Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий - Сергей Анчуков

Парламент, созванный на заседание в то же утро в 7.00, без долгих разговоров утвердил проект решения.

Когда делегация вернулась в Финляндию, я узнал, что информация о решении парламента не успела поступить вовремя, поскольку соглашение подписывали между 11 и 12 часами дня. Правда, посол Швеции Седерблум через Стокгольм сообщил, что он слышал об утверждении условий перемирия как правительством, так и парламентом, но официального подтверждения этому не поступило.

Эвакуация и переход к мирной жизни

В эти тяжелые дни наша полномочная делегация встретила в Москве со стороны посольства Швеции необыкновенную доброжелательность и готовность оказать помощь. Выборгская ляни опять оказалась в составе России, и народ Карелии вместе со скотом и всем движимым имуществом вновь отправился в путь на Запад. Благодаря теплой погоде и существовавшей у нас возможности пароходных перевозок по озерам, эвакуацию на этот раз смогли организовать лучше, чем в ноябре 1940 года. На дорогах тех времен, не расчищенных от снежных заносов, можно было видеть скорбь и печаль, несчастье и беспорядок: завязшие в сугробах сельскохозяйственные машины и рогатый скот, который едва мог двигаться. И все же шествие изгнанных из своих домов жителей Карелии сейчас, если можно так выразиться, производило еще более горестное впечатление, чем в прошлый раз.

Район Порккала-Удд, старую окультуренную территорию, где хозяйства процветали, а воды изобиловали рыбой, сейчас необходимо было освободить в течение суток до прихода гарнизона русских. Помимо того, что здешние жители потеряли свои дома и унаследованные от предков хозяйства, передача этой территории порождала большие трудности в снабжении столицы продуктами питания: перерезала прямые шоссейные и железные дороги, идущие в юго-западные районы Финляндии, оказались перерезанными.

Тот факт, что с этого момента столица была доступна для прямого обстрела русской полевой артиллерией, представлял собой серьезнейшую угрозу.

Второй раз за четыре года наши войска отступали на линию границы, установленную противником. И сейчас армия была вконец измотана в борьбе против превосходящего противника, но, как и в 1940 году отходила в боевом порядке, не разгромленная и сохранившая свою духовную твердость. Она не была разбита и могла бы при необходимости продолжать борьбу. Свидетельством этого являлись последние успешные бои под Иломантси. Однако общая ситуация требовала, чтобы боевые действия были прекращены и народ получил мир.

С гордо поднятой головой финский солдат мог отправляться домой, хорошо выполнив свою задачу.

Свобода и на этот раз досталась нам дорогой ценой.

Свидетельством этого служат 55 000 белых деревянных крестов на наших погостах.

Правительство Хакцелля сразу, после выполнения своей задачи и заключения мира, ушло в отставку. Нелегко было подыскать подходящую кандидатуру, которая согласилась бы осуществлять руководство новым кабинетом министром, задача которого, несомненно, была более трудной по сравнению с любым из предыдущих правительств. Напрасно я обращался то к одному, то к другому парламентариям.

Наконец это тяжелое бремя согласился взять на себя президент верховного административного суда У. Кастрен.

Сейчас нужно было засучив рукава приступать к работе по восстановлению страны, возвращению торговых отношений и вообще к запуску производственного механизма, и все это нужно было проделать наряду с вооруженной борьбой против нового противника, причем своего решения ждали и социальные проблемы, и прежде всего поиск жилья для перемещенных лиц. Трудности, казалось, были непреодолимыми, если их рассматривать на фоне огромных экономических обязательств, предъявляемых репарационными требованиями.

Правительство Кастрена работало недолго, поскольку противоречия среди социал-демократов привели к сужению базы, на которую правительство опиралось. Уже 17 ноября оно посчитало необходимым уйти в отставку.

За неполных два месяца кабинет министров под руководством Кастрена проделал значительную работу, на которую наложила печать принципиальная позиция премьер-министра в неравной борьбе за соблюдение интересов страны.

24 сентября русские захватили Таллинн, а спустя несколько дней в их руках оказалась почти вся Эстония. В связи с этим Германия не смогла предпринять против нас тех же мероприятий, к каким она прибегла годом раньше в Румынии и Венгрии, но все же военные действия против немцев приносили нам огромные трудности. 15 сентября, еще до подписания соглашения о перемирии, истек исключительно короткий срок, который нам дали.

В разговоре с Рюти 2 февраля я положительно ответил на вопрос президента, считаю ли я, что офицерский корпус в любых условиях будет подчиняться приказам. Так и произошло. После смены фронта не было замечено каких-то фактов не- подчинения приказам, хотя, многие офицеры, в особенности младшие, сражавшиеся бок о бок с немцами против общего врага, несомненно, оказались в эмоционально щекотливом положении.

Выдворение бывших союзников по агрессии

Если же принять во внимание известное недоверие к русским, которое господствовало не только в офицерском корпусе - можно сказать, что его испытывало огромное большинство народа, - едва ли стоит удивляться тому, что многие боялись возникновения внутренних конфликтов в результате военных действий на севере страны. Тем не менее, бесцеремонное ведение немцами боевых действий, завершившееся разрушением всей Лапландии, привело к тому, что все поняли необходимость освобождения Финляндии от армии, массовое присутствие которой продлевало нетерпимую ситуацию. После вступления в силу соглашения о перемирии началась переброска на Север дополнительных войск, насколько это позволяла пропускная способность железных дорог.

Так, в Оулу были передислоцированы бронетанковая дивизия, а также 3-я и 11-я дивизии. Бригаду егерей-пограничников перебросили в район севернее Каяни. Трудную задачу изгнания немцев из страны поручили генерал-лейтенанту Сииласвуо, чей командный пункт расположился в Оулу. Концентрацию войск было трудно осуществлять, поскольку одновременно полным ходом шла эвакуация гражданского населения из Лапландии. Тем временем немцы приступили к выводу своих войск с полосы Ухта-Кестеньга, русские даже и не попытались связать их (а какая нужда было это делать?- А. С).

Немцы развернули фронт против юга и под его прикрытием начали постепенно отводить войска в Норвегию. До завершения сосредоточения наших сил группировка немцев в составе трех дивизий успела укрепить все коммуникационные линии севернее Оулу и Каяни.

Это обстоятельство поставило нас при начале наступления в весьма невыгодное положение. 6-я дивизия и 15-я бригада получили приказ двинуться на север еще до прихода наших основных сил. Немцы отступали, минируя дороги и уничтожая на своем пути все, даже малые мосты на шоссейных дорогах и путепроводы, не говоря уже о железнодорожных мостах через могучие реки Северной Эстерботнии. В связи с этим преследование шло медленно, и чем дальше продвигались наши войска, тем труднее было организовывать их снабжение.

Появилась и еще одна неприятность, когда русские войска, не объясняя ничего, перешли границу в районе Суомуссалми, а немного ранее, укрепленную границу в Кусамо. Необыкновенно огромные трудности, которые были у наших войск в попытках настичь и связать отступающего противника (то есть бывших братьев, - С.А.), породили мысли о высадке десанта в тылу немцев.

Эта задача была поручена генерал-майору Паяри и его 3-й дивизии. Генерал-лейтенант Сииласвуо наметил проведение этой операции на 30 сентября, а пунктом высадки морского десанта выбрал город Кеми. Вблизи его один батальон финских сил еще до начала боевых действий занял позиции, прикрывая промышленные предприятия в районе Карихаара. Хотя в распоряжении десантируемых войск был плацдарм в тылу немцев, тем не менее проникновение в Кеми морем представляло собой опасную попытку. Сам город был оккупирован немцами, и на побережье имелись их артиллерийские позиции. Поскольку глубинный порт был приведен в негодность путем затопления в его водах железнодорожных вагонов и различного металлолома, то десантирование должно было происходить с пересадкой войск на внешнем рейде с крупных на малые суда.

29 сентября вечером, когда войска уже готовы были к отплытию из порта Топпила близ Оулу, разыгралась жестокая буря и воспрепятствовала осуществлению идеи о высадке десанта в Кеми. Отсрочка же, в свою очередь, таила в себе опасность того, что внезапность, с которой замышляли провести операцию, могла оказаться утраченной. Войска получили приказ произвести высадку в ночь на 1 октября не в Кеми, а в порту Реютя близ Торнио. После овладения городом одной части десанта было приказано перекрыть пути отступления немцев в долине реки Торнио, а другой - наступать в направлении Кеми, атакуя немцев с тыла. Одновременно по группировке в Кеми должны были нанести удар и с юга.