Брадобрей для Старика Хоттабыча - Татьяна Игоревна Луганцева

грустным лицом. — Время ожидания четыре минуты.

— Спасибо.

— Яна Карловна, извините, можно задать вам вопрос? Я понимаю, что у вас горе, но мы, все сотрудники центра, очень переживаем. Что теперь с нами будет? Господин Штольберг был владельцем центра, и вот теперь его нет. Не закроется ли центр? Может, нам пора подыскивать другое место работы?

Яна почувствовала, как ее заливает краска стыда. О работниках центра она даже не подумала. Конечно, это не ее бизнес, но теперь она хозяйка. Карл много раз ей предлагал поработать в центре, даже ввёл для нее какую-то номинальную должность. Наверное, хотел сделать ей приятное. Но Яна так ничего и не сделала для его детища, для этого центра. А ведь служащие рассматривали ее как жену Штольберга, как его бизнес-партнёршу, ведь здесь у нее есть даже кабинет.

— Не волнуйтесь, Наташенька. Всё будет хорошо. Пока работайте в обычном режиме. Повода для паники нет. Думаю, будет назначен генеральный директор.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Вас ждёт такси.

Сев в такси, Яна назвала адрес дачи Витольда Леонидовича. Цветкова оправдывала себя: неудивительно, что она забыла о центре!

Одного близкого ей мужчину убили, другой под следствием, третий — в реанимации, четвёртый — с пробитой головой. Тут у самой шарики за ролики заедут. Да и финансовыми делами Карла она никогда не интересовалась, потому что искренне полагала, что она ему никто, и ей от него ничего не надо.

Пока такси мчалось по оживлённым улицам, Яна задремала. Еще сказывалась слабость. Неожиданно она открыла глаза и увидела, что машина уже едет по дачному посёлку. Сколько же она спала? Она посмотрела в окно. Дачные дома, мелькающие в окне, были добротными и за высокими надёжными заборами. На заборы с земли трогательно поднимался зелёный плющ, вился хмель с цветами-шишечками, в канаве цвели лютики, но могла и обжечь крапива. Это природа, это буйство необлагороженной территории сразу же погружали в атмосферу загородного отдыха. Мансарды и веранды, резные беседки для барбекю, дорогие детские площадки и качели, пышные цветники и лающие злые собаки — всё в этом дачном посёлке было солидным и говорило о достатке и спокойной жизни его обитателей.

Машина остановилась у ничем не примечательного дома.

— Приехали, — сказал шофёр и выключил счётчик.

Яна расплатилась картой и вышла из машины. Машина дала задний ход и вскоре скрылась за поворотом.

Дача Витольда Леонидовича находилась в очень удачном месте. По крайней мере, Яне так показалось. Верхушки могучих сосен с золотистыми шершавыми стволами подпирали высокое чистое небо, по которому неторопливо плыли лёгкие облачка. Жаркие солнечные лучи не проникали сквозь плотные лапы елей и под деревьями было прохладно. Ни с чем не сравнимый хвойный воздух наполнял грудь чистым дыханием. От избытка кислорода у Яны даже немного закружилась голова. Яна двинулась к дому по дорожке, мягкой от усыпавшей ее хвои. Иголочки похрустывали у нее под ногами. На корабельной сосне гулко стучал невидимый дятел.

Яна подошла к забору и заглянула во двор. Собачьей будки во дворе у Витольда Леонидовича не наблюдалось, цветников и грядок тоже. Это говорило о двух вещах: что у патологоанатома на даче не было женщины и что у него не было времени ухаживать за цветами. Цветущие растения — это, конечно красиво, но поливка, прополка и удобрение слишком утомительны. Конечно, патологоанатом не хотел этим заниматься. Ему была нужна лесная тишина и умиротворяющий покой.

Яна отметила для себя еще одну вещь: все соседние дома находились на приличном расстоянии друг от друга. Ни один дом не смотрел окнами в окна другого дома, и ни один куст малины не залезал на территорию соседа. Это, конечно, хорошо для уединения и воссоединения с природой, но очень плохо, если кого-то из соседей начнут грабить, пытать и убивать. Соседи ничего не услышат и не увидят. Понятно, что и в случае нападения на Витольда Леонидовича вряд ли найдутся свидетели.

Яна прошла вдоль забора, сбитого из крепких досок и поняла, что забор вокруг участка весьма крепкий и вряд ли она найдёт в нём лаз.

Она подошла к калитке, поставила ногу на кованый элемент декора, затем — на крепкую ручку, дальше — на другой кованый элемент… Яна поднялась до вершины забора, и тут вдруг поняла, что застряла наверху, она чем-то зацепилась за какую-то декоративную закорючку, да и высота была приличная.

«Как в приключенческом кино, — подумала она, пытаясь освободиться. — Не хватает только у забора злых лающих доберманов, охраняющих территорию и жаждущих человеческого мяса».

У забора мелькнула какая-то тень. Яна испугалась: а вдруг убийца вернулся на место преступления?

Человек вышел на свет.

— Мартин! — ахнула Яна.

— А я знал, что ты сюда приедешь, мог бы даже поспорить, жаль, что не с кем было. Прыгай. Я сейчас тоже перелезу.

— Я зацепилась за что-то.

Мартин подтянулся на руках, отцепил подол ее платья. Яна прыгнула на чужую территорию, Мартин — за ней.

— Ну, и зачем ты здесь? — спросил он, обнимая ее.

— А ты?

— Решил сам осмотреться на месте. В прошлый раз я вообще ничего не понял. Ты была без сознания, Петя стонал с пробитой головой, Витольд Леонидович весь в крови, неизвестно живой или мёртвый. Короче, растерялся.

— Ольшанский сказал, что дачу ограбили, а хозяина пытали. Мне кажется, это странно. Грабят квартиры, дорогие дома. Но эту дачу? Что здесь можно искать? Какие тут богатства и сокровища? — затараторила Яна и потянула Мартина за руку к дому.

Вокруг звенела особенная дачная тишина, напоённая стрёкотом невидимых насекомых, жужжанием мух и шорохом ее и Мартина шагов. Пчёлы копошились в сердцевинках мохнатых цветов, собирая сладкий