваткой с Гитлером и самураями-империалистами, то противостоянием «Свободного мира» «империи зла» (СССР).

С 1991 года последний сплачивающий фактор исчез. Судорожные поиски замены Советскому Союзу успеха не принесли. Хотя чего только не перепробовали: и Саддама Хусейна, и международный терроризм с «осью зла», и якобы возрождающуюся «великодержавную Россию». Все не то, все — фальшиво. Пробовали было надуть угрозу усиливающейся Японии, готовой вот-вот начать войну с Америкой (любимый сюжет первой половины 90-х), — но сама жизнь похоронила эту «страшилку». Китай на конфронтацию не идет. А Иран на «империю зла» ну никак не тянет. Нет больше внешних сил, способных заместить Рейх, Японскую империю или СССР, никто в обозримой перспективе не нападет на Америку (фактор ядерного сдерживания никуда не делся). Все меньше шансов на то, что сами Соединенные Штаты смогут начать большую войну, пусть даже и под надуманным предлогом. И жупел глобального потепления не сработал. А без великой идеи (общего дела и общего врага) жизнь вдруг стала бессмысленной и уныло-серой, пронизанной только алчностью. В ней остались только вечные проблемы, необходимость пахать на двух работах и отдавать неподъемные долги, страх потерять работу или заболеть. И общество стало рассыпаться, а хваленая демократия — разлагаться. Стал накапливаться потенциал взрыва социума изнутри. Причем как по социальному, так и по территориальному признакам. Все это наложилось на экономический застой и кризис. Потому можно смело ожидать возрастания карательности и полицейщины во внутренней политике США. Ибо нужно каким-то образом «стянуть» распадающееся общество. Процесс выйдет на поверхность после наметившегося провала обамовского курса. Ответом будут учащающиеся беспорядки и бунты, ответное насилие низов.

* * *

Очевидно, что возможности США быстро улучшить экономическое положение и дать своим согражданам резкое увеличение уровня жизни исчерпаны. Американцам точно не удастся сохранить государство всеобщего собеса (welfare state), сложившееся в 1935–1973 гг. Это непосильно экономически и сопряжено с наращиванием и без того запредельного госдолга.

Можно говорить о «кризисе жанра» в экономической политике США. Несмотря на словоизвержения о «наступившем XXI веке», власти страны-ядра капсистемы с 1981 года не применили ни одного экономического рецепта, который можно считать новым. И все они провалились. Рейган (1980–1988) принялся наращивать государственный долг, колоссально раздувать оборонные заказы — и при этом сокращать социальные затраты и снижать налоги. Эта политика, в общем, продолжалась и при Буше-отце (1988–1992). По сути дела, это — смешение практик президента Ф.Д. Рузвельта (1932–1945) и его предшественника, президента Г. Гувера. Однако все это не привело к сколько-нибудь значительным темпам роста экономики (не были превзойдены даже «кризисные» 70-е) и не остановило ни деиндустриализации США, ни вывода промышленности в Китай, ни нарастания опасного социального расслоения. А еще при Рейгане продолжали печатать доллары, втихую используя эмиссию для стимуляции экономики. Кстати, проведя еще и девальвацию в 1985-м. Эмиссию использовали так же, как при Франклине Рузвельте. При Клинтоне (1992–2000) американцы проводили старую добрую балансировку бюджета, добившись его профицитности, и не наращивали государственный долг (стиль позапрошлого века — равно как и тысячелетние принципы нормальной экономики). Но при этом клинтонщина совершила самоубийственные для Америки шаги: отменила акт Гласса-Стигала 1938 г. (строгое разделение функций инвестиционных и коммерческих банков), создала «экономику» финансовых бесплодных спекуляций (привет, деривативы!), принялась надувать пузырь «интернет-экономики» (лопнет в 2000–2001 гг.) и утопила Штаты в болоте политкорректности. При этом продолжался форсированный вывод реального сектора в Китай, что закладывало «заряд» для нынешнего кризиса. В общем же можно сказать, что при Клинтоне седая экономическая древность мешалась с откровенным финансовым мошенничеством, а то и вовсе с антиамериканским кретинизмом. И при Клинтоне тоже использовали печатный станок ради стимуляции экономики, повторяя опыт 1930-х.