Камни его родины - Эдвин Гилберт

– Не всех: десяток, не больше, – ответил он и раздраженно подумал, что она, по-видимому, уже забыла о его намеке на сотрудничество с Эбом.

– Стоит нам с тобой прийти на вокзал, – говорила тем временем Трой, – как я сразу вспоминаю, каким ты был, когда мы познакомились на вокзале в Нью-Хейвене. Такой энергичный, и красивый, и тащил целый рулон чертежей, и рука у тебя была горячая...

«И что там у нее в голове? – угрюмо думал он. – Форменный калейдоскоп, черт бы его побрал. А Эбби уже возвращается».

– Тебе лучше пройти в тот конец, Трой, – сказал Эбби сестре. – Я должен побыть здесь, присмотреть за всем. – Он старался держаться так же спокойно, как Трой, но вид у него был ужасный: должно быть, вдобавок ко всему еще поссорился с Ниной. Он был в темном костюме, черном вязаном галстуке, и, хотя погода была ясная и очень теплая, через руку у него было перекинуто пальто.

Зазвонил колокол, и сразу вслед за ним раздался пронзительный, жалобный вопль дизель-локомотива, предупреждающего о своем приближении.

Винс попрощался с Эбби и отвел Трой на ее место в салон-вагоне. Ему вдруг стало стыдно, что даже в такую минуту он думает только о своих делах.

– Ты взяла достаточно сигарет, дорогая? – виновато спросил он.

– Да. – Трой села в кресло, открыла сумочку и достала пачку «Парламентских».

– Я позвоню тебе завтра вечером из Нью-Хейвена.

– Правда позвонишь?

– Непременно. Часов в девять, хорошо?

Он стоял перед ней в проходе салон-вагона и старался придумать, чем бы ее утешить.

Она взглянула на него и улыбнулась, но, несмотря на улыбку, глаза у нее были бесконечно грустные.

– Если уж это было неизбежно, то почему он хотя бы не дожил до конца постройки!

– Да, – сказал Винс, не попадая ей в тон, потому что она впервые открыто проявила свое горе.

– По вагонам! – донесся с платформы крик кондуктора.

Винс наклонился и поцеловал Трой. Кондуктор продолжал монотонно выкрикивать:

– Хартфорд, Провиденс, Бек-Бей.

– До свиданья, дорогой! – Трой стиснула ему руку.

– Позвоню завтра вечером. – Винс выскочил на платформу.

Он смотрел, как тронулся с места сверкающий состав. Невольно проводил взглядом идущий в голове поезда багажный вагон, такой обыкновенный, такой прозаичный.

Вернон Остин едет на закладку своего последнего дома.

Утром Винс сидел в вестибюле нью-хейвенского отеля и поджидал Ральфа Гэвина. Он пришел слишком рано, взвинченный, беспокойный, с удивительным ощущением полной свободы. Потому, может быть, что Трой в Бостоне, а ему давно уже не приходилось бывать где-нибудь без нее.

Чем дальше, тем приятнее было это ощущение. Внезапно он подумал: а почему бы не остановиться в отеле, вместо того чтобы идти вечером к Рут? С годами она делается все более чудаковатой. И он отнюдь не жаждет встречи со своим дурацким братцем. Особенно сегодня. Эдди был произведен в сержанты, еще больше раздобрел и женился – разумеется, на дочери полисмена. Винс знаком с нею: костлявая блондинка, на плоской груди неизменно болтается золотой крестик. Она заставляет Эдди учить катехизис, чтобы он мог потом принять католичество. Что ж, это пойдет ему на пользу. Если он займется самоусовершенствованием, дел у него будет по горло.

Винс взглянул на часы, подошел к стойке портье, записался в книгу приезжих и, вслед за рассыльным, поднялся к себе в номер на пятый этаж.

Рассыльный ушел, и Винс, оставшись один в большой, затененной комнате, стал размышлять, как лучше провести время. Он собирался заглянуть в Уэйр-Холл и повидать кое-кого из товарищей или, быть может, повести Рут на репетицию новой пьесы в театр Шуберта, но теперь эти планы не привлекали его.

Он вспомнил о Бланш Ормонд. Винс ни разу не встречал ее после окончания университета. Присев на край кровати, он нашел в телефонной книге номер телефона фирмы, в которой она работала.

По тону Бланш Винс понял, как она удивлена и обрадована тем, что он ее разыскал. Впрочем, она сразу же сказала:

– А я думала, вы женились.

– Я действительно женился.

Короткое молчание.

– Я помолвлена, Винс. Свадьба будет за неделю до рождества.

– Ах так? – огорченно протянул он. – Что ж, поздравляю, Бланш. Кто избранник?

– Я... я расскажу вам об этом потом.

– Отлично! Отложим исповедь до обеда. Встретимся в отеле около семи.

Он встал. Приятное тепло разлилось по телу. Подойдя к большому зеркалу в ванной, он окинул себя взглядом и легко провел рукой по волнистым каштановым волосам. Он был доволен тем, что увидел.

С Ральфом Гэвином Винс встретился в вестибюле. Гэвин, который окончил архитектурный факультет Прин-стонского университета в 1919 году, приветствовал его с отеческой сердечностью. Ему перевалило за пятьдесят, он был общителен, энергичен, неизменно носил коричневый пиджак в белую клеточку, серые брюки из тонкой шерсти, белую рубашку и строгий полосатый галстук; для служащих фирмы он был образцом элегантности. Знания и память у него были феноменальные: он, не задумываясь, мог сообщить все факты и цифры, касающиеся любых просветительных учреждений – и старинных однокомнатных школ, и новейших библиотек при колледжах, и окружных средних школ в восточных штатах Америки. За все Двадцать лет практики ему ни разу не случалось взять в руки чертежный карандаш.

– У нас сегодня тьма работы, Винсент. Пошли! – сказал он, и они отправились по делам.

Начали они с конторы Армстеда Звери, архитектора, который в сотрудничестве с фирмой «Гэвин и Мур» строил пригородную начальную школу в Вест-Ганновере. Звери привел их в чертежную к ведущему инженеру проекта, которому Гэвин в порядке технической помощи, предусмотренной договором, передал пачку чертежей; это были нормали, взятые из нью-йоркского архива фирмы, стандартные детали канализации, водопровода и освещения, классные доски, стенные шкафы и т. д.

Потом они начали рассматривать предварительные. чертежи, и тут Армстед Звери, робкий, нерешительный человечек с вечно испуганным лицом, стал жаловаться, что никак не может решить одну проблему.

– Вот план классной комнаты, – сказал он, разложив перед ними чертежи. – Если поднять все полы на два фута это очень удорожит работы. Подрядчик вчера заявил мне что в сметах он...

– А почему бы не углубиться на два фута? – перебил его Винс: самые остроумные идеи обычно приходили к нему неожиданно, когда его подстегивала необходимость. – Зачем поднимать все здание?

– Как, как? – заинтересовался ведущий инженер.

Мгновенно прикинув в уме возможные варианты, Винс взялся за карандаш. Инженер встал, уступил ему свое место, и Винс молча набросал два эскиза классной комнаты: план и поперечный разрез.

– Другими словами, – объяснил он, кончив чертить, – попытаемся опустить эффективную площадь класса ниже, сделать своего рода амфитеатр и только на периферии выйти на уровень ваших полов... – Он подождал, не будет ли возражений, потом снова заговорил: – Это даст вам широкий коридор для прогулок, в который можно поставить передвижные стенды и всякие витрины с наглядными пособиями. Дети быстро устают, начинают скучать (как часто слышал он жалобы на это от своей сестры!), а такое устройство полов даст им пищу для глаз. К тому же уменьшится толкотня в коридорах.

Армстед Звери немедленно оробел и спросил, не приведет ли такое устройство к несчастным случаям.

– Два фута? – спросил Винс.

– Да, это не опасно, – согласился инженер.

– Что ж... – Звери беспокойно погладил подбородок.

Винс почувствовал на своем плече руку Гэвина и понял, что вопрос решен. ОВернувшись, он увидел, что его патрон улыбается.

– То самое. Прямо находка, – весело сказал Гэвин. – Винсент, вы попали в самую точку. – Глядя на бледное, растерянное лицо Звери, он добавил: – Армстед, это находка.

– Думаете? – спросил тот.

– Давайте-ка провернем это, пока мы все в сборе, – отмахнулся от него Гэвин. С обычной своей энергией и расторопностью он позвонил председателю строительного комитета, видному нью-хейвенскому адвокату, и уговорил его немедленно прийти в контору.

В тот же день новое устройство классных комнат было одобрено и принято.

О своем обещании позвонить Трой Винс вспомнил только после того, как у него в номере задребезжал телефон и Бланш Ормонд сказала, что ждет его внизу, в вестибюле. Он попросил ее подняться к нему. Начисто забыл обо всем! Ладно, в Бостон можно позвонить попозже, когда Бланш уйдет.

Винс включил торшер у письменного стола и приспустил шторы – на улице все еще светило солнце.

Он был весь наэлектризован: Бланш уже поднимается к нему в лифте.

Легкий стук, потом дверь открылась, и Бланш Ормонд вошла в комнату.

– Привет, привет! – воскликнула она. Ее вульгарная интонация покоробила Винса.